Граница

– Смелее, сынок, – мягко проговорил человек с врачебной сумкой.

Он был старше остальных, ему было где-то за шестьдесят; седовласый и чисто выбритый, худой и одетый куда более опрятно, чем его спутники: на нем была синяя рубашка и выцветшие брюки защитного цвета. Видно было, что он старается придерживаться привычек прежней жизни. Лицо его, наверное, некогда было дружелюбным и открытым, но теперь выглядело напряженным и сосредоточенным. Мальчик заметил и у него на поясе кобуру с револьвером, а часы на руке, похоже, оставались в рабочем состоянии.

– Вы собираетесь меня убить? – задал мальчик вопрос этому старику.

– Если понадобится, – ответил за него человек с суровым лицом. – Давай снимай свои шмотки. Да пошевеливайся.

Третий, чернобородый, худой и бледный, продолжал стоять возле двери. Мальчик догадался, что тот занял эту позицию, чтобы удобнее было держать его на мушке и в случае чего стрелять. Он стал раздеваться, но быстро не получалось: болели все кости, он так устал, что, казалось, готов был проспать хоть целый год. Наконец избавился от одежды; она валялась вокруг него на полу, а он стоял неподвижно, в то время как все трое пристально разглядывали его в свете керосиновой лампы.

– Откуда у тебя эти синяки? – тихо спросил доктор.

Мальчик опустил голову и посмотрел на себя. Прежде он как-то не думал об этом. Через всю грудь от плеча до плеча тянулся сплошной, почти черный кровоподтек. Почерневшие синяки усеяли и его бока, такие же нашлись и на животе, и на бедрах. И хотя он совершенно не помнил, откуда они взялись, но теперь ему стало ясно, почему у него болит все тело и почему он все время плюет кровью. Это следы ударов, причем очень сильных.

– Повернись, пожалуйста, кругом, – сказал врач. – Посмотрим на твою спину.

Мальчик повиновался. Стоящий у двери чернобородый негромко крякнул, а человек с суровым лицом полушепотом что-то проговорил третьему.

– Спрашиваю еще раз, – сказал врач. – Откуда у тебя эти ушибы?

– Не знаю, – последовал недоуменно-изумленный ответ опять повернувшегося к ним лицом мальчика.

– Ушиб на спине и вдоль позвоночника почти такой же серьезный, как на груди. У тебя очень тяжелые травмы. Ты явно попал в какую-то страшную передрягу… не просто, скажем, скатился кубарем с лестницы или упал и ободрал коленку. Я хочу сказать… удары были очень жестокими.

Он шагнул вперед и посветил мальчику в глаза.

– Осторожнее, док! – предостерегающе повысил голос человек с суровым лицом.

Он направил ствол своего «узи» мальчику прямо в живот, и видно было: случись что, рука у него не дрогнет.

– Кровью плюешь?

– Да, сэр.

– Неудивительно. Но меня удивляет вот что: у тебя нет разрывов в легких и ты все еще можешь дышать. А как со слухом, все в порядке?

– У меня звенело в ушах. Но сейчас, кажется, прошло. Больше не звенит.

– Гм… Интересно. Я думаю, что ты подвергся… ну не знаю… нет, сейчас я ничего не могу об этом сказать.

Он изобразил на лице жиденькую улыбочку, от которой по лицу пошли морщинки; на большее, видимо, был не способен.

– А можно мне снова одеться?

– Погоди, еще рановато. Вытяни, пожалуйста, руки в стороны.

Мальчик послушно сделал, что просят.

Доктор передал медицинскую сумку человеку с суровым лицом и снова приблизился к мальчику. Тщательно осветил лампой все тело – похоже, искал на нем какие-то подробности. Исследуя огромный черный кровоподтек на груди, он нахмурился.

– Можешь опустить руки, – сказал он, и мальчик повиновался.

Потом врач потянулся назад и открыл свою медицинскую сумку. Достал шприц для подкожных уколов, снял колпачок.

– Дай мне, пожалуйста, левую руку, – сказал он.

– А зачем? – неуверенно проговорил мальчик.

– Это физиологический соляной раствор.

– Нет, я спрашиваю, зачем это нужно? – снова спросил мальчик, на этот раз с некоторым раздражением.

– Нам надо кое-что проверить, – ответил врач, – убедиться в том, полностью ты человеческое существо или нет. В чужеродной крови соляной раствор вызывает реакцию. Повышает ее температуру. А потом бывают… в общем, разные штуки. Левую руку, пожалуйста.

– Я человек, – сказал мальчик.

– Делай, что тебе велят, – буркнул человек с суровым лицом. – Мы не хотим пристрелить тебя ни за что.

– Хорошо, – сказал мальчик, выдавил скупую улыбку и протянул левую руку. – Пожалуйста.

Игла вонзилась в вену. Врач сделал шаг назад. Двое других взяли оружие на изготовку. Врач засек по своим часам время. Прошло что-то около минуты.

– Дейв, – сказал врач, глядя на человека с суровым лицом. – Думаю, он чист.

– Уверен?

Врач внимательно посмотрел мальчику в лицо. Его синие ясные глаза окружал ореол мелких морщинок.

– Узелков никаких не вижу. Никаких аномалий, новообразований. Реакции на раствор тоже нет. Давайте послушаем сердце, проверим давление.

Доктор достал из сумки стетоскоп, послушал, как бьется сердце мальчика, измерил ему давление.

– Все нормально, – сказал он. – Учитывая его обстоятельства.

– А что скажете о кровоподтеках?

– Да, – произнес врач, – вот именно… ну что тут про них можно сказать. – Это прозвучало утверждением, а не вопросом. – А как тебя зовут, сынок?

Мальчик не знал, что ответить. Он очень устал, все тело болело, во рту еще ощущался привкус крови. Как зовут? Ответа на этот вопрос у него не было. Трое мужчин ожидали. Нет, уж лучше что-то сказать им. И вдруг он вспомнил имя, которое видел совсем недавно.

– Этан Гейнс, – сказал он.

– Правда? – Дейв склонил голову в сторону. – Забавно получается. Наш наблюдатель видел в бинокль, как ты бежал к автомобильной стоянке возле той самой средней школы. Забавное в том, что и школа эта Этана Гейнса. Была то есть. Так как же тебя все-таки зовут, а, парень?

Мальчик пожал плечами.

– Я думаю, – сказал врач, – он просто не помнит, как его зовут. Парень получил какой-то страшный удар. Возможно, в результате взрыва. Так действует ударная волна. А где твои родители? – спросил он мальчика.

– Не знаю, – хмуро ответил тот. – Мне кажется, я недавно проснулся, неожиданно. И побежал. И больше ничего не помню. Я знаю, что я сейчас в штате Колорадо… в Форт-Коллинсе, да? Но вот все остальное…