Оценить:
 Рейтинг: 4.6

Маска Дантеса

Серия
Год написания книги
2005
<< 1 2 3 4 5 6 ... 21 >>
На страницу:
2 из 21
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Пять или шесть красных лучей ударили в купол. Озерники ответили огнем.

“Все кончено”, – подумал Никита. Пальцы сами нажали на спуск. Граната ушла из подствольника.

Никита упал на дно лодки. Вадим остался сидеть, не в силах двинуться, и, раскрыв рот, наблюдал.

Одновременно полыхнуло белым справа и слева. Вскипела паром вода. Вадима обдало жаром. Сразу три лодки исчезли – вместе с людьми. Метко стреляют! Но и Никита не промахнулся. Купол раскрылся огромным цветком, из него вверх ударил оранжевый столб огня. Верхний уровень города исчез! Вслед за грохотом взрыва на миг наступила тишина, а потом в воду посыпались осколки.

– Греби! – Никита вскинулся, едва не опрокинув лодку. – Греби! Пока они не зарастили купол! Скорее!

Непослушные пальцы никак не могли вставить в подствольник новую гранату.

Никита видел, как справа пять или шесть лодочек устремились вслед за ними в атаку на город. Всего? А где остальные? Никита обернулся. Туман уже почти растаял. Лишь тонкие пряди кое-где стлались над водой. С десяток лодок мчались к берегу наперегонки. Трусы!

– Стойте! Куда!? Город наш! – кричал Никита. – Наш!

– …гнись! – ахнул Вадим и качнулся вбок, креня лодку.

Никита запрокинул голову. Прямо на них черным копьем несся осколок. Сейчас врежется…

Никита прыгнул за борт. Следом скатился в воду Вадим и тут же ушел на глубину. Осколок вспорол воду слева. Никита нырнул, ухватил товарища за шиворот.

“Я не утону, не могу утонуть… не могу” – Никита рванулся наверх, всплыл первым и вытащил товарища.

Вадим жадно хлебнул воздух, шлепнул ладонями по воде. Глаза у него были круглые и совершенно безумные.

– Плыть можешь? – На всякий случай Никита продолжал держать товарища за шкирку.

– М-могу…

– К городу! – приказал Никита.

Но стоило ему разжать пальцы, как Вадим устремился к лодке, попытался вскарабкаться в нее, соскользнул в воду, вновь полез…

– К городу! – заорал Никита.

Вадим его не слышал. Он вообще ничего не слышал, карабкался в лодку, срывался, снова пытался залезть… Черт с ним, пусть удирает…

Никита поплыл кролем туда, где над водой темнел изуродованный купол. Он видел, как несколько лодок идут наперегонки к той же цели. Молодцы! Не отступили! Никто не стрелял. Все торопились добраться до купола. Весла так и мелькали.

“Город наш”, – билась в мозгу единственная мысль. Рука ударилась о что-то твердое. Никита ухватился за рваный край, распоров пальцы. Приподнялся. Рассадил о вывернутый наружу лоскут обшивки колено. Перевалился внутрь. Упал на что-то ровное, скользкое, его потащило вниз. Бластер он потерял в воде. Но был еще один, в кобуре. Никита попытался достать его.

Пальцы не слушались.

– Я здесь! – крикнул Никита, не зная, кто его может услышать. Разве что обитатели города. – Я пришел! Пришел!

Под ним вдруг раскрылась бездна, и он ухнул в аварийный шлюз.

– Я здесь! – кричал он, скользя во влажной темноте.

Его облепило, сжало со всех сторон и выплюнуло на скользкий пол.

– Добро пожаловать в озерный город! – раздался над ним насмешливый голос. – Надеюсь, вам, сударь, понравится у нас.

Книга I

Маска Дантеса

Глава I

Звездный экспресс

Предупреждение было невнятным. Намек, расшифровать который мог человек, хорошо знакомый с реконструкцией Китежа. Но Марк Валерий Корвин знал об этой планете слишком мало и все больше обрывками, а его друзья – и того меньше. Что могла означать фраза: “Надо поторопиться с визитом или отложить встречу на год. На Китеже наступает эпоха карнавалов” – никто из спутников Марка объяснить не мог. Возможно, что-то вроде лацийских сатурналий, когда не существует ни господ, ни слуг, и даже андроиды надевают маски и веселятся напропалую.

Голос предков о карнавалах упорно молчал: отец Марка не посещал места увеселений во время краткого визита на планету. Выяснилась занятная подробность: о Китеже другие миры не знали практически ничего. Или же сведения казались совершенно баснословными. Всеведающий галанет бормотал невнятицу: “Карнавалы Китежа. Маски Китежа. Полгода веселья”. Эти фразы-обрубки вываливались из различных порталов вновь и вновь, едва Марк запрашивал информацию о развлечениях китежан. В конце концов, Корвин пришел в ярость и послал галанет к Орку в пасть и еще дальше. Да и какое ему дело, кто и как веселится на карнавале. У Марка имелся благовидный повод для визита: он нашел убийцу княгини Эмилии Валерьевны. Теперь он должен явиться на Китеж и рассказать свекру Эмилии все подробности расследования. Корвин написал краткий отчет о раскрытом убийстве и отправил его по двум адресам: один – в сенат Лация, второй – князю Андрею, чей сын и невестка стали жертвами действий анималов.

Без приглашения являться на Китеж считалось неприличным, и Марк дожидался ответа на станции Большой петли. К тому же лацийский сенат должен был прислать экспресс-почтой подтверждение официального статуса следователя со всеми вытекающими отсюда гарантиями и возможностью тратить не свои собственные кредиты, а государственные, и оплачивать услуги помощников, а не надеяться на их доброе к себе отношение и альтруизм.

Первым отозвался князь Андрей. В письме, формально очень вежливом, но суховатом, он рассыпался в благодарностях (много вычурных старинных выражений и русизмов во всеобщем), выражал сдержанную радость по поводу того, что сообщник убийцы, наконец, отдан под суд, и приглашал Корвина “вместе с помощниками и друзьями” погостить у себя в усадьбе, сколько гостям будет угодно. И просил прибыть “по возможности скорее”. О князе Сергее в письме не упоминалось. Как будто он погиб вместе с женой во время трагедии на Психее. А между тем Марку было доподлинно известно, что молодой князь в течение двух лет после возвращения на Китеж безвыездно живет в усадьбе отца.

– Похоже на домашнее заключение, – прокомментировал трибун Флакк положение Сергея.

Марку тоже казалось, что не случайно бывшего командира “Изборска” держат на коротком поводке. Пускай он потерял память после того, как сержант выпустил в него весь заряд парализатора, но теперь Сергей наверняка физически здоров… Так почему же он все еще взаперти, как преступник или… опасный свидетель?

“Может быть, Андрей Константинович считает своего сына отчасти рабом?” – в который раз спрашивал себя Корвин. Он ненавидел рабство в любой форме, пусть даже оно принимало вид любви или долга. Чужая несвобода казалась ему почти столь же непереносимой, как и своя собственная.

Экспресс-почте требовалось не более стандартных суток, чтобы переслать сообщение, но сенат Лация тянул и тянул с ответом. Напрашивался неприятный ответ: что-то мешало сенаторам произвести Корвина в префекты немедленно.

– Чего мы ждем? Начала карнавалов? – ворчал центурион Друз.

– Почему бы и нет? – смеялась Лери. – Когда еще представится такая возможность? Купим на станции маски. Я пропустила карнавалы на Неронии, наверстаю упущенное на Китеже.

Скучать на пересадочной базе не приходилось: казино, виртуальные ипподромы, подборки фильмов, виртуальные библиотеки… галанет… ослепительные красотки, в которых за парсек видно профессиональных служительниц святой Венеры… О чем еще может мечтать парнишка неполных восемнадцати лет, недавно снявший с себя рабский ошейник? Женщины в дорожных комбинезонах, спешащие на Китеж или прочь от него. Все они, от пятнадцати до сорока, мгновенно приковывали внимание юного Корвина. Внимание приковывали, но очаровать не могли – глядя на них, Марк тут же вспоминал, как смотрел отец на его мать. Эталон, с которым придется сравнивать всех остальных красавиц.

Марк сыграл в звездную рулетку и провел около часа с чернокудрой жрицей Венеры. А потом спешно выпроводил ее и запер дверь на кодовый замок. Потому что очень некстати в голову пришла дурацкая мысль о том, что это краткое приключение будут смотреть, как порнушку, дети… его сыновья… ладно, сыновья… но дочери! Дочери! В период полового созревания. В тринадцать-четырнадцать! Мерд! Мерд! Мерд! Перед нерожденными дочерьми было особенно неловко. Корвин отправился в вирт-шоп, набрал лепестков с новыми фильмами, но выключил голопроектор на третьем сюжете: все это были повторения, перепевы старых мотивов. Его отец и дед видели сотни подобных видашек… А поскольку виртуальная техника за последние двадцать лет ничего не добавила в копилку планеты Голливуд, то Марк выбросил киношные лепестки в утилизатор.

Было еще одно занятие, коим в безделье и неподвижности станции можно было предаваться часами. Пировать. Весь день или всю ночь просиживать в ресторане. В задумчивости прогуливаться вдоль столов с подносами. Вот нежнейшая рыба, алым цветом напоминающая кайму сенаторской тоги, вот ажурные ломтики сыров, одни янтарные, другие тронутые патиной плесени. Груды креветок и черной икры; мидии, обложенные ломтиками лимона, блекло-розовые эскалопы в грибном соусе… Официанты в белых крахмальных куртках пополняют и пополняют блюда, пока гости меланхолически двигают челюстями и все чаще и чаще поглядывают на светящуюся надпись “вомиториум”, где можно быстро и безболезненно освободить желудок, чтобы наполнить его десертом. В этом обжорстве (Марк называл его на французский манер “гурманство”) почти не было расточительства: выблеванные продукты тут же поступали на переработку и через пару часов красовались в ярких обертках на нижних палубах. Биотехнологии избавили человечество от брезгливости.

“Лериа, прекрасная фея, озерная фея”, – звучал в ресторане популярный мотив.

Слова эти бесили Лери.

“Автора надо выкинуть в открытый космос без скафандра”, – твердила она, едва заслышав мелодию.

И предпочитала завтракать и ужинать в кафе, где можно было заказать песню для личного прослушивания.

Зато Марк посещал ресторан с завидной регулярностью. Вкус блюд – вот что практически напрочь отсутствовало в генетической памяти. Их названия, их вид – все было знакомо. Но как яркая этикетка – не более. Лишь во сне удавалось вспомнить букет вина, вкус печеночного паштета или фаршированного поросенка… Наяву каждый ломтик сыра и каждый глоток вина походил на маленькое открытие.

“Суррогат… – шептал насмешливый голос предков. – Зачем помнить фальшивое? Стоит хранить только истинное…”

<< 1 2 3 4 5 6 ... 21 >>
На страницу:
2 из 21