Бешеный медведь

Полубою стало интересно: как это она собирается его досматривать? Впрочем, почему бы немного не похулиганить?

– Досмотр так досмотр, – прогудел Касьян и потянул через голову свитер. Бросив свитер на стул, взялся за ремень брюк.

На лице девицы появилось странное выражение – казалось, она никак не может решить, то ли наорать на охамевшего самца-сексиста, то ли просто сделать строгое лицо учительницы младших классов и попросить его вести себя прилично, но затем, будто очнувшись, она вдруг насмешливо вздернула бровь:

– Майор Касьян Полубой, морской спецназ, подразделение «Бешеные медведи»?

Полубой насторожился. В миграционной карте он написал просто «пенсионер». Ну, Костя, за что ваши чинуши хлеб едят? Не успел приехать – уже засветился…

– В отставке, – уточнил он на всякий случай.

Девица приблизилась, подняла голову, глядя ему в лицо, и протянула руку:

– Специальный агент Клейн. Вы знаете, майор, я вас таким и представляла.

– Э-э… рад соответствовать… м-м… А что, досмотра не будет?

– А вам этого хочется? – Мисс Клейн иронично усмехнулась. От этого ее лицо стало просто обаятельным и приветливым. – Нет, досмотра не будет. Прошу извинить за некоторые неудобства, но мне надо было поговорить с вами с глазу на глаз. Мне о вас много рассказывал мой бывший напарник, Дик Сандерс.

– Дик? – Полубой широко улыбнулся. – Что ж вы сразу не сказали? Как он? Где я его могу найти?

– Присаживайтесь, господин майор…

– Просто Касьян.

– Тогда просто Абигайль. Дик в порядке, насколько я знаю. Чтобы расставить сразу все точки, скажу: я буду осуществлять связь между вами и… еще одним лицом, заинтересованным в успехе вашей деятельности. Должна заметить, что все наши действия носят… э-э-э, неофициальный характер. Много я пока рассказать не могу, но позже вы все узнаете… Пока же вы встретитесь с Ричардом. Его вы найдете на ранчо. После выхода в отставку он живет там постоянно.

– Угу… Как мне туда попасть?

– Вас доставят, Касьян. Выйдете из главного входа, возьмете такси, и вас отвезут прямо на ранчо. – После некоторой заминки она внезапно спросила: – А скажите, это правда, что вы спасли Сандерсу жизнь?

– Ну… то есть у нас это… как его… взаимно, – немного смущенно пробормотал Полубой. С одной стороны, что за разговоры – спасли жизнь, спасли жизнь… Не в бирюльки, чай, играем. Если бы Касьян считал, кому он и кто ему когда и что спас, – уже давно бы со счета сбился. С другой стороны – когда такая симпатичная деваха, да еще иностранка, блин, этак с придыханием об этом спрашивает – ну приятно же…

На пару мгновений в помещении установилась неловкая тишина, а затем Абигайль продолжила:

– Вы знаете, он вас цитировал, когда мы работали вместе. И я очень хотела познакомиться с человеком, который произвел на Ричарда, – (когда она произнесла это имя, Полубой понял, что Сандерс в глазах агента Клейн слегка «подвинул» Супермена), – такое впечатление. Кстати, о ваших питомцах он тоже рассказывал. – Она с любопытством окинула взглядом риталусов. – Не могу поверить, что такие крохи могут быть смертельно опасны. Похоже, вы необыкновенный человек, Касьян…

Полубой скромно потупился. В поле зрения попали длинные ноги специального агента, и он внезапно вспомнил, что со времени разрыва с Лив так и не удосужился завести подружку.

– Все это, конечно, приятно, однако дело прежде всего, – напомнил он.

– Да. – Абигайль тряхнула головой и, тихонько рассмеявшись, констатировала: – Так вы и должны были сказать: дело прежде всего. Извините, Касьян, вы, конечно, правы. Итак, то лицо, о котором я упоминала, посетит вас, скорее всего, послезавтра. Я понимаю, вам предстоит встреча с другом, но постарайтесь все же быть в форме. – Мисс Клейн поднялась и протянула Полубою руку: – Очень рада была с вами познакомиться.

– Я тоже рад. – Полубой резко наклонил голову и прищелкнул каблуками.

Получилось достаточно эффектно, даже если учесть, что он был в гражданской одежде.

Таможенник, ожидавший за дверью, проводил его до выхода из космопорта.

Полубой огляделся, поднял руку, и к нему тотчас подрулил желто-синий глидер со светящейся пирамидкой на крыше. Полубой забросил на сиденье сумку, устроил на левом сиденье риталусов, забрался в салон и захлопнул дверцу. Водитель, не спрашивая, куда его везти, тронул машину, поднимая ее в коридор, отведенный для пассажирских перевозок.

Полубой бросил рассеянный взгляд вниз, на столицу Содружества. Несмотря на то что раньше здесь не бывал, он остался равнодушным к иглам небоскребов и морю рекламных огней, разливающемуся в вечернем сумраке. Все современные города похожи один на другой. А Новый Петербург, пожалуй, и побольше будет… Да даже если бы он и хотел рассмотреть что-то, пелена мелкого надоедливого дождя свела бы эти усилия на нет.

Дождь преследовал его почитай уж полторы недели – четверо суток почти под непрерывным дождем на Луковом Камне в ожидании команды, которую затребовал Бергер, затем на Новом Петербурге, пока он общался с начальниками Кости и пока делали визу, и вот теперь здесь, на Нью-Вашингтоне.

Палатку, которую Бергер поставил возле пещеры, в конце концов едва не смыло – ливень шел непрерывно. Они перебрались в пещеру, хотя Константин и скрипел насчет того, что каждый сантиметр обнаруженной лаборатории необходимо обследовать и они могут затоптать важнейшие следы. За четыре дня безделья он обрисовал Касьяну создавшуюся ситуацию. На их ведомство вышел некий важный джентльмен, имя которого Полубою пока знать не нужно (но на то, что это очень осведомленный и чрезвычайно влиятельный человек, указывала и встреча в порту), и предложил провести совместную операцию. Сначала предложение было воспринято с бо-ольшой осторожностью. Но затем, когда джентльмен предоставил некие доказательства своего серьезного отношения, дело пошло. Как понял Касьян, доказательства заключались в том, что с ведомством Бергера поделились информацией, причем такой, которая не только подтверждала те сведения, которые он, Полубой, принес с Хлайба, но и проливала свет на некие аспекты враждебной деятельности в других областях… Как выяснилось, инфильтрация в структурах Содружества достигла такого уровня, что данный джентльмен, несмотря на свой крайне высокий пост, оказался сильно ограничен в возможностях противодействия. Потому и был вынужден обратиться к русским. Ибо вероятность утечки информации, даже если бы он обратился к ведомствам государств, считающихся союзными или хотя бы дружественными, была неоправданно велика.

– Издержки демократии, – криво усмехнулся Бергер. – Как только наши коллеги пытаются напомнить о секретности того или иного проекта, им тут же напоминают, что конгресс, а следовательно, и народ, имеет право знать, на что тратятся деньги налогоплательщиков.

– А у нас что, лучше? – недовольно буркнул Полубой.

Бергер усмехнулся:

– У нас – лучше.

– Да ладно, – махнул рукой Полубой, – один хрен, только вид сбоку. Думцы всю жизнь во все щели свой нос суют. Я вон помню, даже к нам в казарму делегация приходила. Все головами крутили да пальцами тыкали. Я два часа отдувался. «А это что, офицер? – передразнил он. – А это как работает? А за что у вас вот эта нашивочка да эта медалька?» И сказать ничего нельзя, потому как потом флотская контрразведка с говном сожрет, и на военную тайну не сошлешься, потому как думцы тут же рожу скривят – выньте нам да положьте, мы, мол, депутаты, нам до всякой государственной тайны дело есть.

Бергер хохотнул:

– А ты как думал? Народ должен знать своих героев… Особенно в тот момент, когда они в дерьмо вляпываются. Поэтому терпи. Но у нас на самый крайний случай есть «личный патронаж императора».

Полубой скривился. Да уж, куда крайне?й… В принципе, если что-то считалось находящимся под личным патронажем императора, то никому другому, кроме назначенных им лиц, туда нос совать не следовало – прищемят, а то и напрочь оторвут. Но поскольку время от времени по этому положению в законодательстве поднималась очередная буча в парламенте именно под маркой «Народ должен знать, на что тратятся…», патронаж объявлялся не часто. Кроме того, свято соблюдалось правило, что распространяться он может только на действительно очень важные и секретные дела, в которые император погружается лично и, так сказать, по самую макушку. А если не доверять императору, то кому тогда доверять-то?..

Между тем Бергер продолжил:

– Еще один нюанс: по этому делу работаем только мы: я и Леонидов… Поэтому связь через посольство исключена.

– То есть? – удивился Полубой. – А контрразведка? А Государственная безопасность, а…

– Только мы, – повторил Бергер. – И вызвано это не конкуренцией между ведомствами, Касьян. Сейчас нам не до соперничества. Где-то есть утечка. Помнишь, что случилось с генералом Амбарцумяном? Есть мнение, что это была попытка сканировать его мозг.

– Твою мать! А вы куда смотрели, шпионы хреновы?

– Спокойно. Чего ты орешь? Меры принимаются, однако не так все гладко идет, как хотелось бы. Проверять надо всех, начиная с самого верха. А как ты себе представляешь, к примеру, проверку исполняющего обязанности начальника контрразведки полковника Стрепетова, старшего офицера и, заметь, потомственного дворянина, чьи предки двенадцать поколений жизнь клали на службе государю и Отечеству?.. Вот то-то. Поэтому приходится задействовать минимальное количество людей: ты, Сандерс, м-м-м… наш пока еще тайный для тебя визави, я и Леонидов. Техническую поддержку вам обещали организовать, но в остальном надейтесь только на свои силы. Считай, что ты на вражеской территории.

– А почему именно я? – недоверчиво спросил Полубой. – Чего это вы к пенсионеру прицепились? У вас, чай, своих натасканных пруд пруди.

– Ну не пруд, но есть, – кивнул Бергер. – Но вишь, какая закавыка… – Он пожевал губами. – Нам нужна команда, гарантированно способная справиться с «существом», даже столкнувшись с ним лицом к лицу…

Полубой посмотрел сквозь стекло на «территорию потенциального противника». Город уплывал назад, и под короткими крыльями глидера появились пригородные коттеджи, в основном двухэтажные, с черепичными крышами, аккуратными лужайками, бассейнами и подстриженным кустарником. Словом, мечта любого нормального члена общества – собственный дом. Людей с высоты в полторы тысячи футов, да еще в дождь и сумерки, было не разглядеть, но Полубой не жалел. Ему казалось, что и люди здесь живут такие же скучные, похожие друг на друга и до унылости однообразные, как их жилища.

Наконец и пригороды остались позади. Через сорок минут полета над темной равниной с редкими тусклыми огнями далеко внизу машина пошла на посадку. Пилот включил прожекторы, как бы желая предупредить о прибытии. Резкий свет вырвал из мрака пустой загон, двухэтажный дом, мокрые кусты во дворе, дрова под навесом, беседку. Желтый свет из широких окон пробивался сквозь дождливую хмарь, освещал раскисшую землю перед крыльцом. Полубой задумчиво почесал затылок. Да-а, дыра дырой… Он ожидал всего, но чтобы Дик Сандерс уединился в забытом богом углу? Дик любил свет, тусовки, женщин и выпивку… хотя пить можно и в одиночку. И если он пьет в одиночку, то как напарник уже никуда не годится…

Глидер завис посередине двора, Полубой распахнул дверцу, подхватил сумку и выпрыгнул наружу. Под ногами чавкнула глина. Риталусы выскочили из машины, пилот аккуратно поднял глидер, и через секунду тот скрылся в дождевой пелене. Полубой выругался, вытер лицо ладонью и сделал шаг по направлению к дому. Что-то было неладно – по спине побежал озноб. Такое ощущение бывало, когда Касьян проходил силовое поле чужого корабля при абордаже, однако после Хлайба он заметил за собой странную способность чувствовать электронное наблюдение. Разница в ощущениях была ничтожной, но Полубой уже классифицировал ее – сейчас он находился под куполом подавления датчиков движения и биосенсоров.

– Однако… – протянул он. – Хорошо же тут встречают старых друзей.

Поднявшись на крыльцо, Касьян толкнул дверь, пропустил вперед риталусов и оказался в прихожей. Что-то будто пробежало по лицу и телу, он догадался, что его сканируют на предмет оружия.