Маневры неудачников

– Мы почти не приносим прибыли, – сказал Джерри. – Расходы на эксплуатацию слишком велики, и с каждым годом они только растут, потому что оборудование устаревает, а космические маршруты уходят в сторону от сектора в связи с тем, что на границе может стать небезопасно. Если бы будущее было чуть более определенным, нас бы уже давно разогнали, а станцию продали на металлолом.

– Ты уже позаботился о своем пенсионном фонде?

– Акции, – сказал Джерри. – Кто знает, что они будут стоить завтра?

– Завтра и деньги могут сильно обесцениться, – сказал я. – Боеприпасы и консервы – вот твердая валюта грядущего.

– Обожаю оптимистов, – сказал Джерри.

Амальгама закончила рыдать и теперь увлеченно зевала.

– Шла бы ты к себе, – сказал ей Джерри. – Утром я пришлю кого-нибудь, чтобы взять показания.

Амальгама кивнула и двинулась к двери. Как была, в простыне. Джерри перехватил ее на половине дороги и рекомендовал одеться. Движения жрицы любви были механическими и замедленными, как у водолаза на глубине. Или как у космонавта, оказавшегося за бортом корабля. Наверное, здесь и сейчас это сравнение было более востребованным.

– Собственно, я позвал тебя не для того, чтобы ужасаться смертью Халлена – да кому он был нужен – или беседовать о жизни, трудностях, которые готовит нам будущее, сложностях пенсионного фонда и политике Консорциума Бизнесменов, – заявил Джерри, когда мы остались одни. С нами был еще труп Халлена, но я сомневаюсь, что он захотел бы принять активное участие в разговоре. – На кого ты работаешь?

– Мне казалось, на тебя.

– Не держи меня за идиота, ладно? – сказал Джерри. – Когда ты появился здесь полгода назад с собственным космическим кораблем, туманной легендой и рекомендацией от Хасана иль-Джафири, владельца пятнадцатипроцентного пакета акций Консорциума, я удивился, но не стал задавать вопросов. Я думал, это простая инспекция, задуманная Консорциумом. Но твое пребывание здесь затянулось, а результатов инспекции все не было. Тогда я стал думать, что ты родственник кого-то влиятельного, временно сосланный сюда за какую-то провинность. Мне стало любопытно, и я решил провести небольшое частное расследование. Угадай, что я выяснил?

Я промолчал.

– Правильно, ничего, – сказал Джерри. – Обычно люди оставляют за собой хоть какие-то следы, и всегда можно найти кого-то, кто что-то знает. Но не в твоем случае. Такое впечатление, что ты и твой гребаный корабль соткались из ниоткуда за полчаса до того, как пришвартоваться к нашей станции.

– По законам жанра сейчас я должен осматривать обстановку в поисках тяжелого предмета, которым можно ударить тебя по голове? – уточнил я, видя, что руки Джерри вроде бы и расслаблены, но уже не скрещены на груди, а висят вдоль тела, находясь в непосредственной близости от набедренной кобуры.

Ленгстром носил с собой не положенный по служебной инструкции парализатор, а игольник «оса», оружие, попадание из которого в любую часть тела гарантирует служащему мишенью человеку смертельный исход. У меня был такой же, но в ножной кобуре, закрытой от любопытных глаз форменными брюками. Идеальное оружие для того, чтобы убивать людей в замкнутом пространстве космических кораблей и ремонтных станций, где лишний выстрел из плазмогана или импульсника может повредить какое-нибудь ценное и крайне необходимое для жизни оборудование или и вовсе пробить обшивку.

– Скажу честно, я не исключаю и такой возможности, – заявил Джерри. – Тяжелых тупых предметов тут полно.

Убранству апартаментов Халлена мог бы позавидовать и левантийский калиф. Если бы нынешний калиф Асад ад-Дин не был приверженцем спартанского образа жизни и был способен завидовать чему-то материальному, он бы обязательно позавидовал. Статуэтка танцовщицы, стоявшая на комоде всего в полуметре от меня, идеально подходит для проламывания голов. Если взять ее поперек плоского живота и ударить подставкой…

– То есть полгода тебя это не волновало, по крайней мере, волновало не настолько, чтобы ты решил поговорить об этом со мной, а теперь вдруг ты решил расставить точки? Что-то изменилось?

– Да.

– Что? Не смерть же Халлена подвигла тебя на этот шаг.

– Нет. Но здесь можно поговорить – мне доподлинно известно, что в комнате нет наблюдающих устройств. Я сам проверял, так как Халлен жутко боялся, что кто-то узнает о его оргиях.

– Это он просто настоящих оргий никогда не видел, – хмыкнул я. – Но если не смерть Дага, то что?

– Дерьмо находится в непосредственной близости от вентилятора, – сообщил Джерри. Эта метафора оказалась поистине бессмертной даже на комбинированном языке потомков. Я всегда подозревал, что непреходящие ценности будут носить именно такой характер. – И, судя по уже намеченной траектории, непременно в него попадет.

– Информативно, – согласился я. – И тревожно. А если конкретнее?

– Сначала ты мне ответь.

– А что бы ты хотел услышать?

– Правду, – сказал Джерри. – Хотя бы частично.

– Я – резидент разведки скаари, – сказал я. – Генетически измененный ящер, внедренный в ряды простых смертных с целью сбора информации, диверсий и саботажа. Вам конец, людишки.

– У меня нет времени на твое остроумие, – сообщил Джерри. – Ты работаешь на СБА?

– Нет.

– Верю, – сказал Джерри. – Для СБА это слишком топорная работа.

– Если бы я работал на Альянс, ты нашел бы кучу следов, свидетельствующих в пользу моей безобидности, – сказал я. – Впрочем, так бы произошло, если бы я работал на любую разведку. Создание легенд – это дело специальных отделов, которые только этим и занимаются.

Мне удалось очень ловко ввернуть в предложение слово «наверняка», которое должно было дать понять, что на самом деле я не имею ни малейшего представления о том, как делаются дела.

– Твоя легенда шита белыми нитками. Точнее, у тебя ее практически нет, – согласился Джерри. – В связи с этим у меня и возникает вопрос: на кого ты работаешь?

– Ни на кого. У меня нелады с законом на территории Альянса. – В этом месте я даже не соврал, на территории Альянса мне делать нечего. – Поэтому я обратился за помощью к надежным людям, и они создали для меня новую личность. Но на проработку деталей их возможностей не хватило.

– В этой комнате много тупых предметов, – повторил Джерри. – Но я к их числу не принадлежу. «Надежные люди» в такой ситуации не стали бы морочить себе голову, взяли бы деньги, а полиция Альянса или кто-то еще долго бы искали твой труп.

– Мне рассказать тебе про сложное выстраивание связи с «надежными людьми» и систему гарантий? Это займет какое-то время, а ты, по-моему, куда-то спешил.

– За что тебя ищут?

– Хочешь меня сдать? Награда не очень большая.

– Мне плевать на законы Альянса, – сообщил Джерри. – Тут ничья земля и законы совсем другие. Но я вроде как поддерживаю соблюдение этих законов и обеспечиваю на этой земле безопасность и хотел бы знать, кто и с какого калибра пушками может явиться сюда по твою голову. Чтобы вовремя отойти в сторону, например.

Вопрос про калибр пушек был чертовски хорошим вопросом, но ответ на него был мне неизвестен. Я искренне надеялся, что СБА забыла о моем существовании, потеряв мой след если не во Вселенной неудачников, то хотя бы после вторжения скаари, но убедить себя в этом до конца так и не смог. Калибр пушек мог зависеть от многих причин, и я понятия не имел, как развивались события после нашего с Визерсом побега из штаб-квартиры Службы Безопасности Альянса.

Но было похоже, что новой легенде Джерри поверил. Он не дурак и наверняка на этом не остановится, и я почти не сомневался в том, что он организует еще одно небольшое частное расследование, но, если он оставит меня в покое всего на пару дней, этого может оказаться достаточно.

– Я надеюсь, что никто не явится, – сказал я.

– Твои «надежные люди» имеют какое-то отношение к Левантийскому Калифату? – поинтересовался Джерри, и вот тут я насторожился.

Насторожился, но виду не подал.

– Понятия не имею. А почему ты спрашиваешь?

– Твои рекомендации были от Хасана иль-Джафири, – напомнил Джерри. – Рекомендации от такого человека, предъявленные человеком, претендующим на роль простого работника, – это стрельба боевыми орбитальными лазерами по досаждающим огороднику грызунам.

Значит, моей легенде он не поверил. Что ж, я говорил Асаду, что это может стать слабым местом, но у калифа всегда были свои взгляды на жизнь.

– Я похож на левантийского подданного?

– Ты вообще ни на кого не похож, – сказал Джерри и снова скрестил руки на груди.