Почерк времени

– Хватит уже копать! Да пригласите сюда председателя.

Один из бойцов, самый шустрый, через хату побежал к церкви. Стоя на заднем дворе, командир увидел густой дым: это сельские активисты запалили церковное имущество. В огне горели книги, расколотые иконы и другие предметы, способные воспламениться.

Небо стало таким чёрным, что казалось, будто наступил конец света. Гром и молния… с каждым разом звуки и сверкание грозы приближались ближе и ближе.

Взглянув на купол церкви, настоятель увидел, как солдат, уже отвязавшись от верёвки, срубает крест, и в одухотворённом исступлении воскликнул:

– Тело моё убьёте, душа же моя принадлежит Богу! Но, Бога ради, прекратите беззаконие и убийство людей, ибо Господь взыщет с вас за всё!

После этих слов оба священника перекрестились и мысленно произнесли «Отче наш».

– Ты ещё смеешь пасть раскрывать?! Сейчас я тебе покажу, как агитировать нас за божьи законы!

Командир повернулся к бойцам и приказал:

– Становись! Расстрелять как контрреволюционеров и саботажников! Приговор привести в исполнение немедленно.

После этих слов он повернулся к священнослужителям и… увидел в их глазах такое воодушевление вместо страха, что ему захотелось как можно быстрее покинуть это село.

Поднял руку:

– Приготовиться!

Солдаты сняли с плеча винтовки и подняли на уровень плеча. Ждали команды… Послышалось:

– Пли!..

При первых выстрелах в небе сверкнула яркая молния… И угодила прямиком в купол церкви, где стоял красноармеец. От последнего удара топора вниз свалился не только крест, но и сам солдат.

В это же время упали в яму священнослужители: отец Николай и его собрат по вере… Командир приказал двум бойцам засыпать яму с их телами.

В это время появился солдат с сообщением.

– Товарищ командир, у нас ЧП. Там возле церкви убился солдат: упал с купола прямо на обломки колокола, и один пробил его насквозь.

– Пошли посмотрим.

Проходя через дом, командир приказал пожилому красноармейцу взять пустую подводу и идти за ним.

Вышли на площадь… Дождь лупил с такой силой, что на расстоянии нескольких шагов ничего не было видно. Было слышно, как жители села расходятся по домам. Командир не мог разглядеть за ливнем лица людей, лишь понимал, что они крестятся и приговаривают:

– Наказал Господь безбожников! Так им надо…

Он слышал слова о том, что его с подчиненными, да и некоторых особенно рьяных активистов постигнет божественная кара. Некоторые жители села, проходя мимо солдат, замолкали и торопились по домам.

Многие сельчане уже поняли, что их батюшка убит. В это же время ливень хлынул с удвоенной силой. За его завесой не было видно ничего даже на расстоянии вытянутой руки.

Спустя несколько минут площадь и улицы опустели, остались только военные и активисты посёлка. Командир отряда, подойдя вплотную к погибшему солдату, увидел, что его молодая физиономия превратилась в лицо старика…

Вздрогнув, он приказал красноармейцам перенести тело на телегу и прикрыть шинелью.

Выполнив его распоряжение, солдаты вернулись к поселковому совету. Командир распорядился вывести и другие телеги, и, несмотря на сильный дождь, поспешил покинуть село.

На подводах, помимо конфискованного церковного имущества, лежал покойник и несколько человек раненых, а в голове уцелевших только и крутилось: «Жители не простят расстрела священника… Не забудут, что, разграбив церковь, уничтожив иконы, срубив крест на куполе и сбросив колокола, мы стали отступниками православной веры».

Отряд небольшой колонной двинулся в сторону города. Вечерело, и на фоне тёмного неба при вспышках молнии было видно, как удаляются несколько десятков теней.

3

Уже несколько часов лил дождь. На улице не было ни души…

И вдруг со стороны пустого скотного двора выскользнули тени. Три уже немолодые женщины при свете молнии стали высматривать, где закопали батюшку.

При очередной вспышке одна из сельчанок увидела человеческую руку. Послышалось «Ой!», но чья-то ладонь быстро закрыла ей рот и, повернув лицо, показала кулак: «Молчи!»

Видно, солдаты спешили из-за начавшего дождя и впопыхах лишь присыпали расстрелянных служителей церкви. Подойдя к месту казни, женщины опустились на колени и стали руками раскапывать могилу.

Многим казалось, что время тянется, а на самом деле оно летело, как пуля…

Тело настоятеля лежало сверху расстрелянного священника. Подошли двое мужчин с наспех сколоченными носилками. Подняв отца Николая, бережно положили на них. Пока мужчины уносили своего батюшку через чужие огороды, женщины начали осторожно закидывать мокрой землёй тело второго священника: они решили позднее перезахоронить его возле церкви в его селе.

В это время мужчины с носилками закоулками прошли на двор настоятеля и поднялись в комнату, где находился алтарь. Занеся батюшку, положили его на две табуретки и стали искать место, где похоронить отца Николая. Один из мужчин показал место, где находился стол для служб – на него ставили чашу для причастия. Другой молча кивнул: мол, место отличное.

В это время женщины пошли в дом батюшки и на половиках принесли гроб. Две помоложе несли гроб, а постарше – крышку.

Поставив его на пол, они подошли к телу настоятеля. Самая пожилая влажной тряпочкой вытерла лицо от грязи и запёкшейся крови. Приведя отца Николая в более-менее приличный вид, две женщины подняли его и положили в гроб. Заколачивать не стали: стук мог разноситься на большое расстояние. Прикрыв гроб крышкой, они подошли к дверям алтарной комнаты.

– Мы всё сделали… Может, нужна наша помощь?

– Нет. Оставайтесь там.

Пока женщины занимались убиенным, приводя его тело в порядок, мужчины отодвинули стол с угла. Убрав аккуратно пять-шесть плит, они стали рыть яму для погребения – сначала стоя на четвереньках, а потом и в полный рост. Землю аккуратно складывали в сторонке. Молодой сельчанин спустился в яму, стараясь немного расширить её и углубить.

Когда вылез из неё, его товарищ и женщины увидели, что он весь белый: оказалось, церковь построена на известняке…

Выйдя из алтаря, мужчины молча подняли гроб и понесли к яме. Один из них поставил свой край на землю и спрыгнул в яму, потом стал придерживать гроб. Второй повторил всё за ним. Взявшись за края гроба, они опустили его в яму.

Тот, что был постарше, вылез из ямы, встал на колени и начал подавать большие каменные глыбы. Второй укладывал эти плиты поверх гроба. Эта работа продолжалось около четверти часа.

Вдруг с улицы послышался шорох, и все, кто находились внутри, замерли. Одна из женщин подошла тихонько к дверям, прислушалась и посмотрела в щёлку. Во дворе промелькнули две тени. Приоткрыв дверь (хорошо, что она отворялась вовнутрь), женщина внимательно пригляделась. Увидела, как тени подошли к месту, где горел костёр, сложенный из икон и церковных книг…

Молодая женщина взяла палку и стала разгребать угли, всматриваясь в черноту при очередной вспышке молнии. Вдруг она нагнулась и подняла какую-то дощечку. Обернула заранее припасённой тряпицей и спрятала за пазуху.

Ничего больше не найдя, они отошли от костра.

– Может, заглянем сюда? – спросил нерешительно парень. – Пойдём, посмотрим…

– Ты что, без благословления батюшки нельзя! – ужаснулась жена. – Пошли отсюда, пока нас никто не приметил.