Цену жизни спроси у смерти

Международный валютный фонд выделил России очередной кредит в сумме 4 миллиарда долларов. Первый транш открылся неделю назад, и по электронным каналам в Центробанк были направлены оговоренные 1 200 000 000 долларов. Но в момент перечисления вся компьютерная сеть банка вышла из строя. Когда систему удалось кое-как наладить, обнаружилось, что никакого зачисления на спецсчет не произошло. Казалось бы, ерунда – ведь не вагон настоящих долларов пропал, а всего-навсего электронное послание, продублировать которое не составит большого труда. Но в том-то и дело, что заранее перепрограммированные компьютеры Центробанка зачислили деньги МВФ неизвестно на какой счет. Кто перехватил миллиард с лишним?

Задав этот вопрос, генерал уставился на собеседника с таким видом, словно требовал от него немедленного и совершенно исчерпывающего ответа. Громов едва заметно пожал плечами:

– Рано или поздно это выяснится.

– Разумеется, – кивнул генерал. – Но скорее поздно, чем рано. В итоге скандал на весь мир, закидывание криминальной России тухлыми яйцами и закрытие кредитной линии. Это в лучшем случае. Если же деньги, не приведи господь, попали к каким-нибудь сраным экстремистам-террористам и будут истрачены на закупку оружия, то о существовании МВФ можно вообще забыть на ближайшее столетие. – Генерал пристукнул ладонью по столу, подчеркивая важность сказанного.

– Поэтому полномасштабная операция ФСБ в настоящий момент исключается, – подхватил его мысль Громов, воспользовавшись паузой.

– Именно, – подтвердил генерал, неодобрительно поморщившись. За долгие годы, проведенные в этом кабинете, он отвык выслушивать чужое мнение, так как ему вполне хватало своего собственного. – Нельзя допустить ни малейшей огласки, – сказал он угрюмо. Это как с триппером в благородном семействе. Лечится быстро и проходит бесследно, если о нем никто не узнает. А иначе… – Генерал задумался о чем-то своем, насупился, но вдруг тряхнул седой головой и решительно закончил: – Одним словом, будешь действовать в одиночку, майор. На свой, что называется, страх и риск.

– Есть действовать в одиночку, – браво откликнулся Громов. И непонятно было, то ли он действительно гордится оказанной честью, то ли просто ваньку валяет.

– Не очень-то веселись, – предупредил генерал. – В случае успеха честь и слава, конечно, тебе одному. Зато в противном случае, гм… В общем, салюта, почетного караула и торжественных речей на твоих похоронах не будет, учти.

Громов опустил глаза, отряхивая какое-то невидимое пятнышко на лацкане пиджака. Когда он заговорил, его голос звучал так, словно по-прежнему раздавался из селектора:

– Могу я узнать поподробнее о человеке, которого должен найти?

– Можешь, – подтвердил генерал, в глубине души потрясенный тем, что опять не заметил на лице собеседника ни малейших признаков беспокойства. – Для этого ты здесь и находишься, майор.

Казалось, в последней фразе не прозвучало ничего, кроме язвительности. Однако генеральская жена несказанно удивилась бы, услышав, как ее муж разговаривает с подчиненным. Именно таким тоном генерал обращался к своему старшему сыну, любовь к которому тщательно скрывал от всех – в том числе и от себя самого.

Так и не дождавшись от Громова хотя бы вопросительного взгляда, генерал, недовольно хмурясь, заговорил снова:

– Паскудника, которого ты должен достать хоть из-под земли, величают Суриным Аркадием Викторовичем. Числился он сотрудником Центробанка, с недавнего времени возглавлял информационно-технический отдел, был на хорошем счету. Коллеги по работе в один голос твердят, что он компьютерщик от бога. Гений в своем роде. Всякие «пентиумы» для него такая же премудрость, как для нас с тобой бачок унитаза. Вот и слил миллиард с лихуем, хакер-шмакер, чтоб ему…

Оборвав тираду, генерал демонстративно забросил в рот крошечную оранжевую таблетку, запил ее водой прямо из горлышка бутылки и с вызовом посмотрел на Громова.

Тот терпеливо ждал продолжения, глядя прямо перед собой. Казалось, своего собеседника он не видит в упор, хотя слушает с предельным вниманием. Сердито посопев, генерал заговорил снова:

– За две недели до ЧП Сурин ушел в отпуск. Сотрудникам сказал, что собирается в свадебное путешествие с некой Любовью Павловной Бородиной, о ней узнаешь позже. Да только врал Сурин. Исчез он. Испарился. Лег на дно. А вчера неожиданно всплыл на сочинском побережье. – Сделав значительную паузу, генерал уточнил: – В буквальном смысле всплыл, в качестве утопленника. Сейчас он находится в морге. В московском, между прочим. Отсюда пятнадцать минут ходу.

Громов приподнял бровь:

– В чем же тогда заключается моя задача? Трупы показаний не дают, насколько мне известно.

– Ошибаешься! – Генерал криво улыбнулся. – Настоящий чекист и мумию египетскую разговорит, если потребуется. Об этом анекдот когда-то ходил, помнишь?

– Да, – кивнул головой Громов. – Это был очень смешной анекдот. Его рассказывали мимоходом, в шутку, а садились всерьез и надолго. Получалось что-то около года заключения за каждое предложение. Но…

Он замолчал, хотя генерал и без слов догадался, что осталось недосказанным. «Но мы ведь не анекдоты собрались друг другу рассказывать».

– Возиться с трупом нет никакой необходимости, – успокоил он майора. – Подкидной он. Инсценировка. Тело пробыло в воде достаточно долго, сильно пострадало, отпечатки пальцев идентификации не поддаются. Доблестная сочинская милиция зарегистрировала утопленника как Сурина на том основании, что при нем был обнаружен бумажник с квитанциями, выписанными на эту фамилию. Работники банка опознавали его не по лицу – от него практически ничего не осталось, а по фигуре. Щуплый, маленький. Глянули мельком, покивали и побежали блевать. Вот и все опознание.

– А более надежных очевидцев разве не нашлось? – быстро спросил Громов, вскинув голову. Впервые за всю беседу он казался по-настоящему заинтересованным, его зрачки азартно засеребрились, как две монеты на солнце. – Взять хотя бы любовницу, о которой вы упоминали…

– Взять эту красотку, конечно, было бы неплохо. – Вспомнив фотографию Любаши Бородиной, приложенную к делу, генерал сделал в воздухе жест, который ему самому показался лишним и непристойным. Точно подвыпивший хам официантку за зад размашисто облапил. Заняв шкодливую руку перебиранием бумаг на столе, он откашлялся и угрюмо буркнул: – Пропала она сегодня утром. Надо полагать, навсегда.

– Неужели за ней не было установлено наружное наблюдение? – изумился Громов.

– Была «наружка», как не быть. – Генерал вздохнул. – Двоих, которые вели Бородину до Чистых Прудов, положили прямо в машине. Стреляли в упор сквозь открытое окно из автоматической «беретты» с глушителем. Парни даже сообразить не успели, что их убивают среди бела дня. У одного непрожеванная котлета во рту осталась. Домашняя, между прочим, как отмечено в сводке. Жена, видать, «тормозок» собирала.

– Или мать.

– Что? – встрепенулся генерал, уставившись на майора тяжелым испытующим взглядом. Он всегда выходил из задумчивости трудно, как из крепкого сна.

– Я говорю, «тормозок» убитому могла собрать и мать, – повторил Громов, и не думая отводить глаза. – Кстати, родители Сурина могли бы опознать тело сына лучше кого-либо другого.

– Ах, какие мы проницательные! – Генеральский голос сделался язвительным. – Без тебя сообразили, что пришло время их побеспокоить.

– И?..

Громов не успел закончить вопрос, потому что генерал рявкнул, наклонившись к нему через стол:

– И тут тоже маху дали оперативнички хреновы! – От надсадного крика у генерала запершило в горле, и, откашлявшись, он был вынужден понизить голос. – Пока они у подъезда перетаптывались, Суриных заточками закололи прямо на пороге их квартиры. Якобы ограбление. Убийцы – два молодых человека 20–25 лет, личности которых сейчас устанавливаются. При попытке задержания оказали сопротивление и были убиты на месте. – Генерал грузно опустился на место и выдохнул воздух из легких с такой силой, что листы бумаги на его столе затрепетали. Помолчав некоторое время, он устало произнес: – Вот такие пироги. Развалили контору, угробили. Еще лет десять назад даже представить себе было нельзя такое позорище. А теперь? Что скажешь, майор?

– Скажу: надо срочно разыскать остальных родственников Сурина. – Громов уклонился от обсуждения щекотливой темы. Он не был силен в пространных рассуждениях. Челюсти сразу начинала сводить невольная зевота, а много ли умного наговоришь в таком состоянии?

Генерал встал, вышел из-за стола, заложил руки за спину и молча двинулся в обход кабинета, моментально сделавшись похожим на персонажа какого-то старого фильма о доблестных комитетчиках. Следить за ним, выворачивая шею, было неудобно. Развернуться вместе со стулом к нему лицом? Генерал в любой момент мог вернуться на свое место, и тогда пришлось бы повторять маневр. Чтобы не суетиться попусту, Громов тоже поднялся и, изобразив такую же задумчивость, приблизился к окну. Все равно до конца аудиенции оставалось меньше десяти минут, так что засиживаться было некогда.

От созерцания площади, расстилающейся внизу, его оторвал сухой генеральский голос:

– Повернись сюда и слушай, майор. Внимательно слушай. Я вообще-то молодых да ранних не люблю, тут ничего не попишешь – возраст. Но тебе все же зацепку дам, поделюсь с тобой своими соображениями. – Остановившись напротив Громова, генерал коротко глянул на него из-под седых бровей, после чего опять принялся прохаживаться по кабинету, продолжая говорить на ходу. – На дядюшек и тетушек суринских время попусту не трать, лишнее это. Никакого опознания не требуется. Все и так ясно.

– Ясно? – Громов недоверчиво приподнял уже не одну бровь, а сразу обе. Более красноречивого проявления скептицизма он себе позволить не мог.

Генерал его реплику проигнорировал, развивал свою мысль дальше, и вид у него при этом был такой отстраненный, словно он беседовал сам с собой.

– Искать нужно тех, кто подкинул утопленника с документами Сурина, – говорил он, выписывая перед стоящим навытяжку Громовым сложные петли. – Эти люди прекрасно знали, что после пропажи денег его будут искать, они позаботились о том, чтобы мы его нашли и на этом успокоились. Но они не учли одной маленькой детали. – Генеральские пальцы показали, какой именно. – При Центробанке имеется своя клиника, а в ней – стоматологический кабинет. Сурин накануне отпуска запломбировал там два верхних боковых зуба. У обнаруженного трупа эти самые зубы вообще отсутствуют, сгнили давно на хрен. А что касается квитанций за телефонные переговоры и прочей ерунды, то они вполне могли храниться в автомобиле Сурина, угнанном, между прочим, из гаража.

– Может быть, Сурин на нем и уехал? – предположил Громов.

– Исключено. Замки гаража взломаны. Угнанная «Тойота» обнаружена в Измайлове. Ее, по идее, хотя бы выпотрошить должны были, как бабу в гинекологическом кабинете, а она нетронутая осталась. Японская целочка, понимаешь. Ха! – Заключительный смешок прозвучал с полувопросительной интонацией. Как, мол, тебе, майор, генеральский юмор? Оцени по достоинству и повеселись вместе с расположенным к тебе начальством.

Однако Громов не сделал даже слабой попытки откликнуться на шутку хотя бы вежливым подобием улыбки. Сохраняя подчеркнуто серьезное выражение лица, он задумчиво протянул:

– А что, если Сурин сам и…

– Инсценировал свою смерть? – быстро продолжил генерал, остановившись как вкопанный. – Вздор. – На этом коротеньком слове его нижняя челюсть решительно выдвинулась вперед. – Для этого Сурину надо было одновременно находиться сразу в нескольких местах. Похитить любовницу, ликвидировать оперативников, следивших за ней, зарезать собственных родителей, а самому при этом еще умудриться «утонуть» в Черном море. И потом, не забывай, что убийцы его родителей даже от рукояток своих заточек избавиться не успели.

– Заказ? – Громов привык отрабатывать каждую версию до последнего.

– Тоже отпадает. – Генерал медленно покачал головой. – Не тот человек Сурин.

– Высокие моральные устои?

– Какие там моральные устои в наше время! Дело в другом. Что касается компьютеров – тут Сурин гений, спору нет. Но это, как сейчас принято говорить, виртуальная реальность. А в настоящей жизни самостоятельности этого парня только на подтирание собственной задницы хватало. Он же из того поколения, которое как выбрало пепси, так и сосет его из бутылочки по сей день. – Генерал скривил губы так, словно хотел сплюнуть себе под ноги прямо на ковер, и сдержаться ему стоило немалых усилий. Эта брезгливая гримаса не исчезла с его лица, когда он продолжил свою мысль: – Теперь главное, майор. Замутить перечисленный миллиард Сурин вполне мог, это факт. Открыл заранее банковский счет, перепрограммировал компьютеры. Дело техники. А вот положить столько народу у него бы ни силенок, ни духу не хватило. Он бы, возможно, и хотел, да кишка тонка. Ознакомишься с его делом – сам придешь к такому выводу. Остается два варианта. Либо он плясал под чужую дудку, и тогда…