Империя тюрков. Великая цивилизация

Сарматы появились и на Дунае, где часть племен, в основном языги и роксоланы, осела близ границ Римской империи. Здесь происходили столкновения римлян с сарматами.

Политическая гегемония сарматов в Северном Причерноморье была подорвана в III в. нашествием готов, а в IV в. сармато-аланские племена были разгромлены гуннами.

Остановимся на переходе скифского искусства в сарматское, опираясь на находки, обнаруженные в Западной Сибири.

Несмотря на общие кочевнические корни, сарматы отличались от своих предшественников. Скифов мы знаем как всадников с луками в островерхих шапках и широких одеждах, как варваров, набравшихся греческой культуры, имевших анималистическое искусство и хранивших, несмотря на стилизацию, память о натуралистической пластике. Сарматы – тоже всадники, но вооруженные копьями, носившие конической формы шлемы и кольчугу. Их искусство, также анималистическое в своей основе, уже обнаруживает более тонкий вкус, что касается стилизации и геометрического орнамента, например многоцветная эмалевая инкрустация на металле. Короче говоря, в нем чувствуется «восточная» реакция на греко-римскую пластику. Это можно считать первым появлением в Европе искусства восточного Средневековья, которое сарматы передали готам, а те – всем германцам. В III и II вв. до н. э. сарматское искусство пришло в Южную Русь.

Ученые склонны приписать золотые украшения, обнаруженные в Западной Сибири, народам, близким к сарматам, а найденные человеческие черепа (Оглакты под Минусинском, т. е. дальше на восток), как они считают, никак не могут принадлежать тюрко-монголам, скорее, индоевропейцам, имевшим отношение к скифам, сакам и сарматам.

На самой первой географической карте Верхней Азии отмечено, что на восточной оконечности, в нынешней Маньчжурии, обитали прототунгусы (доисторические тунгусы), в Западной Маньчжурии и Восточной Монголии – протомонголы, на самой большой части Монголии и несколько дальше к западу, в направлении озера Балхаш, – прототюрки. Вся остальная часть, включая южные и западные степи, была заселена индоевропейцами и палеоазиатами, причем здесь так и не обнаружено никаких следов алтайского народа. Раскопки в районе Минусинска в верхнем течении Енисея, находки которых относятся к так называемой «карасукской» эпохе (1200—700 гг. до н. э.), выявили все большее распространение брахицефального типа, и это, по всей вероятности, связано с тем, что позже здесь поселился другой народ – прототюрки. В «тахарскую» эпоху (700–300 гг. до н. э.) этот феномен зарегистрирован на Алтае. Наконец, около 300 г. до н. э. произошел «брахицефальный взрыв» в Южной Сибири и на южных склонах Алтайского хребта. Поэтому можно предположить, что вначале постепенно, затем все быстрее, подобно снежному кому, предки тюрков, жившие до тех пор на севере, спускаются из лесных массивов и примерно в начале новой эры добираются до северных отрогов Тянь-Шаня и степных районов озера Балхаш. Пришельцы на своем пути вытесняют индоевропейцев, или смешиваются с ними, или оказывают на них влияние, заставляя местные народы принять их язык и культуру. Это, по всей вероятности, произошло с кыргызами (стали известны через китайских историографов в 201 г. до н. э.; относятся к индоевропейскому антропологическому типу), и, таким образом, в массе тюркского населения появились индоевропейцы или, по крайней мере, немонголоидные народы.

Переселение из лесов в степи для прототюрков ознаменовалось одной из самых важных революций в их истории: они перешли из цивилизации охотников и собирателей «подножного корма» в цивилизацию скотоводов, в культуру одомашнивания лошади. Интересные результаты раскопок в Пазирике (V–II вв. до н. э.) на Алтае, которые подарили ученым удивительно сохранившиеся в вечной мерзлоте предметы и тела умерших, позволяют обнаружить признаки таких болезней, как пародонтоз, а также людей в масках и лошадей в сбруе, что свидетельствует о ностальгии по утраченному миру и о нелегкой адаптации к новой жизни.

Центр металлургии Минусинск в верховьях Енисея, начиная с V в. до н. э., был ареной новых процессов. Там найдены захоронения с оградой из камней, датируемые так называемым бронзовым периодом (500–300 или 200 гг. до н. э.). Эта эпоха характеризуется обилием анималистических мотивов – спящий олень, стоящий олень, олень, оглядывающийся назад, и свернувшееся животное (этот мотив, по мнению Таллгрена, пришел из Южной России).

К периоду между 500 и 300 гг. до н. э. относится также первое появление сибирских бронзовых кинжалов и ножей, а также цилиндрических ударных орудий типа кистеня, которые из Минусинска распространились до Ордоса времен юечжей и до Венгрии эпохи великих завоеваний. Ножи, найденные в Минусинске и Тагорском, тонкие, слегка искривленные, с ручкой, заканчивающейся иногда очень изящной оленьей головой, также были распространены во всей Монголии, вплоть до Ордоса эпохи юечжей. В 300–200 гг. до н. э. в Минусинске устанавливается железный век с топорами-пиками из бронзы и железа и группой больших коллективных захоронений.

Вообще минусинские находки II–I вв. до н. э. обнаруживают явное сходство с сарматским искусством Южной России и Западной Сибири, и, по мнению археологов, Минусинск передал этот стиль хуннскому искусству Ордоса.

Минусинск находится на северном склоне Саянских гор. Дальше к юго-западу, в Пасирике, на северном склоне Большого Алтая, у истоков Оби и Катуни, в 1929 г. были обнаружены захоронения 100 г. до н. э. (или более раннего периода) со скелетами лошадей, «замаскированных под северных оленей» (кстати, это значит, что речь идет о племенах, которые заменили лошадь оленем). Эти маски и сбруя из кожи, дерева и золота украшены стилизованными анималистическими мотивами – мчащиеся во весь опор козлы, крылатый грифон, убивающий козла, пантеры, бросающиеся на оленей и козлов, петухи перед боем и т. п. Эти изображения еще близки греко-скифскому стилю без лишней орнаменталистики. Упорядоченная строгая стилизация производит сильный декоративный эффект. В Пасирике встречаются бородатые декоративные маски, явно греко-римского происхождения, связанные с эллинским царством на киммерийском Босфоре. Такие же греко-римские маски примерно той же эпохи – II–I вв. до н. э. – обнаружены в минусинской группе захоронений. Что касается Алтайской группы, она включает кроме Пасирика другие курганы I в. до н. э. сарматского типа. Здесь также мы видим анималистическое искусство со строгой стилизацией, близкое к реализму.

В I в. н. э. алтайская культура представлена курганом в Катанде с предметами, изображающими сражения медведей с оленями, расцвеченными ветвистыми рогами (работа по дереву), а также бронзовые пластины и куски ткани со стилизованными анималистическими мотивами сражений грифонов и оленей, которые напоминают хуннские мотивы той же эпохи (2 г. н. э.), отмеченные в Нон-Ула, в Монголии. В Нон-Ула тоже обнаружен кусок ткани, вероятнее всего попавшей сюда из киммерийского Босфора.

В течение двух первых столетий новой эры вокруг Минусинска продолжает процветать переходная культура, которую Теплухов назвал «таштыкской» и к которой, в частности, относятся находки в Оглакты, севернее Минусинска, датируемые эпохой второй династии Тан, судя по китайским шелковым тканям.

Вскоре после этого указанные очаги скифо-сарматского стиля в Минусинске и на Алтае угасают или, вернее, трансформируются, потому что еще в начале VII в. район Минусинска оставил нам бронзовые предметы, датируемые по китайским монетам династии Тан. Очевидно, страну завоевали тюркские племена, предки кыргызов, появление которых китайские историки отмечали в V в. По Теплухову, вытеснение кыргызами индоевропейской аристократии сарматского происхождения в Минусинске имело место после III в. Но прежде чем исчезнуть, культурные центры в Минусинске, Пасирике и Катанде сыграли большую роль в передаче степного стилизованного анималистического искусства хуннским народам.

Создание государства Хунну

Пока кочевники иранской расы – скифы и сарматы – занимали в Южной России, Тургае и Западной Сибири западную часть степной зоны, восточная часть находилась под властью тюркских народностей. В древности доминирующим народом у тюрков были «юнь-ну», или «хьонг-ну», как называли их китайцы, – имя, сближающее их с именем «хунны» и «хуна», – как впоследствии называли этих варваров римляне и индусы. Вполне вероятно, что именно юнь-ну (это название появляется в китайских хрониках только в эпоху Цинь в III в. до н. э.) китайцы ранее называли «хяньюнь» (IХ—VIII вв. до н. э.), или просто «ху».

По мнению Гумилева, хотя тюркоязычные народы в западной части Центральной Азии известны с самой глубокой древности, начиная с III в. до н. э., однако термина «тюрк» тогда не существовало, и на заре истории (III в. до н. э.) они назывались хунны.

Момент рождения этноса хунну связан с переходом племен хяньюнь и хуньюй с южной окраины пустыни Гоби на северную и слиянием их с аборигенами, имевшими уже развитую и богатую культуру.

В китайских хрониках хунны описываются как тип, характерный для прототюрков: «Невысокого роста, коренастые, с круглой и большой головой, круглым лицом, выступающими скулами, приплюснутым носом с широкими крыльями, довольно густыми усами, без бороды, не считая редких волос на подбородке, с длинными ушами, проколотыми для серег. Голова, как правило, бритая, не считая пучка волос на макушке. Густые брови, раскосые миндалевидные глаза с горящими зрачками. Они носили свободное платье, доходящее до икр, с разрезами по бокам, подвязанное поясом, концы которого свисают спереди. По причине холодов манжеты туго прилегают к запястьям. Плечи покрывает короткая меховая накидка, а голову – меховая шапочка. На ногах кожаные туфли. Широкие штаны, завязанные на лодыжке. Колчан с луком висит у левого бедра…» Некоторые детали этого костюма напоминают одежду скифов. Схожи также многие обычаи, к примеру погребальные убийства: и хунны, и скифы на могиле вождя перерезали горло женам и слугам умершего, иногда число убиенных доходило до ста и даже тысячи.

Геродот писал, что скифы срезали скальп с убитого врага и делали из черепа кубок. Такой же обычай отмечен у хуннов: шаньюй Лаошань пил из черепа царя племени юэчжи.

И хунны, и скифы охотились за головами. По Геродоту, скиф считал делом чести принести с войны головы врагов, отрезанные его рукой, а снятую с черепа кожу подвешивал к поводу своего коня.

У потомков хуннов – племени тугю (VI в.) – число камней на могильном холме погибшего воина равно числу убитых им врагов. У кочевника индоевропейской расы и у кочевника тюрко-монгола одинаковое отношение к крови: скиф выпивал кровь первого убитого им врага, хунн пил кровь из человеческого черепа в знак клятвы. Оплакивая мертвых, и скиф, и хунн резали ножом свое лицо, чтобы кровь текла вместе со слезами.

Подобно скифам, хунны были преимущественно кочевниками. Стада лошадей, быков, баранов и верблюдов определяли ритм их жизни. Хунны перемещались вместе со своим скотом в поисках воды и пастбищ. Питались они исключительно мясом, что поражало китайцев, которые были, скорее, вегетарианцами; одевались хунны в кожу, жили на стоянках в войлочных шатрах, спали на мехах.

Что касается религии, хунны исповедовали шаманизм, опиравшийся на культ Тенгри – обожествленного Неба, и на культ некоторых священных гор. Их верховный правитель, шаньюй, осенью собирал всеобщий сход – «сезон, когда лошади уже разжирели» – для подсчета людей и стад.

Китайцы называли хуннов варварами за дикие набеги и грабежи. Когда хуннов преследовали, они, как и скифы, использовали тактику выжженной земли, увлекая неприятельские войска в пустыню Гоби или в голую степь и обстреливая врагов на безопасном для себя расстоянии; решающий же удар наносили, когда неприятель был совершенно деморализован. Такая тактика, благодаря их мобильности и искусству стрельбы из лука, оставалась неизменной у всех степняков – от первых хуннов до Чингисхана. Надо отметить, что она типична для всех всадников, вооруженных луками: и скифов на западе, и хуннов на востоке. Именно так воевали скифы с Дарием. Но Дарий вовремя разгадал эту уловку и отступил до того, как дело закончилось бы для него поражением.

Китайские же военачальники не обладали такой мудростью и теряли свои войска в сердце Гоби, куда заводили их хунны.

Что касается языка хуннов в среде тюрко-монгольских народов, некоторые ученые, например Сиратори, относят его к монгольским. Пеллио придерживается противоположного мнения, опираясь на китайскую транскрипцию, и считает хуннов тюркским племенем, и с этим, на наш взгляд, следует согласиться.

Новый этнос всегда богаче и мощнее, нежели старые, составившие его: хуннам предстояло великое будущее.

Империя хуннов родилась так, как будут позже рождаться все степные империи: из энергии человека, который смог навязать свою волю своему клану, а затем целой группе племен. О таком человеке, умершем около 209 г. до н. э, нам известно его имя, Тумань, и его титул – шаньюй (Величественный Сын Неба), что должно соответствовать титулу императора. Мы точно не знаем о клане, из которого он вышел, что же касается племен, пошедших за ним, они, скорее всего, состояли из представителей разных этносов, или, точнее, разных языковых групп, по крайней мере, исходя из последовательности тех далеких событий, но основную массу составляли конечно же прототюркские племена.

В IV в. до н. э. хунны образовали мощную державу – племенной союз 24 родов, возглавляемый пожизненным императором (шаньюем) и иерархией племенных князей «правых» (западных) и «левых» (восточных). Ниже шаньюя стояли два высших чиновника – князья ту-ки, т. е. «два мудрых князя – правый и левый» (китайская транскрипция «ту-ки» близка тюркскому слову «тогри», т. е. правый или верный). Шаньюй восседал в Верхнем Орхоне, горном районе, где позже будет находиться столица чингисидов Каракорум. Мудрый князь «слева», бывший в принципе наследником, сидел на востоке, в Верхнем Керулене, а мудрый князь «справа» – на западе, в Хангайских горах. Далее следовали князья ку-ли – левый и правый, генералиссимусы (левый и правый), высшие правители-губернаторы (левый и правый), высшие танг-ху (левый и правый), высшие ку-ту (левый и правый), тысячники, сотники и десятники. Этот народ мобильных кочевников был организован по принципу армии. По тюркскому обычаю вся система была направлена на юг – то же самое мы увидим у потомков хуннов – тюрков VI в. и воинов Чингисхана.

В течение многих веков господство над бескрайними степями Центральной Азии принадлежало хуннам, они не только держали в повиновении все жившие здесь кочевые племена и народы, но и были главными противниками китайцев.

В V в. до н. э. в Китае произошли изменения и важные события периода Чжань-го (403–221 гг.). В то время на его территории существовало семь крупных царств: Цинь, Хань, Вэй, Чжао, Янь, Ци, Чу, между которыми велась непрекращающаяся борьба за господство. В результате ожесточенной борьбы царству Цинь удалось уничтожить остальные шесть царств и создать первое в истории Китая централизованное государство.

В эту эпоху китайцы достигли особых успехов в науках и в освоении техники. Тогда же была освоена технология обработки железа. Из него стали изготавливать сельскохозяйственные орудия, использование которых вызывало интенсивное развитие земледелия. Началось быстрое совершенствование оружия и теории военного искусства. Появились новые виды оружия, такие как самострелы и алебарды. Создавались и новые виды войск. Если раньше основной силой были малоповоротливые, тяжелые на ходу колесницы, то теперь их заменила пехота, а в северных владениях по образцу кочевников была введена конница. Помимо наступательных средств стали совершенствоваться и оборонительные. Города обносились прочными стенами, против которых кочевники, незнакомые с осадной техникой, были бессильны.

После взятия китайцами Ордоса борьба хуннов с китайцами обострилась. Земли к югу от реки Хуанхэ имели для хуннов огромное хозяйственное значение: песчаные барханы с хорошим травяным покровом, солончаковые луга в низинах и многочисленные озера с пресной водой создавали исключительно благоприятные условия для кочевого скотоводства.

Успех китайцев в завоевании хуннских земель был связан с их тысячелетней историей государственности. Что касается хуннов, то, начиная с их легендарного родоначальника Шунвея до шаньюя Туманя, они не имели государственности. В течение более тысячи лет хунны то объединялись и усиливались, то распадались и ослабевали, и это продолжалось до тех пор, пока они не образовали единого Хуннского государства.

В 222 г. до н. э. в китайском правительстве началась междоусобная борьба, в которой победил император Цинь Шихуанди. И пока китайцы были заняты этой борьбой, шаньюй хуннов Тумань вновь занял Ордос.

Император Шихуанди в 215 г. до н. э., закончив войну со своими соплеменниками, послал в Ордос огромную армию (до 300 тыс. человек) во главе с полководцем Мэн Тянем. После битвы с китайцами хунны отступили. Китайцы вновь захватили Ордос. Чтобы усилить Ордос, император приказал начать строительство Великой стены, обеспечившей защиту от хуннов и Великой степи. (Стена была продлена в период правления династии Хань; современный вид она приобрела в период правления династии Мин.)

Стена была проведена не только по географической, но и по этнографической границе Китая; население, жившее к северу от стены, считалось китайцами «варварским», чуждым как по происхождению, так и по образу жизни, а в политическом отношении враждебным.

В 212 г. до н. э. по приказу императора построили прямую дорогу, соединившую вновь созданный в Ордосе округ со столицей империи Цинь. Таким образом, внутренние районы Циньской империи соединились с северными окраинами, что имело не только военно-политическое, но и экономическое значение. Вновь занятые земли были разделены на 34 уезда, в которые направляли переселенцев из внутренних районов страны. Началось строительство новых городов.

В 210 г. до н. э. умер император Шихуанди. На престол вступил молодой император Ху-Хай. Начало его правления в Китае отмечено антиправительственным восстанием. Период правления династии Цинь (221–207 гг. до н. э.) отмечен особо жестоким режимом. В Китае бушевала гражданская война, которая унесла две трети населения.

В 207 г. до н. э. под мощным натиском восставших династия Цинь прекратила свое существование. В 202 г. до н. э. победу одержал Лю Бан, который провозгласил новую династию – Хань (202 г. до н. э. – 220 н. э.). Это был период экономического и культурного расцвета Китая. Во II–I вв. до н. э. в прогрессивном развитии Китая, в активизации его сельскохозяйственной и городской жизни, в развитии ремесел и поднятии политического сознания, главную роль играли политические силы. Все вместе было основной причиной успеха китайцев в борьбе с хуннами.

К рубежу новой эры численность китайцев достигла почти 59,6 млн человек, а хуннов по-прежнему было около 300 тыс., и казалось, силы хуннов и империи Хань несоизмеримы. Так думали правители Китая и их советники. Однако сравнительная сила древности измерялась не только числом жителей. В те времена в Китае преобладал трудолюбивый, но отнють не воинственный обыватель. Поэтому китайскую армию комплектовали из преступников («молодых негодяев») и пограничных племен, для коих Китай являлся поработителем. И хотя Китай имел прекрасных полководцев, боеспособность армии была не велика.

У хуннов же понятия «войско и «народ» совпадали. Хуннский шаньюй Тумань и его сподвижники были людьми старого склада, степняками. Но среди молодых хуннов уже появилось поколение энергичное, предприимчивое и патриотически настроенное. Одним из таких новых людей был Модэ (209–174 гг. до н. э.). У Туманя было два сына. Согласно обычаю, на престол после его смерти должен был вступить старший сын Модэ. Когда же родился сын от второй жены – наложницы, Тумань решил завещать трон ему. Он отдал Модэ в заложники юэчжи (племенам, жившим в Восточном Туркестане – современной западной части провинции Ганьсу). Затем неожиданно напал на юэчжи, надеясь, что они убьют его сына. Задуманный план не удался. Модэ сумел выкрасть коня и бежал обратно к отцу. Восхищенный такой смелостью, под давлением общественного мнения Тумань поручил ему командование десятитысячным войском.

Командование туменом и положило начало совершенствованию военного искусства Модэ, его способности править. Модэ ввел в своем войске жесткую дисциплину. Воины научились пользоваться стрелой, издававшей при полете свист. Модэ приказал пускать стрелы лишь вслед за его свистящей стрелой: невыполнение этого приказа каралось смертной казнью. Как-то, чтобы проверить дисциплинированность воинов, Модэ пустил свистящую стрелу в своего аргамака и не выстрелившим в великолепного коня приказал отрубить головы. Через некоторое время Модэ выстрелил в свою красавицу жену. Некоторые из приближенных в ужасе опустили луки, не находя в себе сил стрелять в беззащитную молодую женщину. Им немедленно отрубили головы. Однажды на охоте Модэ направил свистящую стрелу в аргамака своего отца, и не было ни одного уклонившегося. Увидев, что воины подготовлены достаточно, Модэ, следуя за отцом на охоту, пустил стрелу в него, и в ту же минуту воины пустили стрелы в шаньюя Туманя.

Воспользовавшись смертью отца, Модэ покончил с мачехой, братом, старейшинами и объявил себя шаньюем. Это было в 209 г. до н. э. Придя к власти, он взялся за создание первого Хуннского государства, которое в последствии стало мощной державой. Укрепляя повсеместно дисциплину, Модэ начал подготовку к войне с китайцами за освобождение захваченных хуннских земель. Однако в это время произошло ухудшение отношений с дунху, монгольскими племенами, которые стали сильны и достигли своего расцвета. Приведем несколько эпизодов, касательно отношений с дунху, восточными соседями хуннов, которые ярко характеризуют Модэ уже как состоявшегося правителя.

Узнав, что у хуннов произошел переворот, учитывая сложную обстановку внутри создавшегося государства, дунху выслали послов с заверениями в дружбе и в подтверждение тому с просьбой получить в подарок принадлежавшего Туманю коня. Модэ посоветовался со своими сановниками, и те сказали: «Конь, пробегающий 100 ли в день, является драгоценным для хуннов, не отдавай его». Модэ ответил: «Разве можно жить рядом с другим государством и жалеть для него коня?» Он отдал послам коня.

Через некоторое время дунху, полагая, что Модэ весьма сговорчив, отправили послов передать ему, что они хотят получить старшую жену шаньюя. Модэ вновь решил посоветоваться с приближенными, на что те с негодованием ответили: «Дунху не знают правил приличия, а потому требуют жену шаньюя. Нападите на них». Модэ воскликнул: «Разве можно жить рядом с другим государством и жалеть для него женщину?» И он отдал свою любимую жену послам.

Правитель дунху, уверовав в свое превосходство, решил захватить восточные земли хуннов. Между дунху и хуннами лежала брошенная земля, на которой никто не жил. Дунху отправили послов сказать Модэ: «Брошенную землю за пределами твоей заставы, служащую границей между хуннами и нами, хунны не должны посещать, мы хотим владеть ею». Модэ вновь решил посоветоваться с сановниками, и некоторые из них сказали: «Это брошенная земля, ее можно отдать, а можно не отдавать». Модэ готовился к созданию Хуннского государства, ему нужны были единомышленники. Однако позиция старейшин еще раз продемонстрировала, что в его окружении людей с государственным мышлением совсем не много. С теми, кто родовые интересы ставил выше государственных, разумеется, государства не построишь, но и бороться с ними, стоявшими во главе родов и племен, имеющим сильные военные отряды или даже войска, – непросто. Требовались убедительные действия со стороны Модэ в доказательство того, что эти люди не способны управлять государством. И действия последовали. Сказал: «Земля – основа государства, разве можно отдавать ее? Земля дана каждому народу Великим Тэнгри. Есть земля – есть народ, и можно создать государство», – и всех, советовавших отдать землю, приказал казнить.

Этот эпизод вошел в историю тюрков и прославил Модэ навечно. Можно было отдать коня – богатство, можно отдать даже любимую женщину – поступиться личными интересами, но не под каким предлогом нельзя отдавать землю, даже если она «брошенная». Модэ дал приказ всем хуннским родам, всем воинам срочно явиться на войну, а опоздавшим с явкой на сборный пункт в указанное время рубить головы. С огромным войском Модэ двинулся против дунху и внезапно напал на них. Дунху, пренебрегавшие до сих пор Модэ-шаньюем, не предприняли мер предосторожности: Модэ разгромил дунху наголову, убив правителя и взяв в плен его людей. Остатки племени дунху поселились у гор Ухуань и Сяньби.

В войне с дунху хунны одержали блестящую победу и, развивая успех, напали на северные тюркские племена динлинов. Разгромив их, двинулись к реке Иртыш. Затем направились на восток, одерживая одну победу за другой, и вышли к берегам Тихого океана.