Я был готов любить весь мир

Но всё равно придёт весна.
Отчаиваться мне нельзя,
Ведь есть отец, сестра, жена
и где-то далеко друзья.

Не собираюсь горько охать.
Жизнь новая уже давно.
И, может, всё не так уж плохо,
лишь мне понять не суждено.

Исповедь

И много горя мне и радость испытать
пришлось, и часто я бывал не прав.
Хранить к кому-то не умел я злость,
предательство и подлость испытав.
Прощал и забывал завистников, врагов,
но помнил всех, кто делал мне добро.
Я помощь оказать любому был готов
и за друзей всегда стоял горой.
Я искренне любил и не жалел себя.
И многое, пусть и не всё, предвидел.
Бывал жесток, хоть каждый раз любя,
но, не желая, многих я обидел.
Я тоже, как Есенин, никого уж не зову,
хотя о многом всё-таки жалею.
Я презираю сплетни, лживую молву,
от горя и обиды плакать не умею.
Был часто слишком резок, прям
и не умел быть дипломатом гибким.
Мне горько оттого, что был не прав,
что допускал просчёты и ошибки.
И всё-таки я прожил жизнь не зря,
хоть почему-то на душе тревожно.
Близка уже моя последняя заря, и не вернуть
того, что было так возможно.
Любая боль когда-нибудь пройдёт,
промчится время грустной песней.
Устало сердце кровью изойдёт,
жизнь улетит, как птица в поднебесье.

Простите

Absqueomniexceptione

(без всякого исключения).

Клубками судьбы сплетены
в истории давно уж тесно,
И каждому отведены таланты,
время, роль и место.
В отрезке времени и места
моей судьбы проложен путь.
В одном моё промчалось детство,
в другом умру когда-нибудь.
За всё, в чём был не прав когда-то,
за промахи и упущенья,
В чём перед кем-то виноватый —
за всё хочу просить прощенья.
Перед людьми под небом звёздным
был в прошлой жизни виноват,
Что многое я понял поздно,
что поздно свой раскрыл талант.
Что ненароком мог обидеть,
не смог кого-то защитить,
Что не умел я ненавидеть так сильно,
как умел любить.
Простите, что в пучине быта
запутался как сельдь в сети,
Что многое уже забыто
и нет ни времени, ни сил.
Живя на обнажённых нервах,
судьбе всегда давая сдачу,
Как часто был я лучшим, первым,
но постоянно неудачно.
Друзья далёко на планете,
и хоть признаться неприятно,
Родным не смог остаться детям,
и даже близким и понятным.
Мне скоро предстоит уйти туда,
откуда нет возврата,
И я спешу сказать «прости»
всем, перед кем был виноватым.

Ульяна Завацкая

Ульяна Викторовна родилась 29 мая 1977 года в солнечном Узбекистане, городе Ташкенте. Детство и юность прошли в Таджикистане, в небольшом, но очень красивом городе Чкаловске. В четырнадцать лет переехала в Россию, в небольшое село в Корочанском районе Белгородской области, где жила у своих тёти и бабушки и окончила школу. Затем работала няней, училась в белгородском колледже, по окончании которого получила профессию кондитера. По семейным обстоятельствам вернулась в Азию, в город детства, где прожила несколько лет, но из-за начавшихся там военных действий приехала обратно в Белгород. Работала пекарем, няней, продавцом. В 2003 году вышла замуж, родила четырёх детей и всё время посвятила семье и воспитанию детей.

Тяга к литературному творчеству появилась с детства: писала сказки, рассказы, стихи, позже начала работать в жанре любовного романа.

Ульяна Завацкая – автор остросюжетных приключенческих, любовных романов: «Ожидание», «Кривые треугольники» в двух томах, юмористического фэнтези рассказа «Маленькие повести больших и великих дел».

В настоящее время работает над новой книгой, занимается воспитанием детей и своим хобби – вышивкой бисером, а также оформлением своих картин в готическом стиле для художественного альбома.

Городской роман

Наскоро ополоснувшись, он обтёрся большим полотенцем. Накинув рубашку, нырнул в брюки и вышел из ванной, застёгиваясь на ходу. Войдя в комнату, Игорь невольно замер, залюбовавшись. Лизонька сидела на постели спиной к нему и, подняв стройную ножку, натягивала колготки. Вроде бы ничего такого не происходило. Ну да, немного странно, что она одевается таким способом… Но, боже, как она это делает!

«О, как же она невероятно соблазнительна!» – с восхищённым трепетом подумал он. Затем нагнулся и нежно обнял.