Сквозь Время

– Как зовут тебя, дружище? – дружелюбно поинтересовался Фэд.

– Рут Терранн, – представился недотёпа.

И опять растерянно-смущённо опустил взгляд на свои стоптанные ботинки. Словно увидев их в первый раз, ещё больше смутился и покраснел.

– Я – Фэд Наасс, – по-простому представился Фэд.

– Не слышал, – думая о чём-то своём, отозвался недотёпа.

Фэд от души улыбнулся. Этот парень сумел развеселить его, давно привыкшего к тому, что его имя вызывает как минимум выражение почтения на лицах многих и многих. Чаще же при упоминании о Фэде на их лицах проступал неподдельный страх. А этот, видите ли, не слышал. Боевики тоже попытались улыбаться зверскими рожами, но получилось не у всех. Гораздо больше их физиономии привыкли выражать гнев и угрозу.

– Я человек скромный, живу незаметно, стараюсь не выделяться, – продолжая улыбаться, ответил Фэд, считая, что говорит чистую правду.

Так оно и было в соответствии с его статусом и родом занятий.

– Знаете, господин, Наасс, я тоже не люблю выделяться и считаю, что люди должны быть скромными и порядочными, – зачастил недотёпа.

Но Фэд как бы невзначай перебил его:

– Ты что-то говорил о Кристалле, Рут.

– О Кристалле? А, конечно-конечно, – вновь смутился парень и, собрав постоянно разбегающиеся мысли, продолжил. – Дело в том, что я до… ну это не важно, работал в лаборатории Института Времени по обслуживанию Кристалла, и в общих чертах знаком с технологией его выращивания. Знаю я не всё, но вполне достаточно, чтобы попробовать вырастить хотя бы опытный образец, чтобы потом, исследуя допущенные ошибки и степени погрешности, вырастить улучшенный образец, а затем следующий… Только для этого нужна лаборатория и средства, а у меня…

Парень снова смутился.

Наасс слушал его со всей внимательностью. Мозги этого парня, при условии, что он говорит правду, стоят миллиарды ассигнаций. Но это не главное. Кристалл Времени существовал лишь в двух экземплярах: у Сообщества, гражданином которого Наасс являлся, и у Коалиции. Не так давно появились ещё маленькие Кристаллы, упростившие учёным и офицерам Департамента Полиции переходы во Временные плоскости, но они полностью завязаны на Большие Кристаллы и без них абсолютно бесполезны.

Кристаллы и всё, что с ними связано, являются исключительной прерогативой правительств этих держав. Последняя война, из-за единственного тогда Кристалла Времени, находившегося у Сообщества, длилась четыре года и закончилась чуть более шестидесяти лет назад – в две тысячи сто пятьдесят четвёртом году, потому что у Коалиции появился свой минерал, и её притязания сами собой отпали.

Свой собственный Кристалл Времени давал такие колоссальные возможности, что из хозяина маленькой и ничтожной вотчины Фэд Наасс мог волшебным образом превратиться в Президента Сообщества. Да, именно так, не меньше. Конечно, не всё просто и сразу, но и не боги горшки обжигали! Кое-какими связями в «Луче» на вип-ярусе Фэд обзавёлся. Если этого человека заинтересовать, то он кое в чём поможет. При грамотном подходе к делу шансы Фэда возрастут в геометрической прогрессии, а потом этот человек станет не нужен и с ним можно будет попрощаться. Так, как привык это делать Фэд Наасс. После таких прощаний уехавшие больше не возвращаются. Никогда. И немым укором во сне перед глазами не стоят: видно, заняты там другими делами. Может, безвылазно на процессах Страшного Суда пропадают в качестве обвиняемых. Кто их знает? Фэд никогда не интересовался такой ерундой.

– Рут, ты что-то начал говорить о том, что раньше работал в Институте Времени. А что было потом и чем ты занимаешься сейчас? – спросил Фэд, хотя одного взгляда было достаточно, чтобы всё стало ясно.

– Видите ли, господин Наасс, я… как бы это сказать… в общем, я был условно нейтрализован на один год за… в общем, за неподчинение полиции, когда по требованию не остановил свой флаер. Я стал уходить от погони, не знаю, что это со мной случилось, я выпил немного на вечеринке и не захотел, чтобы меня лишили лицензии на управление… Но меня всё равно лишили и приговорили к условной нейтрализации на один год. Её только вчера сняли, я сейчас ещё ничем не занят, но собираюсь пойти рабочим на обслуживание небоскрёбов. Вот… Господин Наасс, мне неудобно просить вас об этом, но мне кажется, если вы… если вы захотели бы, то, наверное, могли бы дать мне рекомендацию, но вы меня совсем не знаете и конечно откажете мне… Извините…

– Рут, дружище, – начал Фэд и по-свойски приобнял парня, положив ему руку на плечо. – То, что ты мне сейчас рассказал, просто ужасно. Невероятно, как с такими хорошими и порядочными людьми, как ты, наши судьи могут быть настолько несправедливы? Невероятно!

Огорчению Фэда, казалось, нет предела. Его лицо выражало недоумение и обиду на весь этот мир, так несправедливо устроенный. Но хорошо знающие Наасса, мгновенно поняли, что он ёрничает, такая манера поведения ему совершенно несвойственна.

Рут же смутился окончательно оттого, что столь солидный человек этак по-простому с ним разговаривает и обнимает, будто лучшего друга. Он, конечно, понимал, что они не друзья, но после года постоянных окриков, тумаков, бесконечных моральных издевательств, непосильной, вытягивающей жилы работы по шестнадцать часов в сутки, подобное отношение незнакомца растрогало до глубины души.

– Послушай, Рут, ты когда-нибудь пил кофе? Настоящий кофе урожая, собранного во Временной плоскости девятнадцатого века?

Находящийся почти в состоянии ступора недотёпа лишь отрицательно покачал головой.

– О-о! Это настоящая сказка! Ни с чем не сравнимое удовольствие, совсем не то, что полученный через процедуру заказа. Пойдём, выпьем по чашечке, заодно подумаем, как тебе быть дальше. Как говорили в старину: «одна голова хорошо, а две – лучше».

– Но, господин Наасс, это наверняка очень дорого, а у меня… в общем, я сейчас… я сейчас тороплюсь, у меня важное дело, давайте в другой раз.

– Рут, старина, есть одно золотое правило: «когда пьёшь кофе, любые дела подождут». А об остальном не беспокойся, это всё пустяки, я угощаю. Пошли, – дружески сказал Наасс, увлекая недотёпу в сторону ресторана, при одном взгляде на который любому становилось ясно, что человеку, живущему на зарплату, считающему каждую ассигнацию, путь сюда заказан.

Как только овальная дверь отъехала в сторону и Наасс шагнул в зал, обслуживающий персонал мгновенно расцвёл счастливыми улыбками людей, встретивших самого близкого и родного человека.

И не мудрено.

Ресторан целиком и полностью принадлежал Наассу. Из своего кабинета, встречать хозяина, в зал поторопился управляющий – расторопный малый с располагающей внешностью.

Небольшой зал, отдельный от общего, был оборудован во вкусе Наасса, а вернее, по типу роскошного живого сада для вип-персон, где доводилось бывать ему, когда он попадал в «Луч» на приём к человеку, к которому нашёл подход, не скупясь на ассигнации.

Всё здесь было на высшем уровне – таком, о котором простые люди могут только догадываться и всё равно не смогут представить всех тонкостей и изысков ввиду некомпетентности. В такой обстановке вип-персоны живут круглосуточно, считая это нормой, простые же люди расценивают подобное как волшебный сон, если он и сбудется, то лишь раз, а дальше всё вернётся на круги своя. Останутся лишь воспоминания о великолепии, которое випы наверняка не замечают, воспринимая как должное.

На потолке зальчика, за неимением настоящего, располагалась голограмма голубого неба с висящими в пронзительной высоте белыми облачками. Где-то под ними, раскинув крылья, парили птицы.

Стены помещения окружала голограмма соснового леса из высоких деревьев и небольшого подлеска. Под стволами всё усыпано старыми сосновыми иголками и шишками. Дорогие самые лучшие ароматизаторы воспроизводили чистый лесной воздух, наполненный запахами хвои, коры сосен, больших муравейников.

Вдалеке слышался стук дятла, поближе – шум крыльев перелетающих с дерева на дерево птиц и их нескончаемые, не мешающие разговору щебет и пение. Вверху шумели кроны столетних деревьев, сквозь них пробивались косые лучи солнца.

Изредка из леса выходили любопытные обитатели и опасливо разглядывали сидящих в зале. Затем шли к журчащему рядом весёлому ручейку и долго пили, настороженно косясь по сторонам. И вдруг стремглав уносились в чащу. А медведи, не торопясь, как истинные хозяева, вразвалочку пропадали среди деревьев, шумно раздвигая низкий кустарник.

Там, на вип-ярусе экологическую чистоту поддерживали замкнутые экосистемы, позволяя обитателям чувствовать себя максимально комфортно. Голограмма соснового леса была идеей Фэда, так как всех его денег никогда не хватило бы на экосистему, не говоря уже о её поддержании в рабочем состоянии. Такое могли себе позволить только имеющие доступ к государственной казне, исправно пополняемой за счёт налоговых и иных поступлений.

Рут Терранн был ошеломлён. Ему, родившемуся и всю жизнь проведшему в городе, никогда не видевшему живого леса, эта голограмма показалась волшебной.

В прошлом ему доводилось видеть небо, он жил в ярусе сразу над энергетическими уловителями, а работал аж на среднем ярусе. Видеть настоящее небо – уже само по себе немало и Рут поначалу был благодарен судьбе, что родился выше пояса энергетических уловителей. Вот только судьба-злодейка в дальнейшем смешала все карты и распорядилась так, что он лишился всего и оказался выброшенным на улицы Саант-Тирритта. Прощать такое оскорбление от властей как приговор к условной нейтрализации, Рут не собирался. Он не знал, как отомстит, но что-нибудь сделает обязательно.

К столу подавали восхитительные на вкус и не знакомые Руту на вид блюда, названия которых он тоже никогда не слышал. Сомелье предлагал марочные вина, букет которых Рут не понимал и пробовал всё подряд, всё более и более раскрепощаясь. Статный официант с благородной проседью на висках великолепно выполнял свои обязанности.

Фэд внимательно слушал хмелеющего Рута, пользуясь старым, как мир приёмом: если хочешь расположить к себе собеседника, слушай его, интересуйся проблемами, говори о том, что интересно ему. Задавай вопросы так, чтобы собеседник продолжал и продолжал говорить взахлёб, и тогда он будет считать тебя человеком, отлично разбирающимся буквально во всём, о чём бы ни зашёл разговор. На самом же деле можно абсолютно не владеть предметом разговора, но правильно и вовремя заданный вопрос заставит собеседника продолжить обсуждение и даже не заметить чужой некомпетентности.

Рут, используя предоставленный персоник, извлекал какие-то многоэтажные формулы, схемы и прочую научную информацию. При этом он не глядя, уплетал деликатесы, запивал различными винами подаваемых сортов. И всё из одного, стоящего под рукой и вовремя наполняемого бокала.

Так Наасс в общих чертах узнал, что ему было нужно, и лишний раз убедился, что не зря собирается поставить на этого парня.

Как закончился обед и как он оказался в этой богато обставленной спальне, Рут не смог бы сказать наверняка. Открыв глаза, он обнаружил себя лежащим на широкой кровати, а рядом сидела девушка будто с картинки и улыбалась ему.

– Привет, – сказала она, продолжая обворожительно улыбаться.

– Привет, – растерянно ответил Рут, пытаясь понять, где он и как сюда попал.

Не мучаясь воспоминаниями, спросил:

– Где я?

– Ты у меня в гостях, – ещё обворожительнее улыбнулась девушка.

– Как я сюда попал?

– Ты разве не помнишь? – натурально удивилась красотка.