Диктат акулы

– Если бы это были не учения, нас в лучшем случае заметили бы. А в худшем – уничтожили.

Илья Георгиевич распекал своих подчиненных еще довольно долго. И когда закончил, подозвал к себе старпома Даргеля. С ним он хотел провести личную беседу. Так как за погружение и отход отвечал именно он. Согласно предписанию вице-адмирала Столетова на этом этапе командование мини-субмариной передавалось старпому.

– Ну, что скажешь в свое оправдание? – вглядываясь в горизонт, спросил Макаров.

– Так ведь объект был успешно уничтожен. При срочном погружении мы рисковали бы потерять корабль. Зачем такая спешка при погружении на учениях? Время еще было, – тут же начал оправдываться старший помощник.

– Старпом, ты жить хочешь? И я хочу. И они все хотят, – кавторанг кивнул на стоявших в стороне офицеров, – а теперь представь, если бы дымовые шашки не сработали – ветер изменил бы направление, и тумана не было бы. И это был бы не условный противник с холостыми и шариками для пейнтбола… А реальный. В надводном состоянии субмарина уязвима, как байдарка. Достаточно бросить в боевую рубку гранату – и все, суши весла, товарищ старпом.

– Так ведь норматив… все равно уложились…

– Про Маринеско, надеюсь, слышал? Во время Второй мировой советские подводники тоже сдавали «допуск», как и все мы, и у них тоже был норматив. Если не укладывались – в море не отпускали. Три раза не уложился – командира под трибунал, значит, плохо с личным составом работаешь. Так вот – каждая третья советская субмарина погибала, несмотря на все «допуски». А Маринеско на своей субмарине класса «Щ» выжил. А знаешь почему? Потому что мореманов своих похлеще меня гонял и требовал, чтобы они перекрывали норматив ровно в два раза. Так что дрючить буду до полного автоматизма! Не забывай, на какой субмарине нам выпала честь служить. Понятно, старпом?

– Понятно, товарищ капитан второго ранга, – козырнул Даргель.

– Свободен.

Вдалеке блеснуло отраженным солнцем лобовое стекло. По песчаной извилистой дороге катила черная «Волга». Илья Георгиевич Макаров узнал бы эту машину из тысячи других. Не нужно даже было смотреть на номера, чтобы догадаться: это служебная «Волга» непосредственного куратора проекта «Адмирал Макаров» – вице-адмирала Столетова.

После критических замечаний в адрес экипажа мини-субмарины кавторанг все же решил поблагодарить своих людей за проведенные учения. Как-никак, а с большей частью задания они справились весьма достойно. Распустив экипаж, Илья Георгиевич направился к остановившейся у пирса «Волге».

Но сам Столетов на машине не прибыл, из салона вышел вестовой, вручил под роспись Макарову конверт, картинно козырнул и исчез в машине.

«Предписано завтра в восемь часов утра быть в кабинете вице-адмирала Столетова. Ну вот, что-то случилось», – подумал про себя Илья Георгиевич, провожая взглядом удаляющуюся «Волгу».

* * *

Больше всего на свете вице-адмирала Столетова раздражали автомобильные пробки, в которые он нередко попадал по дороге на службу. На этот раз по пути из Пулкова в штаб Балтфлота не спасла даже черная служебная «Волга» со спецсигналом. Дело было не в том, что рядовые автолюбители не желали пропускать вперед машину, попросту на улице не осталось свободного места для маневра. И не важно, будь ты министр, депутат или простой рабочий – своей очереди проехать дожидался каждый без исключения. Сотрудник ГИБДД отчаянно свистел, махал жезлом, распределяя автомобильные потоки. Даже если бы президентский кортеж появился на перекрестке, это никак не ускорило бы процесс, разве что добавило бы нервозности.

Вице-адмирал опоздал на назначенную встречу на целых полчаса. В приемной его уже ожидал предупрежденный об опоздании Илья Георгиевич Макаров, который, в отличие от своего куратора, воспользовался метрополитеном. Коротко извинившись за опоздание, Столетов пригласил кавторанга в свой кабинет.

– Как я понимаю, вы уже в общих чертах в курсе, что произошло на рейде в Камрани, – закрывая за гостем дверь, бросил вице-адмирал.

– Ваш помощник успел меня познакомить с обстановкой, – кивнул Макаров.

Столетов указал Илье Георгиевичу на стул, а сам опустился в глубокое кожаное кресло. На приставном столике уже дымились две чашки крепкого черного кофе. Сделав глоток, вице-адмирал устало вздохнул.

– Пока с уверенностью можно сказать одно. Смерть явно насильственная. Есть предположение, что это – следствие воздействия инфразвукового оружия. Но пока это только предположение…

– Разве такое оружие существует в реальности? – прозвучало скептическое. – Я думал, это из области пропаганды и дезинформации. Дальше экспериментов дело не пошло.

– Я проконсультировался со специалистами. Конечно, это кажется чем-то из области фантастики. Но… – Столетов выдержал многозначительную паузу. – Человеческое ухо воспринимает звуки в частоте от двадцати до двадцати тысяч герц. Частоты пониже, где-то «до» субконтроктавы – это и есть инфразвук. Ухо их не воспринимает, но ощущает человеческий организм. Последствия воздействия инфразвука при частоте где-то между четырьмя и шестью герцами могут быть самыми катастрофическими для людей. Дело в том, что внутренние органы, мозг приходят в резонансные колебания. Первые опыты по созданию такого оружия проводились во Франции. Было зафиксировано, что инфразвук вызывает необратимую деформацию внутренних органов, особенно – легких, диафрагмы, мозговых сосудов и гортани.

– Я смотрел про это документальный фильм, – неожиданно вспомнил Илья Георгиевич, – «Землетрясение» назывался. Во время показа зрителей облучали несильным инфразвуком, для создания «эффекта присутствия», и у некоторых после этого были зафиксированы кровотечения изо рта и носа.

– Да. А ты, я смотрю, тоже в этом вопросе немного осведомлен, – улыбнулся Столетов.

– Я же не все время под водой нахожусь, товарищ вице-адмирал. Мне и земные проблемы интересны.

– Это я уже понял, – произнес хозяин кабинета, и вновь его лицо сделалось начальственно-серьезным, – так вот, этому инфразвуку ни бетонные стены, ни танковая или корабельная броня не помеха. Правда, под водой он не распространяется, плотность воды значительно больше, чем воздуха. Главная сложность «инфразвукового оружия» – создание направленного излучателя, так называемой «акустической пушки», которая бы поражала противника, но не поражала оператора такого оружия. Четыре года назад группа американских ученых разработала такую акустическую пушку, дальность действия которой – до одного километра. Это был побочный продукт, целью ученых и конструкторов являлась звуковая пушка, способная разрушать рыхлые породы в известняковых выработках. Сугубо гражданский проект. Все научные исследования, касающиеся этого вооружения, были тут же строго засекречены, однако кое-что успело попасть и в открытые источники. По данным средств массовой информации, несколько таких пушек уже есть в Ираке, применяются американцами на дистанционно управляемых автомобилях для разгона демонстраций. Используются слабые импульсы, толпу охватывает беспричинный страх, люди разбегаются.

– Теперь понятно, почему гидрографическое судно было спешно отозвано из Камрани, – понимающе кивнул Илья Георгиевич, – а что насчет автоматического зонда? Он найден?

– К сожалению, нет. Скорее всего, его похитили, а на нем записана ценная информация, которая может пригодиться нашим конкурентам, также претендующим на аренду Камрани. Что думаешь по этому поводу, товарищ капитан второго ранга?

– Допустим, это действительно акустическая пушка, расположенная на каком-то подводном плавсредстве, которое может целиком или частично всплывать.

– Не исключено, – нахмурил брови вице-адмирал.

– И вот что еще. Наши ученые, находившиеся в моторке, погибли. А упавший в воду выжил. Инфразвук в морской воде распространяется, но по-другому, для человека он в этой среде не смертелен. Однако во время снятия якорного зонда поблизости судов и кораблей не было, это факт. Значит, такая пушка могла быть только на подводном объекте, который незаметно всплыл.

– Возможно. Что еще? – заинтересованно спросил Столетов.

– Объект этот небольшой, но мобильный.

– Почему небольшой?

– Чтобы операторы сонаров на него особо не реагировали. Он должен восприниматься оператором как природный объект. Максимум – пять-шесть метров. Максимальное погружение – метров десять.

– Принимается, – поднял палец вице-адмирал, – дело не в давлении воды, просто его главное оружие эффективно лишь на поверхности.

– Сделан из каких-нибудь композитных материалов. Скорее всего, дистанционно управляемый.

– Почему именно так?

– И оператора с экипажем, и двигатель с топливом, и электронную начинку в один корпус не засунешь.

Макаров замолчал и отпил кофе.

– Это все?

– Нет, товарищ вице-адмирал. Исходя из всего этого, у подводного плавсредства не слишком большой запас хода, и оператор, который им управляет, находится где-то поблизости… Подлодка, батискаф, любое торговое судно. А это значит, что оснащенное акустической пушкой плавсредство должно довольно часто всплывать для заправки и техобслуживания.

– Логично. Но зачем было убивать наших ученых? Ведь якорный зонд могли выкрасть чуть раньше, чем с гидрографического судна спустили моторку.

– Я думаю, чтобы запугать, товарищ вице-адмирал. Мол, не суйтесь, а то совсем плохо будет. А если в следующий раз такая акустическая пушка будет направлена на ваш корабль?

– Аттестовывать тебя в аналитики военно-морских структур ГРУ пока не уполномочен. Однако наши специалисты пришли к аналогичным выводам.

Командир совсекретной мини-субмарины скромно отвел взгляд.

– Думаю, ты уже догадался, в чем будет заключаться твое следующее задание?

– Так точно, товарищ вице-адмирал.

– Хорошо. Тогда сразу перейдем к деталям, – проговорил Столетов. – Завтра мини-субмарина «Адмирал Макаров» на военно-транспортном самолете будет переброшена во Владивосток.

– Оттуда после подготовки корабля своим ходом в Камрань?