Сидней Рейли: шпион-легенда XX века

Тем не менее и на квартире Тамары чуть было не стряслась беда. Не зная о ее связи с Рейли, чекисты нагрянули туда с рутинной проверкой. Успев спрятать под подол широкого платья толстую пачку банкнотов, Тамара приветливо встретила неожиданных визитеров, а в то время посланец Хилла удирал по черному ходу.

Поскольку положение Рейли стало совсем никудышным, к Тамаре была выслана связная, совсем молоденькая девочка, с сообщением от Хилла, что он готов сделать все для поддержки друга. Под видом швеи, предлагавшей дамам новые платья, связная благополучно добралась до квартиры Тамары. Неизвестно, чем она привлекла внимание других секретных служб, но вскоре Тамару посетил американский агент с сообщением для Рейли. То ли агент был слишком молод и неопытен, то ли он забыл об элементарной бдительности, но следом за ним в квартиру ввалилась целая толпа чекистских молодчиков. Тамара впала в истерику и как профессиональная актриса разжалобила их, однако американский посланец и обе ее подруги были задержаны. Следствием этого неприятного инцидента стал арест Каламатиано, который вскоре был расстрелян.[1 - По другим данным, Каламатиано содержался в Бутырках в течение года, после чего был освобожден и выехал в США.]

Рейли выслушал невеселые известия без эмоций и попросил Тамару немедленно сообщить Хиллу, что он находится в безопасном месте и просит его прийти прямо сейчас. К своему удивлению, Хилл обнаружил Рейли спокойным и сосредоточенным. Казалось, что сейчас его волнуют лишь вопросы реорганизации созданной сети, чтобы возобновить борьбу как можно скорее. В качестве первого хода в новой партии Рейли предлагал следующее. Он лично отправится в ЧК и докажет непричастность Локкарта, содержавшегося в «одиночке», к эсеровскому покушению на Ленина. Хилл был категорически против, убеждая Рейли, что его просто-напросто арестуют и, возможно, расстреляют вместе с Локкартом. В интересах британской разведки Хилл предлагал Рейли как можно быстрее бежать из страны и лично доложить обо всем в Лондоне.

Другой вопрос, подвергшийся тщательному обсуждению, заключался в анализе причин их провала. Рейли был убежден, что никто из его собственных агентов не мог пойти на предательство. Детального плана мятежа не знал никто, кроме тех, кто его разрабатывал, а также командира латышских стрелков Берзина. Если Берзин и открыл большевикам замысел переворота, это могло случиться только в том случае, если он сам был подвергнут пыткам. Нельзя было сбрасывать со счетов и французов. Безусловно, Вертамону и его коллегам можно было доверять, однако Рейли хорошо помнил их постоянную связь с журналистом Ренэ Маршаном, московским корреспондентом парижской газеты «Фигаро». Агент не верил журналисту и подозревал, что именно он мог выдать большевикам план свержения советского правительства.[2 - Эдуард Берзин был подставлен чекистами англичанам.]

В конце концов Хилл убедил Рейли в целесообразности «лондонского» варианта. Пока Хилл подготавливал исчезновение агента из России, Рейли в течение трех дней постоянно менял место своего нахождения. Спал он не раздеваясь и не снимая обуви. На четвертый день скитаний по надежным явкам Рейли пришлось остановиться в комнате, провонявшей дешевой махоркой и принадлежавшей проститутке в последней стадии сифилиса. Но даже и в этих обстоятельствах он каждый день встречался с Хиллом, который отдал ему свои личные документы. В самый последний момент Рейли сел на поезд, отходивший в Петроград.

В качестве подарка Хилл отдал ему пару чудесных черепаховых расчесок, которые Рейли постоянно у него выпрашивал. Как-то раз, когда они шли по улицам Москвы, мимо них промчался «роллс-ройс», в котором восседал Дзержинский. Машина была им знакома: как-то раз «железный Феликс» взял с собой Локкарта посмотреть на работу чекистов по разгрому банд анархистов. Увидев автомобиль, Хилл пошутил:

– Когда твои ребята опрокинут красных, может быть, ты подаришь мне «роллс-ройс» Дзержинского?

– Только в обмен на расчески!

В поезде Рейли познакомился с немецким дипломатом. Держась с уверенностью, дававшей свидетелям все основания полагать, что они коллеги, Рейли доехал до Петрограда в относительной безопасности и отделался легким испугом при затянувшейся проверке документов.

На всякий случай в Петрограде Рейли отсиживался на явке, не показываясь на улицу, целых две недели и только после этого рискнул выйти в порт. Единственное подходящее судно принадлежало немецкому предпринимателю и на днях выходило в Швецию. За 60 тысяч рублей немец согласился тайно вывезти агента из России. Рейли полагал, что корабль прямиком последует на Стокгольм, поэтому остановка в Ревеле, где располагалась немецкая военно-морская база, вызвала у него легкий испуг. Несмотря на урок, полученный в России, он продолжал оставаться самим собой, поэтому не упустил возможности поработать на разведку и накануне отплытия. Перед отправкой судна в Швецию он дерзнул напроситься на обед в офицерское собрание моряков, отправлявшихся на родину в Германию.

Пока Рейли добирался до Англии, история его шпионской деятельности в России усиленно раздувалась московскими газетами. «Надежным» источником информации действительно оказался французский журналист Ренэ Маршан. Кстати, по окончании Первой мировой войны он вернулся в Париж, где примкнул к коммунистической партии.

В российской прессе Маршана называли «честнейшим представителем общества, до крайности возмущенного предательством союзников». К усилиям Рейли освободить Россию от большевистского ига тоже был приклеен достойный ярлык. Они назывались «бандитскими методами, направленными на втягивание России в политический кризис и кровавый конфликт с Германией».

Так закончились мечты Рейли спасти Россию. Глупость французской разведки, допустившей человека со стороны в свои внутренние дела, помешала изменить ход мировой истории. Еще долгое время коммунисты пугали потомков зловещим «заговором Локкарта». Он нашел отражение даже в советском искусстве. Писатель Погодин написал пьесу «Вихри враждебные», с успехом шедшую на советских сценах, а в 1957 году по ней был поставлен художественный фильм.

Глава 8

Однажды начавшийся бой за свободу…

Байрон

В ответ на арест Локкарта в Москве англичане арестовали главу советской миссии в Лондоне Литвинова и заключили его в Брикстон. Большевикам пришлось пойти на заключение соглашения об обмене. В то время, когда Рейли добирался до Лондона окольными путями, Локкарт, Хилл и Бойс отправились туда 2 октября, сев на специальный поезд, шедший до финской границы и охранявшийся латышскими стрелками. Там их пути разделились: Хилл получил указание снова вернуться в Россию на несколько недель для организации ряда диверсионных актов; Локкарт, Бойс и несколько офицеров, следовавших с ними, 18 октября уже были в Абердине.

Рейли, выдержавший незапланированное путешествие из Ревеля в Швецию, отстал от них недели на две: он приехал в Лондон только в начале ноября. Камминг начал немедленно хлопотать о представлении агента к правительственной награде, однако, исходя из соображений секретности, о его награждении орденом Военный крест в официальной прессе не сообщалось вплоть до 1920 года. Правда, в то время, пока шеф разведки занимался наградными делами агента, из МИД послышались голоса, сомневавшиеся в добросовестности Рейли и необходимости проверки на лояльность самого Роберта Брюса Локкарта.

После долгих месяцев подпольной жизни в Москве и Петрограде, где несбыточной мечтой считалось даже помыться горячей водой, Рейли с наслаждением принял ванну и направился в отель «Савойя». Там его ожидали Локкарт и Бойс, которые за сытным обедом и бокалом шампанского желали услышать историю его бегства из России, которую он днем раньше поведал Каммингу. Прошло еще несколько дней, и в Лондон возвратился Хилл. Каковы же были его удивление, радость и восторг, когда он нос с носом столкнулся с Рейли, выходившим из кабинета шефа живым и невредимым. «Звезды» британской разведки постепенно собирались под крыло Камминга, причем Бойс и майор Стивен Эли получили повышение по службе, заняв важные посты в лондонском штабе СИС.

Несмотря на то что Рейли вновь настаивал на своем немедленном возвращении в Россию, решение об этом откладывалось до середины декабря. Его и Хилла переводили из ведомства военной разведки в соответствующий секретный отдел, занимавшийся сбором информации о надежности войск генерала Деникина, дислоцировавшихся на юге России.

11 ноября 1918 года между Антантой и Германией был заключен мирный договор, и даже отвращение к коммунизму не помешало Рейли радоваться этому событию вместе со всеми. А уже 12 ноября, одетый в безупречную форму Королевского авиакорпуса Канады, Рейли объявил друзьям, что устраивает вечеринку в «Савойе». К компании присоединились Роберт Брюс Локкарт и Рекс Липер со своими женами. В то время Рекс работал в иностранном отделе СИС и специализировался на России. Кстати, именно Липер выступил инициатором обмена Литвинова на Локкарта. Женщины, пораженные обаянием Рейли, одетого в ослепительный костюм и шелковую сорочку бордового цвета, с восхищением рассматривали его черепаховые расчески, не подозревая, где и при каких обстоятельствах они ему достались.