Побег из сказки

–Ну, я помню, что ты для меня не раз пел когда-то.

Картал безрадостно усмехнулся:

–Ну, я-то следовал правилам. Милая, как же нам, волкам, без песен-то жену заполучить?

Кара рассмеялась уже во весь голос:

–И ты думаешь, что я пошла за тебя из-за твоих песен? – Она с улыбкой посмотрела в растерянные глаза мужа. – Милый, ты совсем не умеешь петь. У тебя нет ни слуха, ни голоса. Пожалуй, только твой вой в облике зверя мне по-настоящему нравится.

Картал, который всю жизнь полагал, что это именно его пение проложило ему путь к сердцу любимой Кары, так сказать, слегка опешил. Именно – так сказать. Потому что на самом деле он впал в ступор.

Проглотив внезапно появившийся ком в горле, он спросил:

–Но тогда почему же ты мне никогда об этом не говорила? Я-то думал, что…

Кара снова улыбнулась и ещё раз поцеловала мужа в губы:

–Милый, ну, разве это имеет хоть какое-нибудь значение? Главное, что я тебя люблю. Сразу же полюбила, как только увидела. А твои песни… – Она ещё раз улыбнулась. – Ну, можешь и дальше их петь. Ведь ты же сам сказал, что это – наш древний обычай. И все волки, и до нас, и после нас, пели и будут петь своим избранницам о своей любви. Так уж заведено. И это, если уж начистоту, помогает нам, женщинам, понять, что нас на самом деле любят.

Картал, снова сглотнув ком в горле, вымученно улыбнулся:

–Могла бы и раньше сказать.

Кара тихо засмеялась:

–А зачем? Вот, сказала сейчас, и уже жалею об этом. Хоть ты и не слишком хорош в пении, мне всё же приятно послушать, как ты мне поёшь о своей любви. Думаю, что это всем женщинам нравится. И не только волчицам, наверное.

Картал уже несколько веселее покачал головой:

–Ну, блин! – На его губах появилась уже намного более весёлая и непринуждённая улыбка. – Значит, говоришь, ты сразу же меня полюбила?

Кара укоризненно качнула головой:

–Ты, значит, только это услышал? Да, я сразу же в тебя влюбилась. И я уверена, что и ты в меня – тоже. Доволен?

Картал, приподнявшись, ухватил жену за руку и, притянув к себе, глядя прямо в её пронзительно-голубые глаза, с улыбкой признал:

–Да, я полюбил тебя сразу же, как только встретил тогда на улице.

После этих слов он приник губами к губам жены. Только спустя минуту Кара смогла, переведя дух, сказать:

–Ну, вот видишь! Значит, у Прании это в крови! Наверное, и она полюбила кого-то с первого же взгляда. – Она насторожилась. – А вот, кажется, и она.

Картал, который также почуял приближение дочери, кивнул:

–Да, это она. Ну, милая, может, тогда прямо сейчас и поедим?

Кара, снова улыбнувшись, едва уловимым, скользящим, до невероятности гибким движением лёгкого, сильного тела высвободилась из объятий мужа.

–

Итол быстро вошёл под купол, который вот уже сто лет закрывает внутренний дворик его дома от непогоды. Порывисто подошёл к высокому креслу и всем весом рухнул на мягкую подушку. Сдвинув брови, он замер, глядя в одну точку на противоположной стене двора.

Какое-то время он оставался в полном одиночестве. Пока во дворик не вошла грациозная, хорошо сложённая женщина. На вид ей никто не дал бы больше тридцати – тридцати пяти лет. Хотя на самом деле недавно ей исполнилось семьсот двадцать.

Примерно с минуту она молча смотрела на Итола. И только поняв, что тот слишком глубоко погружён в нерадостные думы, решила вернуть его к действительности.

От лёгкого прикосновения Итол вздрогнул. И с укоризной посмотрев женщине в глаза, спросил:

–Чего тебе, мама?

На что женщина задала встречный вопрос:

–Ты о чём, Итол? Неужели твоей матери нельзя погладить сына по голове?

Но Итол не захотел поддерживать эту нелепую игру. Движением головы откинув руку матери, он недовольно бросил:

–Что за странные игры, мам? Не время сейчас!

Но женщина, улыбнувшись с тем терпением, которое свойственно только матерям, тихо сказала:

–А вот я помню время, когда ты просто умолял меня поиграть с тобой. И я тебе никогда не отказывала. Даже с твоими братьями и сёстрами я никогда не проводила столько времени, сколько с тобой. А теперь, видишь ли, у тебя для меня совсем времени нет.

Она демонстративно повернулась, сделав вид, что собралась уйти. Итол торопливо вскочил и, осторожно перехватив руку матери, просящим тоном сказал:

–Мама, извини. Просто день сегодня не слишком удачный. Вот я и… – Он глубоко вздохнул. – В общем, извини, мам.

Женщина, которую все «орлы» знают под именем Айлы, повернулась к сыну, и, одарив его всепрощающей материнской улыбкой, снова погладила по вьющимся длинным волосам:

–Ничего, сын, я всё понимаю. Может, расскажешь, что у тебя стряслось?

Итол невесело усмехнулся:

–Да всё, как обычно. Император, Картал, Берот! – Он сокрушённо махнул рукой. – Не могу я больше, мама! Тесно мне во дворце! Хочу, как наши предки, свободно парить в небе, никому не давать отчёта, жить так, как мне хочется!

На что Айла, грустно глядя в глаза сына, спросила:

–А кто тебе мешает? Разве Император не отпустит тебя, если ты его об этом попросишь? Кажется, Его Величество никого не принуждает к службе. Или я чего-то не знаю?

От внимания матери не укрылось, что Итол и в самом деле что-то от неё скрывает. Во всяком случае, его глаза слегка дёрнулись в попытке уйти от сверлящего взгляда Айлы, когда она задала последний вопрос. Но ответил он не на него.

–Да не держит он меня. Просто я ещё не всё сделал, что хотел. Вот и приходится сидеть здесь, в столице. Хотя мне хочется летать между бьющих в скалы Каменной Стены волн. Ощущать на перьях солёные брызги океана. Или же смотреть, как моя тень скользит по переливающимся снегам Поднебесных Пиков. Но я словно прикован к этому месту!

В подтверждение сказанных им слов Итол зачем-то повёл вокруг рукой. Айла послушно посмотрела по сторонам. После чего, улыбнувшись, спросила:

–А что тебе мешает летать здесь? Думаю, ты мог бы прямо сейчас выехать за пределы столицы и перекинуться в орла. Хочешь, я могу с тобой полетать.

Итол недовольно поморщился: