Отожги не по-детски!

Неожиданно «Порше» боднул их боком. «Победу» тряхнуло. Алексей не позволил выдавить себя на тротуар. И тут же последовал новый удар.

– Да он совсем охренел, это же не по правилам, – возмущенно завопил Роман.

Но тощему было плевать на правила. И он не собирался пропускать Знаменских. Его даже не волновала сохранность собственной машины. Он теснил и теснил «Победу» к бордюру, а поворот тем временем приближался.

– Черт, этот козел, что, не понимает, что мы сейчас разобьемся?! – завопил Роман с отчаянием.

– Похоже, он вообще ни хрена не соображает, – мрачно буркнул Алексей.

– Парень, прошу тебя, уйди на обочину, – взмолился оператор, – камера казенная. Если с ней что случится, я вовек не расплачусь.

– Да в задницу твою камеру, придурок! – завизжала ведущая. – Остановиииии!!!

– Леха, в натуре, он двинутый, – с горечью бросил Роман, – деньги не стоят того, чтоб из-за них подыхать.

Риск был слишком велик, и, приняв решение, Алексей плавно ушел вправо перед самым поворотом. Но это не помогло избежать неприятностей. Хлыщ на «Порше» слишком разогнался. Входя в поворот, он не справился с управлением, и машину вынесло с трассы, развернув боком прямо перед тормозившей «Победой». В последнее мгновение Алексей изо всех сил старался увести машину от столкновения, только это было выше человеческих сил. Удар, скрежет металла и звон бьющегося стекла. Ведущая и оператор в унисон закричали с заднего сиденья благим матом…

Мимо проносились машины остальных участников гонки, но для Знаменских она закончилась досрочно. Роман со стоном расстегнул ремень безопасности и толкнул дверцу. Алексей выбрался с другой стороны. Окинув взглядом «Порше», он присвистнул. Весь бок смят, возможно, даже стойки полетели, а «Победе» хоть бы что – кузов прочный, из толстого, высококачественного металла.

Из «Порше» на карачках выполз тощий. С трудом поднявшись, он посмотрел с ненавистью на Алексея, затем быстро глянул на покореженный бок своей машины и прошипел, словно змея:

– Ах ты, падла. «Нулевая» тачка! – Тут же он стремительно бросился в сторону Алексея и попытался ударить его кулаком в челюсть. Однако Алексей легко уклонился и сделал то, о чем мечтал с самого старта, – врезал придурку под дых и отпихнул от себя моментально обмякшее тело.

Хлыщ упал на асфальт, скорчился, ловя ртом воздух, и прохрипел через силу: – Ну, вы за это заплатите, суки! Все ответите, все!

– Сам виноват, – хмуро бросил Алексей.

– Скажи еще спасибо, что мы добрые и не наваляли тебе как следует, – добавил Роман.

– Так, здесь, по-моему, ничего интересного уже не будет, – пробормотала ведущая, которая к этому времени успела не только выбраться из автомобиля, но и прийти в себя. Она махнула оператору: – Валера, сворачиваемся. Забери из машины сумку. Надо успеть к награждению победителя.

Подъехал микроавтобус телевизионщиков, следовавший позади участников гонки. За микроавтобусом подкатили гаишники на «десятке». Роман как раз ковырялся под капотом «Победы», потому что та не хотела заводиться, а Алексей сидел за рулем, ожидая команды брата заводить движок. Встреча с ментами в их планы не входила. Тощий же, напротив, обрадовался гаишникам:

– Смотрите, эти козлы протаранили меня, избили и теперь хотят скрыться с места происшествия! Прошу, задержите их.

– Так, так, – протянул пожилой раздавшийся инспектор ГАИ, прищурившись на хлыща. Потом он посмотрел на Знаменских, шепнул что-то своему напарнику и громко объявил: – Все ясно, как день. Водитель «Порше» двигался как положено по проезжей части, а эти лихачи на старой дедовской тачке решили, не глядя, отъехать от тротуара. Ну, что, парни, попали вы круто. Будем составлять протокол или договариваться по-хорошему? – Он внимательнее пригляделся к Знаменским: – А, да, вы же из «Парнаса», уличные гонщики! Ё-мое, и не удивительно, что влезли в дерьмо. Давно ведь нарывались.

Наученные горьким опытом общения с представителями правопорядка братья молчали, понимая, что все сказанное будет использовано против них. Одна надежда – на телевизионщиков, ведь они снимали все до самого столкновения. Роман собирался сказать об этом и уже поднял глаза на оператора. Последний тоже сделал шаг к гаишникам, но ведущая его оттащила. Оператор пытался сопротивляться, возмущался. До Знаменских донеслись слова ведущей:

– Поехали отсюда, потом объясню почему. С ними лучше не связываться.

Инспектор, обернувшись к телевизионщикам, рявкнул, чтоб убирались ко всем чертям, пока и ими не занялись. Через мгновение микроавтобуса с лейблом городской телекомпании уже не было.

– Потерпевший, вы желаете договориться с ними? – указал инспектор на братьев. Хлыщ в это время разговаривал с кем-то по сотовому. Он отвлекся, с плотоядной улыбкой покосился на Алексея и весело сказал:

– Конечно, договоримся. Я незлопамятный. У меня большое сердце и море сострадания. Я даже готов забыть, что эти уроды хотели забить меня монтировкой.

– Ты еще скажи – рессорой от трактора «Беларусь», – подал голос Роман, не выдержавший наглых оговоров.

– Заткнуться, – коротко распорядился инспектор, – вы, засранцы, на крючке. Советую не рыпаться и прислушаться к пожеланиям потерпевшей стороны.

Из-за поворота, где недавно скрылся автобус телевизионщиков, вырулил навороченный черный джип «Commander». Объехав разбитый «Порше», джип притормозил за спиной у тощего, и мгновенно вокруг него выросли крепкие парни в отутюженных костюмах, при галстуках и с оружием, которое угадывалось под одеждой. Впрочем, они и не пытались его скрыть. Скорее наоборот.

– Что, какие-то проблемы? – осведомился главный верзила из группы силовой поддержки сиплым голосом.

– Расслабься, братан, – вальяжно бросил ему тощий, – ребята уже поняли, что они не правы.

– А давайте составим протокол, – с досадой в голосе бросил Алексей, догадываясь, к чему все идет.

– Не нервируй нас, – посоветовал гаишник, поправляя ремень.

– Итак, – тощий задумчиво уставился на помятый бок «Порше», – крыло, дверца – на замену. Навскидку – это пятнадцать штук «зеленых», а если стойка полетела, то вообще заберете этот хлам себе, а мне будете новую покупать.

Глава 2

В гаражном боксе, переоборудованном под автомастерскую, запах машинного масла и бензина смешивался с запахом дерева. На токарном станке в автоматическом режиме обтачивалась деревянная заготовка круглой формы. Другие такие же деревяшки, но уже готовые и отшлифованные лежали в ряд на верстаке. Мрачный Роман, отключив шлифмашинку, стряхнул с одежды мелкие стружки, похожие на пудру, и, пройдя через помещение, присел рядом с братом и Ириной.

– Ну неужели ничего нельзя придумать? – в очередной раз спросила она.

– Лично у меня от дум скоро думалка отвалится, – проворчал Роман, – нет, выход один – платить. Но только где сразу столько денег взять?

В приоткрытую дверь бокса осторожно заглянул оператор, снимавший гонку. Он был в легкой белой рубашке, джинсах, через плечо перекинут ремень спортивной сумки.

– Не помешал, ребята? – спросил он и, не дождавшись приглашения, вошел. – Я поспрашивал у ваших друзей из клуба. И они сказали, где вас можно найти.

Приблизившись, оператор сел на покрытый засохшими пятнами лака табурет, вздохнул, посмотрел на Алексея и спросил, доставая пачку сигарет:

– Курить здесь можно?

– Курите, курите, – разрешил Роман, поправляя очки, – но вы же сюда не курить пришли…

– Да, давайте сразу начистоту, – пробормотал Алексей, – опять хотите гонки какие левые снять или что другое?

– Нет, – покачал головой оператор, пошарил в своей сумке и извлек из нее компакт-диск, – я видел тогда, что из-за аварии у вас неприятности, и принес вам запись гонки. Там все видно – и сама авария, и кто виноват. Отдадите запись в милицию.

Поджав губы, Алексей глухо застонал и отвернулся.

– Бесполезно, у того урода в милиции все куплены. Нас и слушать никто не будет, – с досадой проговорил Роман и безнадежно махнул рукой.

– Но в суд же можно пойти или в прокуратуру, запись-то – это доказательство, – возмущенно заговорил оператор. Лицо его покраснело от переполнявших эмоций. – Что же вы, сдадитесь?

– При чем тут «сдадитесь», – проворчал Алексей, – просто нет перспективы. Кому в суде поверят – этому богатенькому или нам, гонщикам со множеством приводов в милицию? Нас и менты-то не очень жалуют, а судья и вовсе глянет – а, опять вы! – и в кутузку. Проходили уже.

– Но ведь на записи точно видно, – не унимался оператор.

– Запись до суда не дойдет, – грустно подмигнул ему Роман и демонстративно потер пальцами, – понимаете, о чем я? Потом с нас еще больше сдерут.

– А много он вам выставил? – выдохнул оператор, поняв, что парни правы.