Кукловод

Было, похоже, что мне выпал счастливый день, сначала слушать философские рассуждения мужика, теперь батальные истории барина.

– Да знаете вы ли, милейший Алексей Григорьевич, что я был шпионом?!

– Шпионом? – повторил я за ним. – Как же так?

– А вот представьте! Поехал смотреть, как уходят из Москвы французы. Оделся, знаете ли, мещанином, да и смешался с войсками. Иду себе по дороге и все высматриваю, сколько у врага пушек, сколько лошадей и всяких повозок!

Он замолчал, и радостно смотрел на меня, ожидая реакции на свое сенсационное сообщение. Пришлось ему подыграть:

– Надо же, наверное вам было страшно?

– Отнюдь! Французы ведь не знали, что я шпион! – радостно воскликнул он.

– Ну, и много вы нашпионили? – поинтересовался я.

– Ничего не успел толком сделать, – засмеялся скромный герой, – представляете меня схватили французские солдаты и едва не расстреляли! Помог просто невероятный случай! Меня выручили другие французские солдаты.

– Да? – только и сказал я, уже переставая чему-либо удивляться. – Я могу даже сказать как…

Случай, как известно, дело непредсказуемое. Когда я попал в двенадцатый год, меня в бессознательном состоянии нашел в лесу французский патруль. Командовал им французский сержант Жан-Пьер Ренье. С отданными ему в подчинение итальянскими солдатами у сержанта, мягко говоря, не сложились отношения, они собрались Ренье убить, а покойника, за которого посчитали меня, ограбить. Сержанту это не понравилось и при моем посильном участии мародеров мы перебили.

Однако на этом, наши злоключения не кончились. Уже в непосредственной близости от Новой Калужской дороги по которой отступала из Москвы Великая армия Наполеона, мы с сержантом Ренье, наткнулись на троих французов, тащивших вглубь леса человека в штатском. Ренье их окликнул, те же, даже не ответив, тотчас начали в нас стрелять. Сержант получил пулю в плечо, но не испугался, и кончилось эта стычка тем, что с французами мы, с Божьей помощью, справились. А вот штатский, которого я не успел даже толком рассмотреть, пока шел бой сбежал.

– Вы? – удивился, новый знакомый, – откуда вы это можете знать?

– Французских солдат было трое?

– Трое, – подтвердил он, глядя на меня, что называется во все глаза, и даже перестал улыбаться.

– Двое вас вели, а последний, подталкивал штыком? – уточнил я.

– Алексей Григорьевич, дорогой, не томите, откуда вы все это знаете?! – явно волнуясь, спросил он.

– Эти трое солдат обстреляли двоих французских пехотинцев, а вас повалили на землю…

– Не может этого быть! – тихо сказал он, всматриваясь в меня. – Я бы вас непременно узнал. Правда, смотреть по сторонам, у меня не было времени…

– У меня тоже, вы так быстро скрылись, что я вас толком не рассмотрел.

– Я, признаться, запомнил только вашу саблю, такая кривая, скорее всего турецкая. А остаться я никак не мог, что мне было делать в бою без оружия…

– Вы правильно сделали, – успокоил я, обнажая клинок. – Узнаете?

– Это просто невероятно! – обескуражено сказал он. – Конечно, узнаю, я его видел почти возле своего лица! Неужели это были вы?!

– Случайно, но я.

– Голубчик, выходит, я обязан вам жизнью, – сказал он, от умиления заплакал, и опять принялся меня обнимать.

– Ну, нет, что вы, – попытался я остановить новый взрыв эмоций, – случись это со мной, вы бы сделали то же самое.

– Да как же это! Теперь вы должны, вы просто обязаны поехать со мной! Ну, хотите, я перед вами на колени встану? Если я вас не привезу, Марья Ивановна мне никогда этого не простит! Ну, пожалуйста…

Честно говоря, мне и самому стало любопытно разобраться со всей этой чередой совпадений, однако смущали схожесть с неведомым тезкой и неминуемое разоблачение.

К тому же совсем не хотелось обманывать этого милого, наивного человека.

– Ну, что поедете? – снова спросил он, просительно заглядывая в глаза.

– Пожалуй, почему не поехать, – сказал я, незаметно, освобождаясь из его объятий, – в Калугу мне не к спеху, только у меня есть одно маленькое «но».

– Вот и чудесно! – обрадовался он. – А все ваши сомнения мы как-нибудь решим!

– Это не то, что сомнение, – начал я, еще не зная как построить конец фразы, – видите ли, я не совсем тот, за кого вы меня принимаете.

– Что значит не тот? Я ведь даже вашу саблю узнал! Да и откуда вам было знать о тех французах, если вас там не было!

– Нет, с тем случаем все так и есть, а вот то, что я именно тот Алексей Григорьевич, которого вы знаете, я не совсем уверен.

– Что? – только и смог сказать добряк. – Что значит «не тот»? Алексей Григорьевич, вы, видно, надо мной смеетесь, а я не пойму, чем вас прогневил…

Он так обиделся, что я уже пожалел, что затеял этот разговор. Нужно было просто сослаться на занятость и идти своей дорогой.

– Получается, что вы это не вы? Вы с нами не хотите больше знаться? – тихо спросил он, отступая от меня.

– Нет, что вы такое говорите, мне очень приятно было с вами встретиться. Но только, я не тот Алексей Григорьевич, которого вы знаете.

– То есть как это не тот? – растеряно спросил он. – А какой?

– Не знаю, я сам по себе. То есть, меня тоже так зовут, только мы с вами, к сожалению, не знакомы. Вернее сказать, знакомы, ну, тогда в лесу, мы с вами виделись, а вот, раньше не встречались, – окончательно запутавшись, договорил я.

– Не встречались? – переспросил он с нескрываемой тревогой. – И с Марьей Ивановной вы тоже не встречались?

– Тоже, – подтвердил я.

– А с кем вы тогда встречались?

– Не знаю, с партизанами встречался с Сеславиным, с принцем Богарне, с Наполеоном.

– Понятно, вы встречались с самим Наполеоном! И фамилия ваша не Крылов?

– Крылов, – после долгой паузы, ответил я. – Выходит…

– И зовут вас не Алексеем Григорьевичем?

Теперь уже не он, а я совсем ничего не понимал. Ладно, похожая внешность, даже совпадение имени и отчества, но еще и фамилия…

– Меня зовут Алексеем Григорьевичем, – как эхо повторил я за ним, – Крыловым. Но вас я не помню и Марью Ивановну тоже, простите, не помню, и вообще… Может быть, я все забыл после ранения, – попытался я придумать хотя бы для него, правдоподобное объяснение своего беспамятства. – Меня недавно ранило, рядом взорвалась бомба. Так вы говорите, мы хорошо знакомы?