Крыло ангела

– Я твой слуга, господин, такой же как и Зур, – покачал головой гном. – Я не ищу выгоды для себя. Я лишь вновь могу повторить, что воинство твое осталось верным своему господину. И мы тоже крошечная часть твоего воинства. Многие не смирились с поражением, господин. Ждут, чтобы ты вновь возвысился и занял достойное тебя место. Они уповают на твое возвращение.

– Так расскажи мне! – воскликнул Алексей, который почему-то вдруг поверил, что за шорами его памяти ждут своего часа совсем иные события в ином, сказочном мире.

– Я не могу, господин, – тяжело вздохнул гном. – Это ведь не амнезия от удара палицей. Это твой крест. Ты должен выбраться сам.

Алексей хотел было вновь в сердцах сказать «черт!», но почему-то удержал себя и вместо этого витиевато выматерился.

– Пути ты не знаешь. И что же мы будем делать? – сдался он. – Кажется, ты говорил про лабиринт без тупиков? А мир этот? Здесь просто лес. Без жителей, без городов, без чего-либо вообще. И это не тупик?

– Да, господин. – Оторок позволил себе ухмыльнуться. – Ты помнишь вращающиеся барабаны дверей в супермаркетах твоего последнего мира? В жизни часто бывает так же. Ты стоишь на одном месте, но это не тупик. Просто ты ждешь, когда появится дверь, через которую ты пойдешь дальше.

* * *

Костер весело трещал, щедро даря тепло и обманчивое ощущение уюта и защищенности. Алексей сидел возле заботливо перенесенной к костру и укрытой теплым шерстяным одеялом девушки, которая все еще не пришла в себя. Не то чтобы он не доверял гному, хотя оставить пленницу наедине ни с ним, ни с оборотнем не решился бы. Скорее Алексей чувствовал жгучие угрызения совести из-за того, что, сам не понимая причины, стал участником вероломного нападения. И не просто нападения – убийства спутников этой девушки, которая могла вовсе и не быть такой опасной колдуньей, как пугал его гном. В конце концов, именно они напали первыми, а девушка со спутниками всего лишь защищалась… Поэтому Алексей неотрывно смотрел на ее прекрасное лицо с восточными чарующими чертами и мысленно разговаривал с ней, рассказывая о себе и прося прощения.

– Ужин готов, господин! – подал голос Оторок.

– Я не голоден. Спасибо, – сказал Алексей, отрывая взор от пленницы.

Он скользнул взглядом по начавшей скрываться в сумраке поляне и вдруг заметил исчезновение тел погибших в недавнем бою противников. Вскочив, он осмотрелся внимательнее, но ничего указывающего на трупы или свежее захоронение не обнаружил.

– Оторок! Вы похоронили погибших? – спросил Алексей, подскочив к гному. – Они ведь совсем недавно были вон там…

Жуткая картина – пожирающий трупы оборотень и гном, жарящий на костре вырезку из убитых недавно путников, – неожиданно предстала перед его взором. И взгляд Алексея при этом был таким, что гном испуганно отшатнулся, подняв руки с двумя длинными прутьями с насаженными на них кусками сыра, солонины и какими-то листьями.

– Что ты, господин! – обиженно заговорил Оторок, как видно поняв, что? пришло в голову господину. – Совсем, видать, ничего, кроме своего последнего мира, не помнишь. Лучше уж сгинуть в бесплодных рудниках, чем попасть в такой мир. Зур по округе рыщет. Охраняет. А эти… Здесь не бывает гниющих трупов, воронов, выклевывающих у павших на полях сражения глаза… Здесь все иное… Другое.

– Где они?

– Тьфу ты! – в сердцах сплюнул гном, ставя прутья на воткнутые у костра рогатки. – Они в другом мире… Я не смогу объяснить… В этом лесу, умерев, ты вернешься в какой-то иной мир. Не знаю, в какой, но совсем в другой. Будет больно… И свое предназначение ты в этот раз не выполнишь. Но твое тело не останется гнить тут, среди деревьев, а твоя душа начнет новый путь. Когда это произойдет, не заметишь. Лежал убиенный тут, а в следующий миг уже нет тебя. Но самого этого мига никогда не углядишь – то отвлечешься чем-то, то моргнешь просто…

– Ты тоже умирал? – спросил Алексей, размышляя о том, стоит ли и этот рассказ гнома принять на веру.

– Так – да, – ответил гном, совсем успокаиваясь. – И не раз.

– А почему там по-другому? – спросил Алексей, нисколько не сомневаясь, что гном поймет, про какое «там» он спросил.

– Там многое кажется иным, – пояснил Оторок, передернув плечами то ли от воспоминаний о «наезде» Алексея, то ли от знания на своем опыте того, как здесь умирают. – Только там ты, родившись, не помнишь ничего и, умерев, не можешь вернуться вновь тем же, кем был, и к тем, с кем был.

– И вновь ты не сумеешь объяснить этот свой бред? – спросил без особой надежды Алексей.

Оторок кивнул:

– Прости, господин.

– Сам разберусь, – махнул рукой Алексей, возвращаясь к пленнице.

Успокоенный тем, что полоумный его спутник, по которому Кащенко плачет, не является, ко всему прочему, еще и каннибалом, он собирался вновь усесться на свое место, когда вдруг обнаружил, что девушки нет.

– Оторок!

Изумление и тревога в голосе бросили гнома к зовущему.

– Беда! – запричитал гном, поднимая шерстяное одеяло, словно под ним могла спрятаться пленница. – И путы не помогли! Беда!

– Ты же забрал ее сумку, – уточнил Алексей.

– Колдунья это, не колдун! – сетовал гном. – Она и без своих талисманов да снадобий опасна. У нее собственной энергии вдосталь. Беда!

– А Зур? Он не найдет? – спросил Алексей, почему-то совсем не испытывая ничего похожего на страх гнома.

Оторок покачал головой:

– Она ведь теперь прячется. Ее нам не увидеть. Даже если она не ушла совсем. А то, может, уже на помощь зовет. Беда! Уходить надо.

– Куда? Дверь-то в барабане супермаркета еще не открылась, – вдруг усмехнулся Алексей. – Так куда ты бежать собрался? Партизанить в этом лесу? Зови Зура ужинать. Нечего нам бояться боя, раз уж наши трупы не останутся гнить среди деревьев.

Гном с сожалением покосился на него как на несмышленыша.

– Ох, господин, разве смерть – самое страшное?

* * *

Заросли расступились, выпуская Алексея на широкую поляну. И едва только он шагнул из глуши зарослей, как увидел высокое ночное небо. Именно высокое, несмотря на глубокую ночь. Над его головой огромным светящимся кругом сыра висела яркая полная луна. Ее свет делал видимыми и облачка, редкими клочками бегущие по небу, и верхушки деревьев, крепостной стеной окружающих поляну. На мгновение все замерло у него внутри, а затем волна эмоций, обрывков воспоминаний и несвязных образов обрушилась на Алексея, словно студеная вода, зачерпнутая в зимний день из колодца. Он остановился, отдаваясь этому чувству тайны полной луны. Неожиданно захотелось, как много раз раньше, расправить плечи еще больше, вдохнуть еще глубже, впустить в себя это волшебство лунного света и свободы ночного неба.

– Я оборотень, – с ужасом прошептал Алексей, чувствуя, как лунный свет уже струится по венам, наполняя тело силой и возбуждением. – Или вампир…

Тихий смех за его спиной, похожий на звук морозного ветерка, если бы ветер мог смеяться, не нес в себе ни капли насмешки или злой иронии. В нем было что-то столь же возбуждающее, как и в свете луны. Только смех этот не был бесполым. И звучал совершенно по-доброму.

– Так это все-таки ты. А я-то ломала голову, почему контракт был столь дорогим…

Голос не спрашивал, он утверждал, звучал так, что Алексей хотел бы его слышать снова и снова.

– Ты не оборотень и не вампир.

Она опять засмеялась, и Алексей про себя отметил, что, несмотря на неожиданность, даже не вздрогнул и не испугался.

– Так странно, я не чувствую ни крупицы твоей силы… – продолжала невидимая женщина бархатистым, волнующим голосом. – И похоже, ты меня действительно не помнишь. Жаль. Хотя… – она шаловливо рассмеялась, – в этом есть и свои плюсы…

Голос приблизился, лунный свет выхватил из тьмы точеную женскую фигуру. Она была невысока, тонка, но при этом мускулиста. Алексей был уверен, что именно так должна выглядеть богиня или жрица какого-то древнего культа. Нагая, она, облитая лунным светом, была настолько прекрасна, что Алексей не задумываясь пошел бы сейчас за ней куда угодно.

– Кто ты? – зашептал он, протягивая руку и боясь, что прекрасное ночное видение вдруг исчезнет.

– Я? – Колокольчик смеха зазвенел совсем рядом. – Раньше ты знал много моих имен. Зови меня Эльви сегодня.

Лицо и плечи таинственной незнакомки были скрыты искрящимся в лунном свете водопаде волос, но все остальное лунный свет бесстыдно и провоцирующе освещал, добавляя еще больше возбуждения к тому состоянию, в котором Алексей пребывал.

– Ты все так же теряешь голову от лунного света.