Аудиокнига Ремесло

Очень легко читается, оставляя особое послевкусие, когда о многом хочется подумать многое переосмыслить.
Как практически все книги, "Ремесло" автобиографично. И это подкупает. В любом случае интересно подглядывать за чьей-то жизнью со стороны, чужое всегда интереснее своего. Тем более, когда своя жизнь преподносится с той же долей иронии, как это делает Довлатов. Начало впечатляет, безусловно, когда автор называет себя писателем-неудачником. В общем-то распространённый приём, этакое литературное кокетство, а ну-ка докажите, что я гений, но в данном случае, фраза не вызывает неприятных ощущений, как-то искренне всё это, что ли.
И любовь к своему делу, желание писать несмотря ни на что, даже если не будут печатать. Это достойно уважения.
И потом, как мне кажется, Довлатов был ужасно харизматичным мужчиной. Этакий герой того времени с тёмным прошлым, выпивкой, любовными историями и всеми прочими атрибутами брутального мачо. И я понимаю тех женщин, которые его любили. Как не полюбить-то?
Тем более, что женщины, как известно, любят ушами. А он Мастер этого жанра.

Всё-таки, хорошая автобиография лучше хорошей биографии. В ней об авторе рассказывается не только то, что написано, но и то, как написано. «Ремесло» - именно такая книга, написанная по-особому, по-довлатовски. Где из деталей почти незаметно складывается целое. Где перемешаны и нераздельны Россия и Америка, грусть и весёлость, важное и пустяки.
Хорошее введение в Довлатова. Само "Ремесло" - начальный учебник журналистики времен политической цензуры и идеологических ограничений. Довлатов ярко и с большим юмором (часто по отношению к самому себе) описывает свои приключения в мире журналистики, когда у тебя, как у автора, есть совесть и желание объективно подать информацию для читателей, что является основной обязанностью квалифицированного журналиста. А у администраторов от журналистики совершенно другие критерии оценки информации. Запудривание мозгов читателей, отвлечение их от истинных проблем дикого общества, называющего себя социалистическим - вот основная цель журналистики эпохи развитого социализма, и многие хорошие журналисты именно в этот период всеми правдами и неправдами оказывались за рубежами нашей страны. Мы в это время потеряли множество талантливейших литераторов и журналистов, в их числе, к огромному сожалению, оказался и Сергей Довлатов.

Люблю я Довлатова! Хотя этот сборник — не самое лучшее, что было написано им.
И тем не менее, хороший юмор, сочный язык, профессиональные байки и потрясающая самоирония подарят вам хорошее настроение. За это готова поручиться.
"Ремесло" — автобиографичная книга. Не знаю сколько там правды, а какая доля вымысла, но звучит буквально всё реалистично.
Довлатова стоит читать уже только для того, чтобы лучше понять ту эпоху, проникнуться духом творческой интеллигенции, попытаться понять многих недовольных и тихо бунтующих (ну, как могли, так и бунтовали!).
А я его читаю ещё и из-за своей любви к этому красивому мужчине и талантливому писателю. За положительные эмоции и такую искрометную подачу.
Браво!

Прочитала еще одну книгу Довлатова. Понравилась. Книга на 100 процентов автобиографическая - описывает становления писателя, его мытарства, критика и запрет в СССР. А также работа в США - в издании "Новый Американец", поиск и осознания себя.
Довлатов поднимаем очень трудный вопрос "запрещенного гения", как много авторов, которым отказано в издательстве в СССР по политическом причинам, оказавшись в Европе и США, оказываются не гениями, а "хорошими середнячками". Это может сильно ранить и оказывается, что свобода это еще не все! Весь давая свободу всему хорошему и светлому - вместе с тем демократия дает свобода и всему плохому и темному. Добро и зло в равных правах.
Очень хорошим приятным открытием из книги, стало то,что к середине 80-х годов Довлатов добился огромного читательского успеха. Журнал «New Yorker» предложил советскому эмигранту сотрудничество — до этого единственным русским писателем, печатавшемся в престижном издании, был Набоков.
Вместе с тем, было и 2 очень печальных для меня открытия, первое то что автор страдал алкоголизмом долгие годы (что трудно не заметить читая его книги).
И второе, книга "Ремесло" завершается очень воодушевленной речью автора, полной надежд и планов. Дата -1984 год. Сергей Довлатов ушел из жизни в 1990, в возрасте 48 лет. Это большая потеря и трагедия. Перед смертью он страдал депрессией и практически все его книги были посвящены родине - в которой он так и не побывал после эмиграции, падение которой он так и не увидел (распад СССР)...
Березы, оказывается, растут повсюду. Но разве от этого легче?
— Матерей не выбирают. Это моя единственная родина. Я люблю Америку, восхищаюсь Америкой, благодарен Америке, но родина моя далеко. Нищая, голодная, безумная и спившаяся! Потерявшая, загубившая и отвергнувшая лучших сыновей! Где уж ей быть доброй, веселой и ласковой?!..

Не бывать тебе американцем. И не уйти от своего прошлого.
Это кажется, что тебя окружают небоскребы. Тебя окружает прошлое.
(из письма Довлатову)Бывает такое чувство, когда читая произведения некоего писателя N, вдруг понимаешь, что делишь эмоции вместе с ним: расстраиваешься, злишься, разочаровываешься или радуешься... Как будто находишься с ним в одном теле. Засмеёшься над смешным, а сам смех - грустный, потому что знаешь: он грустит. Потом почувствуешь его неловкость, хоть читаешь совсем о другом. Когда за текстом видишь что-то большее, чем просто информацию о том или ином событии. Для себя я это назвала: находиться на одной волне с автором.
Последние несколько дней я находилась на одной волне с Сергеем Довлатовым.
Читая "Ремесло", небольшое автобиографическое произведение, понимала, что писатель старается быть честным и перед собой, и перед читателем. А это не так просто, в книге много фамилий, за каждой из которых - человек, не выдуманный, живой, а возможно, до сих пор живущий. И вольно или невольно каждый смотрит на них глазами автора. Иногда пристально всматривается: как я в случае с Бродским - моим любимым поэтом. И Довлатов здорово о нём сказал: Бродский создал неслыханную модель поведения. Он жил не в пролетарском государстве, а в монастыре собственного духа.
Он не боролся с режимом. Он его не замечал. И даже нетвердо знал о его существовании.

Настоящее произведение состоит из двух частей, двух периодов: советского и американского.
О первом знала достаточно много, так как во всех своих рассказах автор обязательно делится личным. Иногда это просто мнения, переживания, впечатления, но часто факты из жизни. Служба в армии надзирателем на зоне вылилась в серию тюремных рассказов. Стимулом написания "Зоны" послужила экзотичность пережитого материала, взгляд Довлатова отличался, так как он увидел тюрьму через решётку, но с другой стороны: Полицейские и воры чрезвычайно напоминают друг друга. Заключенные особого режима и лагерные надзиратели безумно похожи. Язык, образ мыслей, фольклор, эстетические каноны, нравственные установки. Таков результат обоюдного влияния. По обе стороны колючей проволоки – единый и жестокий мир. Это я и попытался выразить.Многочисленные попытки издания этих пережитых лично, прочувствованных рассказов, и такие же многочисленные отказы, послужили первым несмелым толчком к мысли, что жить в Советском Союзе счастливо никак не получится. Ведь одной из обязательных составляющих этого сложного чувства является возможность реализовать себя, возможность заниматься любимым делом.
Публиковаться литератору в те времена было непросто и часто приходилось идти на сделку с собственной совестью. Автор приводит в книге разговор с Граниным, который посоветовал проникнуть в "щель между совестью и подлостью". И Довлатов однажды соглашается на такую сделку, пишет рассказ «По заданию» – "два авторских листа тошнотворной елейной халтуры". Зарабатывает хорошие деньги и стыдится этого творческого успеха всю оставшуюся жизнь.
В те времена каждый писатель выбирал свой путь: кто-то спивался, кто-то халтурил, кто-то уезжал...Об американском периоде Довлатова знала мало. Это были сведения из "...Последней книги..." : воспоминания современников, критические статьи, рецензии из американской прессы...
Сергей рассказывает о попытках устроиться на новом месте в стране, которая так и не стала для него ни символом свободы, ни родным домом.
Объединившись с такими же литераторами, без знания страны и языка, без средств и связей, группа растерянных людей пытается создать свою газету.
Именно этот, газетный период, описан во второй части книги. Параллельно с неуспехами "Зеркала", автора ждут и первые публикации его рассказов в журнале "Ньюйоркер", его первые успехи.
Позже мы убедимся, что Америка – не рай. И это будет нашим главным открытием. В конце дата: 1984.Через шесть лет Сергея Довлатова не стало. Но хочется повторить слова Петра Вайля из его записок "Без Довлатова"
С его появлением день получал катализатор: язвительность, злословие, остроумие, едкость, веселье, хулу, похвалу.
Довлатов был живой, чего не скажешь о большинстве из нас.