Признайся в своем желании

Но хуже всего было то, что Рене и не подозревала об отцовских махинациях.

Оливер молчал. Оглянувшись, Рене увидела, что он стиснул зубы, в его глазах затаилось опасное выражение.

– Ладно, – наконец сказал он. – Значит, твой отец ограбил своих инвесторов на огромную сумму. Догадываюсь, что твой брат тоже имел к этому какое-то отношение?

– Конечно. – Она вздохнула. – Клинт и мой муж оба в этом замешаны.

Внезапно Оливер отступил на шаг.

– Прости, что пропустил твою свадьбу. Как долго ты уже замужем?

– Я больше не замужем.

Рене сделала еще один глубокий вдох и обняла себя за плечи, чтобы собраться с духом. Она больше не позволит Чету причинить ей боль!

– Чет Уиллоуби мертв.

Оливер отшатнулся, будто Рене ударила его, а затем повернулся и начал мерить шагами комнату.

– Я понимаю, что мой вопрос прозвучит слишком прямо, но ты… – Он указал рукой на ее округлившийся живот.

– Четыре с половиной месяца.

О, как ее травила пресса! Уже не одну неделю подряд в каждой газете мелькали статьи под названием «Принцесса «престонской пирамиды» беременна!» Журналисты обожают такие громкие заголовки.

Оливер зарылся пальцами в свои темные волосы.

– Отлично. Ваше семейное состояние оказалось краденым, твой муж, который работал на твоего отца-преступника, умер, оставив тебя беременной. Я ничего не упустил?

В его голосе не звучало осуждение или насмешка, и Рене поняла, что сделала правильный выбор. «Даже если Хлои здесь нет, лучшее, что я могу сейчас сделать, – это находиться как можно дальше от Нью-Йорка, – подумала она. – В Техасе я получу передышку. Это все, что мне сейчас необходимо».

– Кажется, основное ты перечислил. Ах да, моя мать взяла оставшиеся деньги и сбежала в Париж. Это, наверное, важно.

– Да, это тоже имеет значение.

Губы Оливера дрогнули, словно он пытался сдержать улыбку, и Рене не нашла ничего лучше, чем коротко рассмеяться. Он наклонился над письменным столом и потер переносицу.

Будь у Рене в запасе другие варианты, она бы сюда ни за что не пришла. Оливер выглядел так, будто у него и без того был нелегкий день. Он вовсе не обязан ей помогать, но идти больше некуда.

– Ты знаешь все подробности мошеннической схемы своего отца?

Она покачала головой.

– Я активно сотрудничаю со следствием. Власти знают, где я, и могут в любой момент вызвать меня обратно в Нью-Йорк. Мне не разрешено покидать страну ни под каким предлогом.

Это была своего рода сделка. Рене мало что могла сообщить властям, потому что не участвовала в мошенничестве. Родители вслепую использовали ее только в качестве ширмы – красивое личико дочери должно было помогать создавать видимость преуспевающей, добропорядочной семьи. Они ценили в Рене лишь ее внешность. Когда-то это причиняло ей душевную боль, но теперь лишь то, что отец держал ее в неведении, спасало пока Рене от тюремного заключения. Она нужна была властям главным образом для того, чтобы уговорить брата свидетельствовать против отца. Впрочем, Клинт не спешил соглашаться, надеясь, что сможет заключить сделку получше.

Оливер, скрестив на груди руки, внимательно рассматривал Рене. Он так долго изучал ее, не говоря ни слова, что она уже начала опасаться, что Оливер вышвырнет ее вон, посоветовав на прощание вернуться в Нью-Йорк и самой разобраться с проблемами. Но Рене не могла туда вернуться. Просто не могла. Для себя она решила, что, если Оливер ей не поможет, придется отправиться на поиски Хлои.

Бывшие друзья Рене в Нью-Йорке сейчас лишь распускали о ней и ее семье сплетни. Никто не пришел на помощь. С Рене просто перестали общаться, сделав ее объектом насмешек и презрения.

Поэтому, если Оливер сейчас вызовет своих охранников, нельзя его за это винить. Ведь Рене для него – никто. В лучшем случае – полустертое воспоминание из далекого детства.

Когда она уже почти потеряла надежду на то, что Оливер ей поможет, тот вдруг спросил:

– Тебе нужно спрятаться?

– Да, – ответила Рене, и ее сердце забилось быстрее.

Он покачал головой, что-то неразборчиво пробормотал, а затем произнес:

– Мне жаль, что твой муж умер.

«Нельзя говорить плохо о мертвых», – эти слова сказала Рене ее мать перед тем, как исчезнуть с тремя миллионами украденных долларов.

– А мне не жаль.

Рене не смогла сдержать горького смеха.

Оливер на мгновение задумался, его глаза задержались на животе Рене, и она вспыхнула под этим взглядом. Глупые гормоны! Оливер Лоуренс ни капли не интересуется ею как женщиной. Никто в здравом уме не станет сейчас на нее засматриваться. И вообще, придя сюда, она совершила ошибку, потому что теперь токсична для всех вокруг. Взять, например, Оливера. Он – хороший человек, а она в отчаянии чуть не бросилась к его ногам. Но Рене хотелось надеяться, что грязь скандала с «престонской пирамидой» его не замажет.

«Пожалуйста, только не лги мне, – мысленно молила она Оливера. – Пусть даже правда будет жестокой, даже если собираешься меня выгнать взашей».

Все, что ей было нужно, – лишь правда. Она не вынесет еще одного разговора с человеком, лгущим ей прямо в глаза.

– Ладно, – произнес Оливер, оттолкнувшись от письменного стола и подойдя к Рене.

Он положил руки ей на плечи, но не привлек ее к себе, а просто заглянул в лицо и сказал:

– Ладно, давай тебя спрячем.

И она поняла, что сделала правильный выбор.

Глава 2

Оливер попросил секретаря отменить все запланированные на сегодня встречи с деловыми партнерами и оставил инструкции на случай, если кто-то вдруг явится в офис с расспросами, включая отца Оливера – Милта Лоуренса. Никто не должен знать о том, что сюда приходила миссис Престон-Уиллоуби.

Оливер понимал, что у него нет времени возиться с ней. Он пропустит важные встречи, которые гарантированно помогли бы вытащить его отца из загородного дома и заставить вернуться в бизнес. И все ради чего? Чтобы спасти девицу, попавшую в беду? А как еще назвать Рене? У нее с собой из багажа всего один чемодан – и все. Если она собирается провести здесь больше недели, придется покупать ей одежду.

– Мы далеко едем? – спросила Рене усталым голосом.

Оливер никогда не был азартным игроком, но сейчас готов был поспорить, что Рене проведет тут гораздо больше недели.

– Мы направляемся на мое ранчо Ред-Оук-Хилл. В это время дня машин на дорогах немного, так что, думаю, будем на месте часа через полтора.

По меркам Далласа это совсем близко.

– О, – только и обронила в ответ Рене, откинувшись на спинку сиденья.