Кинокава

Под вечер домой возвращался Кэйсаку. Лучшего мужа Хана и пожелать не могла.

– Поиграть вам на кото? – спросила она однажды.

Кэйсаку, который только что принял ванну и теперь читал газету, непонимающе уставился на жену, – явно не привык к подобным развлечениям. Он вежливо отказался, напомнив, что уже поздно. Похоже, в этом доме никто не нуждался в покрытом золотистым лаком, изысканном кото.

«Это все равно что метать бисер перед свиньями», – сетовала Току. И хотя саму ее высоким ценителем музыки назвать нельзя было, она служила у Тоёно и гордилась своей образованной молодой хозяйкой.

Рассерженная Току как могла выказывала Матани свое презрение, ей было очень обидно, что ни один из членов этой семьи не может отдать должное музыкальным способностям Ханы.

Однажды Косаку и Току переполошили весь дом криками.

– Что ты сказала?!

– Я сказала: в Кудояме ни одному мужчине не придет в голову заходить на кухню!

Току оскорбилась до глубины души, когда Косаку сам пришел налить себе воды. Стоит хлопнуть в ладоши, отчитала она его, и слуга принесет ему чаю. В конце концов, разве он не второй сын Матани?

– Что за чушь! Мы же не благородные господа, или ты забыла? Ни одна служанка в доме не обратит на меня внимания, хоть я обхлопайся в ладоши!

– Я обращу!

– Чай из твоих рук – яд!

Хана молча наблюдала за этой перепалкой. Току дала волю эмоциям, стараясь поднять уровень дома Матани до Кимото, и при этом повела себя слишком дерзко.

– Току!

Служанка низко поклонилась хозяйке.

– Извини, но не могла бы ты съездить в Кудояму по моему поручению? – сказала Хана.

Она быстро черкнула несколько столбцов, опустила письмо в конверт и попросила Току доставить его Тоёно. А еще распорядилась собрать с собой все вещи, которые могут ей понадобиться.

– Но разве вам не будет одиноко? – забеспокоилась Току.

Хана побледнела, но велела выполнять приказ.

«Ох, не хочется мне уезжать. Нельзя ли просто послать письмо по почте? Зачем доставлять его лично?» – жаловалась Току другим служанкам. И не зря. Предчувствия ее не обманули. Не успела Тоёно дочитать до конца написанное изысканным почерком послание, как не удержалась и рассмеялась.

– Тебя уволили, – поглядела она прямо в лицо Току.

– Как?! За что это? Что я не так делала?

Тоёно с улыбкой попыталась утешить верную служанку:

– Не переживай, все будет хорошо. Теперь ты снова сможешь служить у Кимото.

В конце концов, ты же не невеста, которую с позором отправили домой.

Тоёно подвинулась поближе к обиженной Току:

– Скажи, она не в положении?

– Пока еще нет. У нее недавно были месячные.

На дворе стоял чудесный летний денек. Тоёно рассеянно пробежала взглядом по пышной листве хурмы, росшей в самом центре сада Кимото, и по раскинувшемуся под деревом зеленому ковру.

– Понятно.

Ей хотелось не столько стать прабабушкой, сколько повидаться с Ханой, которая должна была приехать в храм Дзисонъин с амулетом в виде женских грудей.

– Хватит дуться. Лучше расскажи мне о свадьбе, – попросила она служанку.

«Все прошло как полагается, за исключением одного-единственного промаха. Это моя вина. Нет слов, чтобы выразить вам мои извинения. Я благополучно получила негодный предмет, который вы вернули обратно.

Искренне ваша Кимото».

Хана мысленно улыбнулась, прочитав это официальное послание Тоёно, но на лице ее не отразилось никаких эмоций, когда она передала его Кэйсаку.

– Не слишком ли жестоко ты обошлась с Току?

– Нo я вполне могу взять на себя ее обязанности. Разве я сумею по-настоящему почувствовать себя вашей женой, если кто-нибудь вроде Току будет все за меня делать?

Кэйсаку удивленно поглядел на Хану, но предпочел промолчать. Он снова включился в работу на следующий день после свадьбы. По ночам страстно сжимал в объятиях юную супругу, но никогда не обсуждал с ней своих дел. Это считалось вполне естественным, и Хана не ощущала себя уязвленной или заброшенной.

– Теплая нынче ночь, да?

– Действительно. Дождик бы совсем не помешал.

Ответ Ханы заставил Кэйсаку опять оторваться от статьи. Он совсем недавно раздумывал о судьбе урожая – уж слишком долго стояла засуха, – однако отложил газету вовсе не для того, чтобы обсуждать с женой проблемы сельского хозяйства.

– Ты знакома с Ёсии из Ивадэ?

– Знакома, – кивнула Хана, постеснявшись сказать, что останавливалась в Ивадэ во время своего свадебного путешествия в Мусоту.

– Они подумывают устроить брак старшего сына с дочерью Ханда из Нисидэгайто.

– Вы имеете в виду главное семейство Ёсии?

– Нет. Они находятся с главным семейством в очень дальнем родстве, но оно тоже одобряет этот брак.

– Отличные новости!

Хана неожиданно припомнила слова Тоёно – невеста не должна подниматься по течению Кинокавы. Однако она не смогла заставить себя сказать об этом мужу, поскольку считала, что жена обязана быть покладистой и не имеет права перечить своему господину.

– Нам тоже пора подумать о невесте для Косаку.

– Вы правы.