Кавказ. Выпуск XXVI. Сказания горских народов

Взмахнул Шогонтыж шашкой, бросился вниз и повис на копьях. И кровью истекая, громко крикнул он князю:

– Борок! Всю жизнь я был ниже всех, а теперь, смотри, как высоко вырос!

Умер он, и сбросили абадзехи его труп за завал.

Кабардинцы, прикрывшись щитами от летевших в них стрел, с большим трудом унесли его в свой лагерь.

Посмотрел князь на окровавленное и истерзанное тело маленького человека и проговорил, покачивая головой:

– Ну кто бы мог ожидать от Шогонтыжа того, что он сделал?

И никто не знал и понять не мог никто, что заставило трусливого Шогонтыжа искать смерти на копьях абадзехов.

Полной неудачей окончился поход князя: не в силах он был овладеть завалом и, потеряв немало воинов убитыми и ранеными, возвратился в свой аул.

Привез он с собой тело Шогонтыжа, похоронил за аулом в степи и на могиле курган высокий насыпать приказал.

Красавица Санах узнала, какою смертью погиб Шогонтыж, задумалась было, но потом рассмеялась.

– Какой он смешной человек был, – проговорила она и ни разу на могилу его не пришла.

Да и зачем ей было приходить, если Шогонтыж совсем-совсем чужой был для нее?

А старая ведьма Аминат, кряхтя и охая, взобралась на курган.

– Хм… хм… – усмехнулась она и проговорила: – По-моему вышло!

И до глубокой ночи просидела она на кургане, думая о чем-то.

Кто знает, о чем она думала?!.

Лебедь

В одной стране, в осенний вечер, когда солнце пряталось за дальним лесом, сын хана, юноша Аслан-Гирей, с охоты домой возвращаясь, проезжал по улице селение и около колодца остановился коня напоить.

Девушка в кувшин воду набирала, и на Аслан-Гирея не взглянула, а он на нее засмотрелся.

Подобно дикой розе, растущей в степи, была красива и свежа девушка, и глубоки были ее глаза, черные как ночь, а ее щеки заря утренняя нарумянила.

Долго смотрел на нее ханский сын и коня забыл напоить.

Оглянулась девушка на него.

– Охотник, – сказала она ему, усмехаясь, – что же ты коня не поишь?

И от этих слов, от улыбки ее сердце его радостно забилось и тихо он промолвил:

– На тебя залюбовался я, милая девушка.

Показывая белые, как снег, зубы, засмеялась она, вылила из кувшина воду в каменное корыто и сказала:

– Пусть пьет твой конь…

И глаз не спускал с нее Аслан-Гирей.

– Чья ты дочь, милая девушка? – спросил он. – Как зовут тебя?

– А на что тебе знать это? – возразила она.

И по-прежнему усмехалась, а глаза ее манили, звали к себе…

– Ну, – сказала она потом, – скажу, чья я дочь… Мой отец бедный человек, огородник. Вместе разводим мы овощи, продаем их на базаре в городе…

– А звать тебя как? – спросил Аслан-Гирей.

– Не скажу своего имени, – ответила девушка.

Со степи два лебедя летели, низко пролетали они над колодцем.

Аслан-Гирей быстро взял лук, стрелу вложил, прицелился.

И громко вскричала девушка:

– Охотник, охотник, не убивай этих птиц!

Но Аслан-Гирей уже пустил стрелу… Взвилась она и в лебедя попала.

В последний раз лебедь взмахнул крыльями и тяжело упал на землю около колодца.

Девушка к нему подбежала и увидела, что стрела пробила ему грудь, кровью окрасились его белые перья, и бился он в предсмертной муке.

Склонилась она над ним, и лицо ее запечалилось, а на глазах показались слезы.

Подняла она голову и увидела, что другой лебедь взвился вверх, кружился над селением, громко кричал, и жалоба слышалась в его крике.

Увидел Аслан-Гирей, что плачет девушка, удивился.

– Милая! – воскликнул он. – Тебе лебедя жаль?

Она не отвечала и смотрела на умирающую птицу.

Помолчал Аслан-Гирей и сказал:

– Девушка, ты не говоришь мне своего имени, я и не буду спрашивать о нем, а назову тебя Лебедем…

– Нет, нет! – вскричала она. – Не называй меня Лебедем – это имя несчастье мне принесет. Зови меня Гульнара, тем именем, которое дала мне мать.

К колодцу подошел старик-нищий и, сняв шапку перед Аслан-Гиреем, заговорил, униженно кланяясь: