Обойму монетами не набьешь

– Так зачем вы вообще работаете?

– Я не говорю, что меня вообще не интересуют деньги. Просто мне не нужны деньги слишком грязные, – слово «слишком» Мангуст выделил голосом.

– А какие именно деньги для вас слишком грязные? – спросил Тимохин. Теперь в его голосе звучал искренний интерес. – За какие дела вы не беретесь? Это не секрет, надеюсь?

– Нет, – покачал головой Мангуст. – Все просто и ясно. Я не берусь убивать невинных людей. То есть тех, кто ни в чем не замешан, ни к чему не причастен.

– Таких людей обычно никому и не надо убивать, – пожал плечами Тимохин.

– Всякое бывает. Иногда именно такие становятся, например, неудобными свидетелями. Или еще что-нибудь в этом роде.

– Ясно. Какие у вас еще правила?

– Не связываюсь с торговлей наркотиками и людьми.

– А оружием?

– Это – сколько угодно. И последнее – я не работаю против России как государства.

– А это как понять?

– Очень просто. Если вам, скажем, нужно помочь против какого-нибудь конкурента – я в принципе могу это сделать. Но если бы ко мне обратилась иностранная фирма, я бы послал ее по известному адресу. Я, знаете ли, люблю свою родину. Какая-никакая, а моя, другой не будет.

Пару секунд Тимохин молча сидел за столом, уперевшись руками в подбородок. А потом так же молча встал, обогнул стол, подошел к Мангусту и протянул ему руку.

Мангуст с легким недоумением пожал ее.

– Просто удивительно, – чуть хриплым голосом сказал Тимохин, – остались еще в стране приличные люди, не все скурвились.

Он вернулся на свое место.

– В общем, ни один из ваших принципов при работе на меня не пострадает, – заявил он.

– Очень хорошо, – кивнул Мангуст. – И все-таки, нельзя ли уже перейти к конкретике? В чем конкретно работа будет заключаться?

– Вот в чем. Слушай. Короче говоря, я получил наследство.

Сказав это, Тимохин замолчал.

– Поздравляю, – с легкой иронией в голосе сказал Мангуст. – Хотя и подозреваю, что по сравнению с вашими капиталами любое наследство выглядит просто смешно.

– А вот тут-то ты и не прав! – заявил Тимохин, снова неожиданно вскидывая опущенную голову. Видимо, у него привычка такая была. – В том-то все и дело, что не пустяки! Общая стоимость наследства всего на двадцать процентов меньше цены моей доли в компании.

Мангуст невольно присвистнул. Это ни фига ж себе! Это же получается счет не на миллионы, даже не на десятки миллионов баксов – на сотни.

– Вы что, внебрачный сын английской королевы, что ли? – спросил Мангуст, немного придя в себя.

– Нет. Не английской королевы и не внебрачный сын, – отозвался Тимохин. – Всего лишь родственник одного недавно умершего латиноамериканского плантатора. Или как это у них там называется-то? В общем, помещика по сути. Причем родственник довольно дальний. Но более близких не оказалось, вот ведь в чем дело. Прямо как в известной песне – богатый родственник за границей, о котором я даже и не знал.

– Не понимаю, – сказал Мангуст. – То есть как не знали? И вообще, откуда у вас родственник в Латинской Америке? Вы же, насколько я понимаю, русский.

– Чистокровный, – кивнул Тимохин. – Причем из глубинки, с Урала. Но вот так уж получилось. Понимаешь ли, оказывается, у моего прадеда было не два брата, а три. И третий, тот, про которого я не знал, воевал в Гражданскую не за красных, а за белых. Поэтому, кстати, я про него и не знал – в советские времена такого родственника лишний раз вспоминать было не слишком умно, сам понимаешь. Так вот, оказывается, он не погиб, а эмигрировал. И докатился до Бразилии. А он был дворянин, кадровый офицер с опытом Русско-японской и Первой мировой. В общем, в армии у латиносов такой человек оказался очень даже нужен. Он там участвовал в какой-то их войне, даже не в одной, если не ошибаюсь. Отличился, вышел в большие чины, потом еще женился удачно, землю получил – часть в награду за боевые подвиги, а часть в приданое. Невеста была, я так понимаю, из хорошей семьи. Потом он еще в их политических играх участие принимал и тоже успешно. В общем, стал на новой родине большим человеком.

Мангуст слушал Тимохина со все растущим удивлением – прямо мексиканский сериал какой-то! Невероятно! Хотя, с другой стороны... Не так уж и невероятно, если подумать. В те годы из России люди эмигрировали миллионами. Почему кому-то из них не могло повезти? Тем более, что эмигрировали далеко не самые бестолковые – дворяне, офицеры, ученые, чиновники. Не только они, конечно, но таких было много. Правда, не совсем понятно было, для чего Тимохин ему все это рассказывает. Хотя... Может быть, и понятно. Кое-что уже вырисовывается. То-то его генерал про испанский спрашивал!

– Так вы, значит, из дворян? – спросил Мангуст вслух.

– Получается, что да, – ответил Тимохин с какой-то странной улыбкой на лице – наполовину гордой, наполовину иронической. – Как узнал про этого родственника, поехал к деду, стал его трясти. Он и раскололся. Говорит, в советские времена молчал, не хотел себе и отцу моему карьеру портить. А потом уж поздно стало. Но все точно. Он мне даже фотографию показал дореволюционную всего их семейства. Четыре брата, все офицеры, и их отец, полковник в отставке. Смотреть приятно. Ладно, это неважно. Короче говоря, слушай, как я про все это узнал. Ко мне приехал человек из Америки. Помощник какого-то тамошнего нотариуса из солидной конторы. Не позвонили, не написали – именно человека прислали. Умеют дела вести, буржуи, ничего не скажешь. Так вот, этот человек, Родригес, мне и рассказал про родственников. Оказывается, у моего прадеда были сын и дочь. Мигель и Анхелита. А у Мигеля – свой сын, причем единственный, который мне, получается, двоюродным дядей приходится. Или троюродным? В общем, не разбираюсь я в таких тонкостях, да и неважно это. Родственник, одним словом. Звали его Пабло. Пабло Тимольяррес. Так вот, отец его давно умер, еще году в шестидесятом. А сам Пабло дотянул до нашего времени. Меньше недели назад умер, было ему под восемьдесят. И умер бездетным. А в завещании указал, что наследником назначает ближайшего родственника из России. Уж не знаю, почему. Хотя, с другой стороны, там у него особо близких родичей не было, не считая тетки. А у них отношения мало ли какие были. Да и вообще, каких только причуд с завещаниями у буржуев не бывает. Собакам и кошкам миллионные состояния, во всяком случае, завещали. И не один раз. А с выполнением последней воли покойного у них там строго. Вот и послал его душеприказчик ко мне этого Родригеса, он мне это и рассказал. Я, кстати сказать, не сразу поверил. Думал, мало ли, может, обман какой. Но нет, сейчас все уже проверено на семь кругов. Все точно. Я уже и заверенную копию завещания видел, и фотокопию оригинала, и с самим нотариусом по телефону говорил. Да и по кое-каким своим каналам информацию проверил. Все правда, никакого обмана.

Тимохин снова сделал небольшую паузу.

– Все это хорошо, – осторожно сказал Мангуст, видя, что от него ожидают какой-то реакции. – Но зачем вам я понадобился? Езжайте себе и получайте свое наследство.

Тимохин желчно усмехнулся.

– Все не так просто. Это же не загородный домик с садом и не магазин какой. Это даже не счет в банке, вернее, не только счет. Большая часть наследства – земля. Она же у них там частная собственность. Вот и у родственничка моего была куча плантаций, общей площадью примерно с Францию!

– С Францию?!! – с легким недоверием в голосе переспросил Мангуст.

– Ну, не с Францию, конечно, это я лишку загнул. Но с Швейцарию какую-нибудь или с Голландию – это точно. И это ведь не просто земля – там и каучуковые плантации, и сахарные, и банановые, и еще хрен знает какие. Годовой доход – семизначное число. И это только земля. А еще у него было несколько заводов, в том числе судоремонтный. И еще бизнес в столице – магазины, еще что-то, точно уже не помню. И плюс к тому куча акций самых разных местных фирм. В том числе и очень солидных. А пакеты акций крупные. В общем, это не просто лакомый кусок. Это уже как-то по-другому называется. Понимаешь, вся эта собственность – она была их, – Тимохин сделал сильное ударение на последнее слово. – Местная, так сказать. Все это было в их системе обращения, не уходило далеко. И тут – нате вам. Уходит в руки какому-то русскому, которого никто из местных не то что в глаза не видел, а даже и не представлял, что такой вообще на свете есть. Как ты думаешь, при таком раскладе на меня никто из тамошних деловых людей не обидится?

Мангуст промолчал – ответ был слишком очевиден.

– А ведь кое-какие родственники у него там были, – продолжал Тимохин. – Сестра его отца, Анхелита, вышла замуж, у нее, как я понял, целый выводок детей. И там как раз семья не из самых богатых. Представляешь, насколько они разочарованы? – На этот раз Тимохин сделал ударение на слове «насколько». Что ж, в самом деле, чувства, обуревающие людьми, мимо которых прошел такой кусок, даже представить себе трудно. А ведь это темпераментные латиноамериканцы.

– То есть, проще говоря, вам нужен телохранитель, – медленно проговорил Мангуст. – Извините, но...

Он хотел честно объяснить, что работа телохранителем – совершенно не его профиль. Но Тимохин решительно перебил его.

– Нет! Еще чего! Телохранителей у меня и без тебя хватает. И, поверь, вполне профессиональных. Я в бизнес не из комсомола попал, а из КГБ, разбираюсь кое в чем. Мне нужен... Как бы это сказать точнее... Вот так, пожалуй, – боевик широкого профиля. То есть тот, кто может и атаковать, и защищаться, и наладить охрану, и организовать похищение, и устранить кого-то, если надо, а если надо, то и наоборот, освободить. В общем, человек, который умеет делать все, связанное с силовыми действиями. И не просто умеет, а делает это на высшем уровне. Именно так мне тебя и отрекомендовал... Ну ты понял, кто.

Мангуст кивнул. Все было ясно. Видимо, Тимохин вышел на генерала по старым связям, тем, которые остались со времен службы в госбезопасности. И попросил навести на подходящего специалиста. Что Столетов и сделал. Что ж, ничего не скажешь, он нашел подходящую кандидатуру.

– В чем конкретно будут состоять мои обязанности? – спросил Мангуст.

– Я, кажется, объяснил! Не знаю, в чем! В том-то и проблема. Зависит от того, как дела пойдут. Может статься, что вообще ни в чем. Никаких проблем не будет, и придется тебе просто поскучать пару неделек. Но на такое я не очень рассчитывал бы. Вкусный кусок даже у котенка отнимать опасно – оцарапает. А мы не с котятами дело иметь будем. А ведь есть еще и такой нюанс – вряд ли местные власти будут в восторге от того, что такое имущество отходит совершенно постороннему для них человеку. Нет, я заранее предчувствую, драчка будет серьезная. Но вот что конкретно случится, а значит, и что конкретно делать надо будет – не знаю. Не умею я будущее предсказывать. Но могу сказать одно. Поскольку я – совершенно законный наследник, то все те, кто будет пытаться мне помешать, – люди сволочные и нечестные. Значит, работать против них твои принципы позволяют. Правильно?

Мангуст кивнул. В таких условиях никакие угрызения совести ему, в самом деле, не грозили.

– К тому же России это тоже пойдет исключительно на пользу, – продолжил Тимохин. – Я, как-никак, российский гражданин. И то, что на пользу мне, то на пользу и России.

С этим утверждением, конечно, можно было поспорить. Но Мангуст делать этого не стал. Ведь не у соотечественников клиент оттягать вкусный кусок хочет. Да и основания к тому же вполне законные – не подкопаешься. В конце концов свою собственность владелец может завещать кому угодно, это вполне справедливо.

– А вы уверены, что все будет настолько серьезно? – спросил Мангуст. – Может быть, вам нужен будет не профессиональный боевик, а десяток хороших юристов? Лишить вас права на наследство наверняка можно попытаться какими-нибудь законными способами.

– А с чего ты взял, что я юристов не беру? Не наших, конечно, не российских, от них там толку будет немного. Но пара человек из серьезных международных юридических корпораций со мной будет. Да и кое с кем из местных я уже договорился – с начальником того же Родригеса, к примеру. Он по долгу службы должен стоять за мои интересы, поскольку такова воля умершего. А этот нотариус к работе относится очень серьезно, насколько я понял. Это тебе не кто-нибудь из наших пройдох, которые законы выучили, а психология осталась на пещерном уровне – лишь бы кусок побольше ухватить, а больше можно и не думать ни о чем. Но проблема в том, что как раз с юридической точки зрения все безупречно. Подкопаться трудно, почти невозможно. Так что наверняка будут какие-то незаконные варианты. Здесь ведь что самое неприятное, – Тимохин тяжело вздохнул, – то, что это здесь я фигура. Есть связи, есть знакомства, есть друзья. В общем, целая система взаимоотношений, так просто не тронешь. А там... Там я иностранец, пусть и богатый. Многие вещи за деньги не купишь.

– Это в деловом-то мире? – ехидно спросил Мангуст. Но Тимохин этого тона не принял.