Мент: Свой среди чужих

«И как это Дорофеев подпустил его так близко?» – с раздражением подумал Андрей и вслух упрекнул:

– Слышь, Ванек, мог бы и предупредить.

Но Ванек не ответил. Это показалось Андрею странным. Развернувшись, он увидел, что Дорофеев ранен, – из простреленной шеи сочилась густая кровь.

Андрей бросился к товарищу.

Рана оказалась серьезной, но пульс прощупывался.

«Если мы задержимся еще на полчаса, умрет, – заключил Андрей. – И что теперь? Вывешивать белый флаг или попросить братву попридержать пушки?»

Поняв, что эту проблему можно решить только одним способом, Андрей сунул пистолет за пояс и, вооружившись автоматом Дорофеева, решительно шагнул навстречу бандитам.

Ведя беспорядочный огонь и не давая противнику возможности даже высунуть нос, поравнялся с лежащим на земле автоматчиком. На ходу подхватил его автомат и, отшвырнув в сторону отработавший «калашников», продолжил лобовую атаку.

Преодолев еще метров пятьдесят, резко рванул в сторону к сваленным у одного из гаражей бетонным блокам и укрылся за ними. Идти и дальше вот так, напролом, было нельзя. Бандиты наверняка уже успели прийти в себя и в любую секунду могли ответить ему шквальным огнем. Но, вопреки ожиданиям, они поступили иначе – лениво постреливая одиночными, позаскакивали в машину и попытались увести ее.

Но Андрей не собирался так просто отпускать их, он тут же открыл прицельный огонь по бензобаку. Что произошло дальше, он не очень-то ясно осознавал. Потому как раздался взрыв такой оглушительной силы, что его вместе с бетонным укрытием вдруг сдуло, как пушинку. К счастью, бетонная плита рухнула в метре от него. Придя в себя, Андрей обнаружил, что находится метрах в пятидесяти от той точки, где был всего лишь пару секунд назад. Но что творилось вокруг! Если бы это был фронт, Андрей с полной уверенностью заключил бы, что только что здесь упала парочка тяжелых ракет типа «воздух – земля». О фуре можно было забыть навсегда. Там, где она находилась пару мгновений назад, зияла глубокая воронка, а гаражи… Как минимум шесть из них превратились в бесформенные руины. Вывод напрашивался сам собой – в машине была взрывчатка.

Убедившись, что взрывная волна не зацепила контейнеры, а следовательно, и Дорофеева, он бегом бросился к оставленной в километре от гаражей машине. Подогнав ее, поднял Дорофеева и уложил на заднее сиденье. Лицо Дорофеева было синим, как у трупа, но сердце билось.

– Держись, родной, – произнес Андрей, захлопнул дверцу и хотел было занять место за рулем, как вдруг выезд с территории гаражей перегородил микроавтобус спецназа.

Из него выскочил коренастый мужчина в бронежилете и решительно двинулся навстречу. Окинув взглядом место побоища и поняв, что тут произошло, он нахмурил брови и гневно сжал свои и без того узкие губы. По его уверенной походке и каменному выражению лица Андрей сразу догадался, что это и есть полковник Крохолев.

– Я же приказывал: не стрелять по машине! – заорал он, бледнея.

– Освободи дорогу! – не менее жестко ответил Андрей. – У меня товарищ умирает.

– Ты хоть понимаешь, что наделал?!

– Дорогу! – с угрозой повторил Андрей.

– Ладно. – Полковник жестом приказал водителю микроавтобуса подать назад и вновь развернулся к Андрею. – Считай, что с этого момента в МВД ты больше не работаешь! И это в лучшем случае.

Но Андрей его уже не слышал. Заскочив в машину, он отжал педаль сцепления и до упора надавил на газ.

Он все еще не терял надежды на то, что с Дорофеевым будет все в порядке.

Глава 2

ПОСЛЕДНЯЯ ВОЛЯ «УСОПШЕГО»

– Отлично поработали! Ничего не скажешь! – Начальник отделения полковник Бухвостов был вне себя от ярости. – Один при смерти, у второго контузия! Плюс угрохали внедренного в банду агента ФСБ. Просто какая-то война спецслужб выходит! Ей-богу.

– У меня не было другого выхода, – возразил Андрей. – Поступи я иначе, Дорофеев бы умер.

– Он уже сутки в коме! Может и… – начал было Бухвостов, но вдруг, поняв, что зашел слишком далеко, осекся. – Тьфу-тьфу-тьфу, конечно. – Театрально схватившись за голову, обогнул свой рабочий стол и, плеснув из графина в стакан воды, осушил одним глотком. – От твоих подвигов голова кругом идет! Не человек, а какой-то Рембо!

– Фараон, – шутливо поправил Андрей. – Это круче.

– Ну да, Фараон, – кивнул Бухвостов, остывая, и, усевшись в кресло, уже совсем спокойно сказал: – А вообще, ты – молодец. Если мы друг за друга постоять не сможем, то кто нас уважать будет?

«Ну, слава тебе господи, признал», – облегченно выдохнул Андрей.

– Но, – Бухвостов многозначительно поднял палец вверх, – положение наше хуже некуда. Особенно твое. Службисты не любят, когда наши парни им дорогу переходят. В министерстве затребовали твое досье, характеристики, полный отчет о происшествии… Короче, будут решать, оставлять тебя в органах или нет. А пока, до выяснения всех обстоятельств, от работы ты отстранен. – Лицо Бухвостова вновь покрылось красными пятнами. – Мать их за ногу! У меня оперов по пальцам пересчитать можно, а они последнее отбирают. – Он нервно схватил со стола папку и, раскрыв ее, принялся внимательно изучать какой-то документ.

Прошло минуты две. Крякнув под нос что-то нечленораздельное, Бухвостов поднял на Андрея удивленный взгляд.

– Как, ты еще здесь?

– А где же мне еще быть? – пожал плечами тот.

– Свободен. Передашь свои дела старшему лейтенанту Бабкину, вернешь на место табельное оружие и отдыхай, родной, отдыхай.

Андрей встал.

– Значит, я пошел? – на всякий случай уточнил он.

– Иди-иди. У меня и без тебя тут дел по горло. – Бухвостов вновь уставился в открытую папку.

* * *

Провозившись около часа с Бабкиным, Андрей сдал табельное оружие на хранение и вышел из отделения.

«Ну и что теперь? – подумал с досадой. – Целую неделю дурака валять? Я же с ума сойду без дела…«А пока решил отправиться в Институт Склифосовского – проведать друга.

В холле больницы он столкнулся с Жанной, женой Дорофеева. При виде ее заплаканного лица у Андрея екнуло сердце.

«Неужели все?.. Да нет, быть такого не может. Ваня – мужик крепкий, должен выкарабкаться…»

Жанна же, узнав Андрея, зарыдала и бросилась ему на грудь.

– Ты скажи мне, скажи – как это его угораздило? Вы же вместе были: на тебе – ни царапины, а он уже сутки в коме…

Подавив вздох облегчения (в коме – значит, живой), Андрей крепко обнял Жанну и попытался успокоить:

– Думаю, все обойдется. Он же в рубашке родился.

– Доктор сказал, что положение критическое, – возразила Жанна, но, слава богу, перестала плакать.

– Медики всегда преувеличивают, чтобы набить себе цену.

Несмотря на внешнее спокойствие, на душе у Андрея скребли кошки. Он прекрасно понимал, что рана не такая уж и безобидная и что Дорофеев все еще жив лишь благодаря своему отменному здоровью и крепкому сердцу. Но надолго ли его хватит?..

Всхлипнув, Жанна опустилась в кресло и негромко произнесла:

– Такое ощущение, как будто на всех Дорофеевых вдруг сошло какое-то проклятие.