Огненный рейд. Книга 1

– Третье отделение – огонь!

Сухим надсадным кашлем затарахтели автоматы. Длинными очередями зарокотали пулеметы над воротами.

Крик… нет, вопль разочарования, отчаяния и ненависти разнесся над МКАДом.

На широком пустынном шоссе и расчищенных подступах спрятаться от пуль было негде. Провинциалов выкашивало десятками. Людей, рассчитывавших найти в столице спасение и помощь, находила смерть.

Первые ряды, застрявшие в колючей проволоке, были перебиты в считанные секунды. Из задних по Стенке вразнобой ударили несколько ружей. «Значит, не совсем уж безоружные эти бедолаги», – отметил про себя Егор. Впрочем, «не совсем» в данном случае означало «почти». Ответный огонь был жалок. Пули и картечь на излете защелкали по укреплениям, не причиняя вреда бойцам гарнизонной службы.

На миг Егор представил, как в глазах беженцев выглядят защитники Кольца. Огородившиеся колючкой, засевшие за прочной Стенкой, хорошо вооруженные, сытые, холеные, самодовольные москвичи…

Наверняка, неприязнь, которую Клюв испытывал к пришлым провинциалам, и раньше была взаимной. А уж после такого…

Несколько человек (Егор так и не понял: то ли живых еще, то ли изрешеченных пулями и повисших на колючке трупов) повалили секцию в последнем ряду проволочных заграждений. Около дюжины беженцев бросились к бреши, что-то крича и размахивая руками.

Этих встретили струей из огнемета.

Жидкое пламени, перелетев через многополосное шоссе ударило точно в пролом. Накрыла людей. Крики стали громче. Люди заметались в проволочной ловушке живыми факелами. Запутались, попадали. Впрочем, они кричали недолго.

Где-то на Рязанском шоссе, далеко за внешними ограждениями тоже послышалась стрельба и крики. Лучи надвратных прожекторов ударили вглубь Рязанки.

В тылу у беженцев мелькали неясные тени. Много теней. Словно темные волны пересекали примыкающее к МКАДу шоссе. Раз пересекли, два пересекли. Три…

Разглядеть стремительных существ на таком расстоянии, в нервно мечущимся свете прожекторов было почти невозможно. Темные силуэты чем-то напоминали крысиные. Если бывают крысы размером с носорога. Впрочем, сейчас бывает всякое. И не такое сейчас бывает.

– Интродукты! – услышал Егор чей-то истошный вопль. И не сразу понял, что кричит Клюв.

– Твари! – проревел Труба. А вот бас комвзвода Егор опознал сразу. – Общая тревога!

Над Рязанскими воротами взревела сирена. Это толпу беженцев можно расстрелять силами одного взвода, втихую, без сирен. Или завалить какую-нибудь одиночную тварь, сдуру забредшую под Стенку. Но когда появляется целая стая интродуктов, встречать ее надо во всеоружии.

Теперь все стало ясно. Беженцев преследовали. Возможно, их даже специально гнали на неприступное столичное Кольцу, как в ловушку. Вот почему обезумевшие люди полезли на колючку и под пули.

Огонь со Стенки усилился. Только теперь защитники Кольца поливали свинцовым градом отдаленный участок Рязанского шоссе, надеясь если не достать, то хотя бы отогнать тварей.

– Прошу артподдержки! – кричал в рацию Труба. – Повторяю: прошу артподдержки! Замечены интродукты в районе Восточного сектора. Рязанское шоссе, квадрат 39–21! Повторяю: Рязанка, квадрат 39–21! Запрашиваю десять осколочно-фугасных! Да нет, мать твою! Не беженцы! Твари! Да, сначала были беженцы, епть, теперь твари! Что делают? Провинциалов, мля, жрут! Угроза Кольцу? Непосредственной угрозы пока нет, но в любой момент могут попереть и на нас! Что значит, «накроем, когда попрут»?! Слушай, ты, козел безрогий, я тебе русским языком говорю, что твари попрут на нас в любой момент. Ладно, хрен с тобой, жмотина тыловая, давай хоть пять осколочных.

Где-то за многоэтажками Волгоградки ухнул залп невидимой батареи. Егор услышал гулкое эхо выстрелов, потом свист снарядов, выворачивающий всю душу наизнанку. В такие минуты всегда кажется, что стреляют по тебе.

Верелетевшие через Стенку снаряды легли точно в указанный квадрат. Ночь расцветили пять огненных бутонов. Егор поежился, представив, какой град осколков сыпанул сейчас по Рязанке и дальним полуразрушенным зданиям у шоссе. Вот только осколками этими посекло лишь беженцев, которых еще не успели сожрать.

Крысовидные интродукты с необычайным проворством сдернули прочь, едва заслышав свист снарядов. Твари, крутившиеся вокруг Кольца, быстро учились и уже усвоили, когда можно нападать, а когда лучше отступить.

Они сгинули в темноте так же внезапно, как и появились, унося в челюстях по три-четыре человеческих тела сразу. Впрочем… Одни твари сгинули, другие – появились.

Видимо, привлеченные шумом стрельбы, к Рязанке устремилось летающее отродье. «Один, два, три, пять, семь», – считал Егор летунов, мечущихся в лунном свете. Пару раз он уже видел таких. Короткое туловище, длинная шея, маленькая голова, большая пасть, размах крыльев – с Икарус-гармошку. Эта стая тоже попыталась урвать свое, атаковав разбегавшихся беженцев с воздуха.

Одна «птичка» неосторожно приблизилась ко МКАДу. Тварь тут же поймали лучами два прожектора.

На крыше высотки за спиной Егора затянул свою убийственную скороговорку зенитный пулемет. Автоматчики на Стенке добавили свою порцию свинца. Подстреленная тварюга с противным клекотом прянула прочь от Кольца. Однако далеко отлететь не смогла. Упала где-то за Рязанкой. Остальные летуны тут же устремились к раненому сородичу. Они теперь тоже не останутся без добычи.

Стрельба стихла. И на этот раз – до утра.

Беженцы были остановлены. Нападение интродуктов – отбито.

Глава 3

– Ну и какого ты уперся? Почему не стрелял, когда приказано было стрелять? – подполковник Кабаев, возглавлявший оборону Восточного сектора, смотрел на Егора тяжелым немигающим взглядом больших, чуть навыкате, выцветших глаз.

Нездоровое одутловатое лицо подполковника было похоже на лицо утопленника.

Егор не отвел глаз. В просторном кабинете с окнами, забранными решеткой (на всякий случай: иногда через Стенку сквозь огонь зенитчиков все же пролетали мелкие тварюшки, которых потом отстреливала полиция и части гражданской самообороны), кроме них больше не было никого. Егора и подполковника разделял заваленный бумагами стол.

– Гус, я ведь тебя давно знаю…

Это была истинная правда. Еще до начала всех этих катаклизмов Егор служил под началом Кабаева. Да и позже неоднократно отличался при отражении атак тварей, удостаиваясь личной похвалы подполковника.

– И я хочу помочь.

Наверное, это тоже было правдой.

Но Егор молчал. Кабаев вздохнул:

– В чем дело, Гус? Все стреляли. Ты – нет.

– В моем контракте нет такого пункта, чтобы расстреливать беженцев, не проявляющих агрессии и не представляющих угрозы, – отчеканил Егор.

– Но в контракте есть пункт о беспрекословном подчинении командиру.

– «Во всем, что касается обороны города от интродуктов», – процитировал Егор упомянутый параграф.

Кабаев неодобрительно покачал головой.

– Согласен, форма контракта несколько хм… устарела, скажем так. Но, в конце концов, не в бумажке дело. Ты взрослый и, как мне до сих пор казалось, разумный человек. Ты должен понимать, Гус: есть определенные правила, по которым всем нам теперь приходится играть. Либо ты следуешь этим правилам, либо выходишь из игры. А выход здесь один. За Кольцо. Все ясно?

– Нет, – Егор упрямо выставил подбородок. – Не все. По людям палить зачем? Нас поставили оборонять Кольцо от тварей.

– Раз поступил приказ, значит, надо было палить.

– По людям?

– Да, по людям надо было. И иначе было нельзя.

– До прошлой ночи обходились без этого.

– А больше не обходимся, – Кабаев покачал головой. Вздохнул: – И у нас теперь тоже не обходится.

– В каком смысле, «и у нас тоже»? – не понял Егор.