Маска Дантеса

– Снимешь, но не здесь! – засмеялась Лери, подхватила жениха под руку и повела к одной из временных беседок, установленных в парке. Обернулась. – Не волнуйся, братец, я его не оставлю без присмотра.

Марк махнул им рукой, давая понять, что полностью доверяет благоразумию сестры, и зашагал назад к дому.

Князь Андрей все так же стоял на возвышении, держа в руках синюю розу.

– Вы можете объяснить, что происходит? – спросил Корвин.

– Разве не видите? Карнавал! – рассмеялся князь Андрей. – “Какая смесь одежд и лиц, племен, наречий, состояний!” Карнавал, мой драгоценный Калиостро. Карнавал!

– Я – Корвин. Неужели вы не узнали голос? – Марк поднес руку к лицу.

– Нет, нет, не снимайте маску, это не принято, вы оскорбите этим жестом карнавал, – запротестовал Андрей Константинович. – Выбор еще не сделан… Хотя, увы, Лаций обречен…

– Что это значит? Нас убьют в конце праздника? Принесут в жертву?

– Ну что вы! Как можно… У вас отличный костюм. Вы молоды. Веселитесь!

– Вы заранее знали, что костюмы Лация вызовут неприязнь. Или даже агрессию… – Корвин говорил ровным голосом, его маска, реагируя на интонации голоса, оставалась бесстрастной. – Но не предупредили нас об опасности.

– Мой юный друг… заверяю вас, даже минимальная опасность вам не угрожала. И не грозит. А потасовки на карнавалах каждый раз случаются.

Корвин усмехнулся. Никакой опасности – кто спорит. Несколько царапин и оторванных фалер. Просто князю хотелось проверить, как встретят римские костюмы на карнавале. Встретили плохо…

Лаций обречен…

* * *

…истребитель Марка падал. Прямо по курсу сверкал в лучах звезды Фидес линкор, его обитель, корабль-матка, чьи палубы ждут возвращения крошечных юрких кораблей. Но кто-то не возвращается. Каждый раз кто-то не возвращается. Это закон. Почти… Теперь нос истребителя (если выступающую часть этой плоской посудины можно именовать носом) был нацелен в борт собственного корабля-носителя.

Изменить курс! Немедленно изменить курс. Орк!

Искин истребителя не отзывался на запросы. Напрасно Марк давил на все кнопки, дергал за рычаги. Их заклинило. Кораблик умер. Воцарилась абсолютная тишина – связь отключилась. Истребитель силой инерции несло к борту звездолета. А у этого огромного, как туша астероида, линкора, вышли из строя генераторы защитного поля. Через несколько минут потерявший управление истребитель врежется в белый сверкающий борт. Если прежде орудия “Титана” не разнесут малютку на кварки. И вдруг один из рычагов уступил нажиму. Сдвинулся едва-едва, но все же сдвинулся. Правый двигатель выплюнул в черное пространство комок белого огня. Истребитель дернулся и развернулся.

Одновременно ожила аварийная связь, до той поры упорно не желавшая включаться. Наверное, подобную консервную банку можно дать лишь пилоту-дублеру. Корвин рванул из гнезда черный, похожий на жука прибор, стиснул в ладони. Рубка истребителя взорвалась десятками голосов.

– Куда тебя несет, Марк! Совсем спятил! Мы бы тебя сейчас распылили!

– У нас нет защиты! Перегрузки!

– Выруливай к приемному шлюзу. И без фокусов. Точно говорят, что ты безумный.

Марк почувствовал, как струйка холодного пота стекает вдоль позвоночника. Он не стал ничего говорить о повреждениях и отказе приборов. Вцепился в рычаг управления правым двигателем и сумел его сдвинуть еще чуть-чуть. Истребитель вздрогнул. Главное, он хотя бы не врежется в линкор… А там… может быть, за ним вышлют спасательный бот. Может быть… А что если, работая одним правым двигателем, дотянуть до шлюзовой камеры?

“Полное безумие”, – уточнил он для себя поставленную задачу.

И рассмеялся.

Слева, сквозь прозрачный “нос” истребителя, он видел точно такую же машину. Она стремительно приближалась.

– Марк, ну тебя и покорежило! – услышал он знакомый голос. – Вот так казус! Аварийка хоть пыркает?

– Аварийка работает, Флакк! – отозвался Марк весело.

– Тогда я заставлю свой искин просчитать для тебя градиент тяги двигателей для подхода к шлюзу. А потом наш “Титан” втащит тебя на палубу в аварийном режиме. Держись за мной.

– У меня фурычит лишь правый двигатель.

– Я буду работать только правым. Делай, как я, и повторяй! Да поторопись! Помни: ты не профессиональный пилот, коррекцию костей не делал, каждый час в этой консервной банке для тебя опасен…

* * *

Марк проснулся.

Человек в шелковой рубашке и белом шелковом жилете сидел в кресле, положив ногу на ногу. Маску гость держал в руках. Лицо с высоким лбом и детским подбородком было хорошо знакомо Марку по голограммам. Но время, эта хищная тварь, оставило на щеках и лбу гостя глубокие отметины.

– Наконец вы перестали делать вид, что вам отшибло память, – сказал Корвин. – Пусть так считают другие. Меня вам не провести, князь Сергей.

Кажется, гость не удивился. А если и удивился, то не подал виду. Лишь спросил:

– Откуда вы знаете?

Корвин поднялся, накинул халат. Маска Калиостро лежала на секретере вместе с тюрбаном. Издалека долетали смех и крики. Окна озаряли вспышки фейерверка. Карнавал еще длился. Как Сергей попал в комнату? Открыл потихоньку? Но как же сигнализация Друза? Не сработала? Или Марк так крепко спал, что не слышал? Тем более что за окном постоянно взрывались петарды.

– Ваша тайна проста. Вы – профессиональный пилот. Всем пилотам проводят коррекцию организма и – прежде всего – костной ткани. Выстрел из парализатора, способный отправить обычного человека на тот свет, лишил вас сознания на несколько часов.

– Несколько суток, – уточнил Сергей. – О коррекции мало кто знает. Подобные операции военные хранят в тайне.

– Но не от следователя по особо важным делам. – Корвин не стал уточнять, что подсказка только что пришла из сна. В конце концов, никого не должно волновать, как Марк добывает информацию. – Почему вы притворяетесь?

– Думаете, я прячусь здесь от спецслужб Неронии, изображая пятилетнего малыша, и боюсь сунуться в космос? Так?

– Вы изрядно насолили нерам этой историей с анималами.

– Да чихать мне на Неронию и всех ее анималов вместе взятых! Если бы я мог вернуться… – прошептал Сергей.

В космос его, выходит, не пускают. И он вынужден сидеть на планете. А на душе – муторно. Как это говорят на Китеже? Ах да, кошки скребут.

Раз нельзя в космос, Сергей теперь внушает всем, что превратился в дебила, играет в детской и обо всем позабыл.

– Вас не охраняют? Что делает контрразведка Китежа?

– Мне пять лет. Лежу в колыбели. Кому я нужен?

– То есть спецслужбы Китежа от вас отказались.

– Или я от них.

– Вы недооцениваете неронейцев, поверьте мне. Самые лучшие убийцы – оттуда, с Неронии. Именуются “браво”.