История «латышских стрелков». От первых марксистов до генералов КГБ

Революционная деятельность КПЛ и нацеленность на крайние меры борьбы в рабочем движении породили раскол на легальном поле с социал-демократами. Единое профсоюзное движение в мае 1921 года раскололось на две крайних части: Центральное бюро профсоюзов Риги (левые, около 18 тысяч членов) и Центральное бюро профсоюзов Латвии (социал-демократы, около 25 тысяч членов). 22 августа 1928 года состоялась Вселатвийская забастовка в знак протеста против закрытия Рижского Центрального бюро профсоюзов. В Риге бастовало 15000 рабочих, в остальных городах Латвии ещё 8000 рабочих. Участвовала в забастовке и часть профсоюзных реформистов и социал-демократов. За время забастовки в Риге было арестовано около 1000 рабочих. После закрытия Центрального бюро был образован Союз латвийских профсоюзов, который проработал до июля 1931 года.

В октябре 1929 года такие же выступления прошли из-за реорганизации больничных касс и уменьшения выплат на соцстрахование. В результате управление больничными кассами было отдано в руки самих страхуемых. Затем в руководство больничных касс были введены работодатели, а после переворота 1934 года выборные органы больничных касс были упразднены.

В 1931 году было проведено 54 забастовки. Забастовки и стачки часто заканчивались успешно и для подавления активности рабочих 31 марта того же года был принят антизабастовочный закон. В июле были закрыты левые профсоюзы и другие левые легальные организации. В 1930-33 годах политзаключёнными стали более 6000 рижских рабочих.

В 1932 году было проведено 139 забастовок, в 1933 – 246.

В период острого экономического кризиса КПЛ возглавила борьбу безработных, организовала комитеты и конференции. Зимой 1933 года была организована демонстрация в Риге с участием около 3000 безработных.

На первых выборах в Сейм Латвии ведущую роль и победу завоевали социал-демократы, составившие коалицию с Крестьянским союзом Ульманиса. Это помогало в легальной печати размещать материалы марксистского содержания в меньшевистском изложении, что способствовало пропаганде марксизма в большевистском понимании. Коммунистические газеты были в подполье. Журналы и газеты левых организаций постоянно закрывались, тиражи арестовывались. «Дарбс ун майзе» («Труд и Хлеб») – печатный орган рабоче-крестьянской фракции в Сейме Латвии в период третьего Сейма 1928-31 годов закрывался 40 раз.

1933 г., февраль. Демонстрация безработных на улицах Риги

На выборах в третий Сейм Рабоче-крестьянский список получил 74 тысячи голосов и 7 мест в парламенте, на следующих выборах – 70 тысяч голосов и сохранил 7 депутатских мест. С 1922 года КПЛ через левые профсоюзние организации проводила в Рижскую городскую думу своих членов и сочуствующих. В разные годы фракция состояла из 7-13 депутатов, в том числе таких известных революционных писателей как Леон Паэгле и Линард Лайцен. В четвёртом Сейме, летом 1932 года, после ареста депутата Миезиса, четверо депутатов фракции были тайно «вывезены» по решению партии в СССР. Вставшие на их место депутаты были арестованы в составе всей фракции в ноябре 1933 года.

Первое появление левых депутатов в парламенте в 1928 году прошло под лозунгом: «Амнистия политзаключённым!», что посеяло панику в устоявшихся политических кругах буржуазии. Требование амнистии поддержали выступления рабочих в городах Латвии и массовая голодовка политзаключённых в тюрьмах. Заседания того времени стали впервые транслироваться по радио, всё привело к тому, что выступления левых стали «случайно» отключаться. Депутаты активно пользовались трибуной парламента и своими правами устраивая легальные левые организации и общества, участвуя в выступлениях рабочих, выступали за дружбу с СССР и пропагандировали достижения Советской власти. За пять лет депутаты выступили около 900 раз с трибуны, внесли 32 законопроекта, 99 запросов и 310 предложений. Хороший пример того как должны действовать большевики в парламенте!

Коммунисты участвовали в работе легальных профсоюзов, больничных касс, культурных и спортивных обществ. Всё время буржуазной республики действовала такая беспартийная подпольная профсоюзная организация как «Красная помощь».

Экономический кризис 1929-33 годов ударил по Латвии. Экспорт промышленных товаров сократился наполовину, число безработных выросло вдвое, огромное число мелких крестьянских хозяйств были разорены. Однако, это не мешало ввозить для батрачества в Латвию сельхозрабочих из соседних Литвы и Польши. С 1932 года зарегистрировано 30000 безработных. Объём промпроизводства в 1932 году сократился на 36 %, в сравнении с 1929 годом. За два года экспорт промтоваров упал на 50 %.

Экономический кризис в части Европы усилил фашистские тенденции. В начале ноября 1933 года премьер-министр Ульманис «лечится» в Германии и знакомится с опытом немецкого фюрера по установлению диктатуры. С Германией Ульманис был неплохо знаком – он изучал её сельское хозяйство перед Первой мировой войной. Экономический кризис угрожал привести политическую ситуацию в Латвии к революционным волнениям. Над Ульманисом повисла угроза потери власти – его Крестьянский союз стремительно терял популярность. 21 ноября 1933 года с одобрения Сейма арестованы все 7 депутатов рабоче-крестьянской фракции Сейма Латвии.

К тому времени вокруг Латвии уже установлены диктаторские режимы в Польше и Литве. В марте 1934 года происходит государственный переворот в Эстонии. В ночь с 15 на 16 мая 1934 года происходит государственный переворот в Латвии под руководством Ульманиса. Упразднена Конституция, распущен Сейм, запрещены все политические партии, президент формально остался на своём месте, вместо министерств установлена система отраслевых камер. Диктатура Ульманиса, в отличие от фашистской диктатуры в Германии, сохраняла определённую степень законности, не была направлена на террористическое уничтожение части населения, отсутствовала боевая партия, как НСДАП в Германии, политические репрессии не были кратно усилены, были запрещены как левые, так и правые националистические организации. Однако, в тот период исторических событий в Европе латвийская диктатура вполне укладывалась в общий фашистский тренд – вождизм, упразднение парламентских органов власти, выборов, конституции, экономическая политика под диктовку местного крупного капитала, обращение к национальному самосознанию народа. Ульманис шёл по пути Муссолини, без расизма. Авторитарную диктатуру Ульманиса вполне можно называть профашистской, учитывая вышеупомянутые особенности.

Ещё до переворота Ульманиса КПЛ выступила за создание антифашистского народного фронта. Стало происходить резкое политическое размежевание с социал-демократами (ЛСДРП). Впоследствии, создавая широкий Антифашистский фронт летом-осенью 1933 года КПЛ и ЛСДРП пришли к соглашению о совместных действиях. После переворота 1934 года социал-демократы ушли в подполье и объединились с коммунистами в борьбе. После установления Советской власти членов ЛСДРП индивидуально принимали в КПЛ, отказавшись от автоматического присвоения членства в КПЛ всем социал-демократам.

После переворота, в 1934-35 годах, в Риге работало 60–70 нелегальных групп по 4–5 человек на заводах и фабриках. В конце 1935 года после ряда провокаций властям удалось арестовать большое число руководителей и рядовых членов КПЛ. Все получили длительные сроки и вышли только после восстановления Советской власти летом 1940 года. В 1936-37 годах в Латвию на подпольную работу из СССР прибыли видные революционеры: Ян Калнберзинь, Жанис Спуре, Фрицис Деглавс.

Состав действительных членов КПЛ в 1920-е составлял 200–300 членов и постоянно рос, но в середине 1930-х количество членов упало до 65-100, к моменту легализации в КПЛ летом 1940 насчитывалось около 600 человек. Совместно с молодёжным крылом подпольной социал-демократической партии (Союз социалистической молодёжи Латвии) в конце 1936 года создан Союз трудовой молодёжи Латвии (СТМЛ), подавляющее большинство членов которого состояли ранее в Коммунистическом союзе молодёжи Латвии (КСМЛ). Союз действовал под руководством КПЛ и КИМ.

В период 1920-40 годов в разное время рижскими организациями КПЛ и КСМЛ издавалось около 100 наименований нелегальных газет и журналов, в Риге было оборудовано 95 подпольных типографий. В период 1920-36 годов в Риге действовало пять районных организаций, в следующий период включая 1940 год – 10 районных организаций. На VIII съезде КПЛ, проходившем в начале 1931 года в Москве, 29 делегатов представляли около 1000 членов партии.

1936 год обозначен как год окончания экономического кризиса и начало периода «жирных лет». Отчасти это обусловлено востребованностью продукции из Латвии на внешних рынка в странах, готовящихся к военным действиям в грядущей мировой войне. Отчасти это объясняется девальвацией лата, допущенной правительством Ульманиса. Население было обложено косвенными налогами, безработица сократилась за счёт открытия крупных строек, таких как Кегумская ГЭС, перестроение центральной части Риги, открытие новых железнодорожных линий и шоссе. Экспорт сельхозпродукции дотировался государством, сельская буржуазия получала доплаты и премии. Непрерывно рос государственный долг Латвии.

4 мая 1939 года правительством Ульманиса создан «Центр труда» («Дарба централе») для управления и распределения рабочих ресурсов в условиях массовой безработицы. Безработных регистрировали и отправляли в принудительном порядке на работы в сельское хозяйство, на лесозаготовки, торфоразработки взамен на пособие по безработице. Рабочая сила безработных использовалась государством с минимальными затратами. Реальная зарплата квалифицированных работников за 1939 год упала на 7 %, неквалифицированных на 4 %. В Риге закрылось 70 предприятий, у 10 % работников была сокращена рабочая неделя.

После начала Второй мировой войны экспорт практически прекратился – Балтийское море стало объектом военных действий и торговые связи с Великобританией оборвались. Швеции латвийская продукция была не нужна. Нейтралитет также обязывал не поддерживать Германию. Латвия оказалась в экономическом вакууме, прибалтийский триумвират (Литва, Латвия и Эстония) пытался активизировать внутреннюю торговлю. Но все эти страны были экономически слабы и неизбежно попадали в зону экономического влияния СССР.

5 октября 1939 года Латвией заключён договор о взаимопомощи с СССР. В ноябре 1939 года прошла репатриация немцев в Германию, всего Латвию покинуло, практически с «одним чемоданом», около 47 тысяч немцев. Впоследствии Германия безрезультатно требовала компенсацию за утерянную собственность.

31 мая 1940 года согласно новому закону в ведение «Центра труда» попали новые категории граждан, что вызвало большое недовольство.

16 июня 1940 года после ноты СССР по обеспечению договора о сотрудничестве в Латвию введены дополнительные контингенты Красной Армии. 17 июня население Латвии горячо встречает подразделения РККА с цветами и советскими лозунгами, что вызывает столкновения с полицией. В Риге после полицейского умиротворения демонстрантов ранено 29 человек, двое из которых скончались. Объявлено Чрезвычайное положение и комендантский час, Ульманис выступает по радио призывая оставаться на своих местах.

18 июня в Ригу прибывает представитель СССР Андрей Вышинский, 20 июня объявлено о формировании нового беспартийного правительства во главе с Августом Кирхенштейном. В Лиепае, после демонстраций рабочих и молчаливого наблюдения со стороны дислоцированных подразделений РККА, формируется Советская власть. Демонстрации проходят во всех крупных городах страны. 21 июня на первом заседании нового правительства принимается решение об освобождении политических заключённых. После переворота Ульманиса в тюрьмах находилось около 300 коммунистов, а на начало 1936 года в тюрьмах в общей сложности находилось около 800 политзаключённых. К лету 1940 года в заключении находились практически все члены ЦК КПЛ. По Риге проходит 70-тысячная демонстрация под руководством КПЛ, освобождаются сотни политзаключённых коммунистов из Рижской центральной тюрьмы и других тюрем страны. КПЛ берёт на себя права и обязанности выразителя интересов трудящихся Латвии. Компартия предъявляет правительству требования по устранению прежних органов буржуазной власти. На следующий день разоружаются айзсарги (силы самообороны), закрывается «Центр труда», выходит первый номер легальной газеты «Циня». С июля коммунисты входят в правительство, принято решение об организации выборов в Сейм Латвии. На 14–15 июля назначены первые за долгое время выборы в Народный сейм. 6 июля образован «Блок трудового народа» под руководством КПЛ и союзных организаций. Альтернативный «Демократический блок» не был допущен к выборам. «Блок трудового народа» получил на выборах 97,8 % голосов и занял все места сейма. После утверждения результатов выборов, 18 июля проходит огромная манифестация в Риге с лозунгами с призывами о присоединении к СССР.

21 июля на первой сессии Народного сейма была провозглашена Советская власть и образована Латвийская Советская Социалистическая Республика (ЛССР), принято решение обратиться в Верховному Совету СССР с просьбой о принятии в состав СССР. 22 июля сейм принял декларацию о национализации предприятий и земли. Образована комиссия по выработке Конституции.

1940 г., июнь. Освобождённые революционеры (слева направо): А.Зандманис, Р.Нейланд, Ж.Грунтал, А.Курпниек

5 августа 1940 года Латвия на сессии ВС СССР принята в состав СССР как равноправная республика. 24–25 августа состоялись последняя сессия Народного сейма и первая сессия Временного Верховного Совета ЛССР на которой председателем президиума ВС ЛССР был избран Август Кирхенштейн, а председателем Совета Народных Комиссаров ЛССР – писатель Вилис Лацис. 12 января 1941 года состоялись выборы в Верховный Совет ЛССР.

На проходящем в декабре 1940 года IX съезде КПЛ 165 делегатов с решающим голосом представляли 2800 членов партии. К июню 1941 года в КПЛ состояло более 5000 коммунистов. Комсомол Латвии также пережил преобразование. СТМЛ 2 августа 1940 года преобразован в Коммунистический союз молодёжи Латвии, а 18 октября принят в состав ВЛКСМ и стал именоваться – Ленинский Коммунистический союз молодёжи Латвии (ЛКСМ Латвии). К маю 1941 года в нём насчитывалось более 6000 членов и кандидатов в члены ВЛКСМ.

На время национализации и перехода властных функций 2 июля 1940 года была образована Рабочая Гвардия, по охране порядка и целостности предприятий. Она существовала как самостоятельная структура наравне с милицией. В других республиках Прибалтики подобного типа формирований не было. В рабочих батальонах состояло 9500 человек. В Риге было вооружено 12 батальонов, около 3500 человек. Начальником Штаба Рабочей Гвардии стал Август Страупе. После завершения национализации экономики в мае 1941 года гвардия была демобилизована.

За довоенный период Советской власти в Латвии были ликвидированы органы буржуазной власти, проведена национализация промышленности и сельского хозяйства. За лето 1940 года было национализировано 800 предприятий. До начала войны в Советской Латвии оставался частный промышленный сектор дающий 5–7% от всего объёма промпроизводства. Мелкие ремесленники были сведены в артели. В начале 1941 года безработица была почти ликвидирована.

1940 г., июль. Рига. Трудящиеся с плакатами о просьбе присоединения к СССР

Осенью 1940 года началась национализация жилого фонда. Земля была разделена между безземельными (52 000) и малоземельными (23 000) хозяйствами в «середняцком» размере. Частное землевладение допускалось для участков площадью до 30 га. На образование крупных сельхозпредприятий ушло 2,6 % земельного фонда. Созданы 33 совхоза и 3 колхоза. Началась усиленная механизация сельского хозяйства.

Здесь можно вернуться к вопросу о национализации земли в Советской Латвии 1919 года, завершить рассмотрение того феномена. Почему не были созданы повсеместно совхозы как в 1919 году? – В 1940 году Советская Латвия приняла буржуазное сельское хозяйство в устоявшейся форме и к коллективизации можно было перейти только через фазу раздела земли среди крестьянства. В 1919 году Советская власть получила практически уничтоженное войной хозяйство с безземельным крестьянством и имела все основания проявить смелость в коллективизации.

За событиями 1940 года скрыты очередные мифы и феномены. В советских документах нет упоминаний о насильственной «коммунизации» или об целенаправленном установлении Советской власти в Латвии в период 1939-40 годов. Намерением СССР было создать лояльный политический режим в период начавшейся мировой войны, создать блок лояльных прибалтийских государств с военными форпостами (базами), разбить союзничество с Германией, отсечь попытки приближения германской границы непосредственно к западной части СССР (Ленинград, Москва). Отчасти отсутствие намерений «коммунизировать», в частности Латвию, объясняется неуверенностью в силах КПЛ, неизвестностью ситуации с рабочим движением в Латвии, оторванностью части руководства КПЛ в СССР от руководства КПЛ в Латвии. Причинами были как репрессии в СССР, так и аресты, и репрессивная политика в Латвии. В 1936 году было упразднено Заграничное бюро КПЛ в Москве, упразднён ЦК. В 1939 году на XXVI конференции КПЛ в Москве избран новый ЦК.

1940 г., Рига. Демонстрация трудящихся

По моему мнению, именно в этот период эта неизвестность обрела свою крайнюю форму. И когда народ вывалил на улицы с красными флагами и лозунгами «За Советскую власть!» встречать советские войска, проявив самостоятельную революционную сознательность, начав революционное движение под руководством подпольной КПЛ, затем вытащив политзаключённых из тюрем и начав устанавливать Советскую власть… РККА и представители СССР могли только не мешать и искренне удивляться такому рвению масс. Из «центра» шли просьбы «притормозить», так как это мешало политическому договору СССР с правительством Латвии. Но, «тормозить» процесс было некому – члены ЦК КПЛ, в том числе первый секретарь Калнберзинь, вышли из тюрьмы 21 июня, а до этого повсеместно устанавливалась Советская власть и образовывались фабзавкомы самими трудящимися и рядовыми коммунистами. Лозунг о присоединении к СССР выдвигался с первых дней народных волнений. Можно сказать, что революционные массы убедили и вынудили СССР считаться и признать их волеизъявление. Расширение сферы влияния СССР в Прибалтике столкнулось с вызванной этим волной народного недовольства властью и революционного энтузиазма и в какой-то момент это логически соединилось. Верхи не могли, а массы не желали…

После внешнеполитического принуждения верхушек диктаторских режимов к демократическим формам правления, произошла бескровная Социалистическая Революция, в которой сопротивление буржуазии было парализовано внешним воздействием. Это обошлось без Гражданской войны и вооружённого противостояния. Всё это было бы невозможно без внутренней готовности страны принять такие перемены. Экономический кризис с момента начала Второй мировой войны вёл к упадку всех показателей, росла безработица и недовольство масс. Никаких перспектив и рычагов у буржуазной диктатуры Ульманиса к подъёму уровня экономического развития не было, впереди была только перспектива стать полем боя.

1940 г., Рига. Демонстрация 18 июля. На первом плане на транспорантах надписи на латышском языке: «Да здравствует Советская Латвия как 14 советская республика» и «Мы требуем Сталинскую Конституцию»

Революционное творчество масс привело к свержению существующего буржуазного строя и установлению диктатуры пролетариата во главе с КПЛ. Диктатуры, в ходе которой все законы и целесообразности диктуют пролетарские массы и их выразитель в лице компартии, поэтому современные отсылки на ту или иную буржуазную легитимность здесь абсолютно не к месту. В буржуазной Латвии давно не работали буржуазные демократические законы.

Бывшие подпольщики становились уполномоченными комиссарами по национализации фабрик и заводов, шли в управления и министерства, затем становились первыми «красными директорами». Антисоветские силы даже не пытались начать противостояние, видя нацеленность народных масс на движение к социализму. Националистические организации находились в подполье, на прикормке немецкой разведки и развернули свою деятельность чуть позже…

1938 г., Испания. Жан Грива и Леон Клейнман. Эстремадурский фронт

С установлением Советской власти стало возможным возвращение в Латвию воинов-интернационалистов – участников Гражданской войны в Испании. Пути латвийцев в Испанию были трудны и извилисты. С началом выступления генерала Франко страны Европы объявили о нейтралитете, но Германия и Италия фактически участвовали на стороне испанских фашистов. Латвия, объявив о нейтралитете в 1935 году, для его обеспечения образовала специальный Комитет по невмешательству. Был запрещен въезд в Испанию без специального разрешения, отдельно контролировалось пароходное сообщение. Профсоюзное и коммунистическое подполье активно собирало гуманитарную и денежную помощь. Например, денежные пожертвования оставлялись в камере хранения на Рижском вокзале, потом «багаж» забирал испанский посол. Если властями отслеживались пожертвования – жертвователи арестовывались. В 1939 году латвийскими властями была установлена примерная цифра латвийцев уехавших на войну в Испанию – около 60 человек (по современным подсчётам – около 200, в книге размещено 70 биографий). Отправка добровольцев проводилась по рекомендациям ЦК КПЛ и СТМЛ. Отправлялись как закалённые подпольщики, так и боевая молодёжь. Добровольцами могли быть и беспартийные – они затем вступали в компартию Испании. Очень ценилась реальная возможность пересечения латвийской границы легально. Для этого разными способами «доставались» разрешения на работу, заграничные паспорта, приглашения на учёбу в Европу. Часто революционеры устраивались работать на флот, захватывая с собой и контробандные грузы, также переправлялись нелегально на моторных лодках в Швецию, и уже оттуда в Испанию. Хочу отметить значительное число среди латвийских бойцов добровольцев еврейской национальности.

В боях в Испании принимали участие советские латыши из СССР, профессиональные военные специалисты, такие как А.Спрогис, П.Тылтынь (Поль Арман), Я.Берзинь, Д.Бейка, В.Кумелан, П.Пумпур, Я.Тыкин, А.Тылтынь, Г.Шпонберг.

Если латыши-спецы из СССР воевали по своему военному профилю, то латвийцам часто приходилось учиться, брать в руки «дефицитные» специальности в артиллерии, радиосвязи, разведке. Большая часть латвийцев становилась младшими командирами, быстро учась военному делу и необходимым навыкам. Латвийцы часто владели несколькими языками, но приходилось учить совсем непривычные языки – одни воевали с испанцами, другие с болгарами, третьи с норвежцами и шведами. Большие группы латвийских добровольцев входили в противотанковую батарею имени Леона Паэгле в составе 13-й интербригады имени Я.Домбровского, тяжёлую артбатарею имени Яниса Янсона-Брауна батареи имени Кларова 1-го Славянского дивизиона тяжёлой артиллерии, батальон имени Димитрова 15-й интербригады имени Линкольна, больше десятка работали в медицинской службе. Как во время Гражданской войны в России, в Испании латвийцы ещё раз показали себя универсальными революционерами.

С падением Испанской Республики в начале 1939 года к французской границе стягивались отступающие войска и беженцы. Они были размещены в концлагеря во Франции, где выяснялась их гражданская принадлежность. Воинов-интернационалистов ничего кроме тюрьмы на родине не ждало. Части заключённым удавалось бежать и нелегально возвращаться в свои страны. Много латвийцев находилось в концлагере в Гуре. Латвия лишила их гражданства, а латыши не проявляли желания сидеть в латвийской тюрьме. Выяснение личностей и переписка с государственными институтами занимали почти два года. Окончательно судьба латвийцев решилась только после установления Советской власти в Латвии в июне 1940 года. После присоединения Латвии к СССР латвийские граждане были признаны гражданами СССР и депортированы в СССР. В Латвию первые «испанцы» прибыли в мае 1941 года. Поезд из Москвы торжественно встречали на Центральном вокзале Риги. Среди известных латвийцев-«испанцев» – Я.Палкавниек, братья Цинисы, Э.Упеслея, Жан Фолманис (Грива), А.Липкин, А.Спалан, Ю.Климкан, Л.Клейнман, Б.Кур, брат и сёстры Рудины, Р.Лейбович, В.Озолс. Десятки латвийцев остались похоронены в Испании.

Бескровная революция в Латвии июня 1940 года позволила латышской буржуазии и националистам сгруппироваться, сберечь силы и отойти в сторону. Никаких репрессий первоначально не следовало – государственный аппарат был сменён без существенного сопротивления и вооружённых выступлений. С осени 1940 года националисты, бывшие айзсарги, бывшие корпоранты (члены студенческих корпораций), бывшие полицейские и армейские чины начали объединяться в разнообразные подпольные группы. Все группы имели связи с немецкой разведкой и по её плану должны были накапливать оружие, разведданные для последующей диверсионной поддержки при наступлении немецкой армии и воздерживаться от открытых выступлений. В свою очередь революционные рабочие спрашивали с власти: «почему классовые враги на свободе, несмотря на обилие прошлых грехов перед трудящимися Латвии?».

Репрессивная советская система работала преимущественно по открытым контрреволюционным выступлениям и шпионажу, которых было не так много. Буржуазию и их прислужников без причин не трогали. Это, в своём роде, следующий феномен, который можно обозначить так: КПЛ разъяснял, что если классовый враг отказывается от борьбы, то репрессировать его нет необходимости, а немецкая разведка сдерживала латвийскую агентуру от открытого выступления, сберегая силы. Накапливая сведения и силы две эти тенденции хронологически двигались к началу войны – июню 1941 года. Упреждающий удар по прослойке возможных коллаборантов нанесли НКВД и НКГБ СССР. В июне начались депортации подрывного элементы из приграничных советских республик. 14 июня были депортированы 15424 человека из Латвии и направлены в Красноярский край и Новосибирскую область. Относительно населения ЛССР количество депортированных составляло 0,74 % от всех жителей. По национальному составу больше всего депортации затронули латышей – 80 %, следующая по численности национальная группа – евреи, составляла 12 %. В современных исследованиях справедливо указывается на классовость подхода в депортациях, но не указывается классовая структура. По данным справки НКГБ СССР были учтены 15000 человек, из которых: 3800 – участники контрреволюционных партий и националистических организаций; 2380 – уголовники (в т. ч. 200 проституток); 919 – чиновники и капиталисты; 585 – жандармы, полицейские, тюремщики; 316 – бывшие офицеры русской армии и белогвардейцы; 6600 – члены семей; 250 – члены семей осуждённых к ВМН и скрывающихся контрреволюционных элементов; 150 – репатрианты из Германии и нерепатриировавшиеся немцы.

Репрессии не смогли вычистить националистическое подполье в Латвии, но в документах немецкой разведки СД указывалось, что депортации нанесли существенный урон подполью. Можно предположить, что действия Советской власти за неделю до начала военных действий нарушили шпионские связи и координацию действий подполья, что сыграло положительную роль в первые дни войны.

Оставим ненадолго события в Латвии и посмотрим, чем отметились латыши в СССР. Число латышей в СССР по переписи 1926 года составляла 150 тысяч, 1939 года – около 115 тысяч. Большая часть латышей и латвийцев связали себя с партийной, военной и хозяйственной деятельностью в СССР. Вчерашние красные командиры, чекисты, члены местных Советов активно участвовали в построении социализма.

Наивысших хозяйственных высот достигли Ян Рудзутак и Валерий Межлаук – заместители председателя Совета Народных Комиссаров (СНК) и Совета Труда и Обороны (СТО) СССР в конце 1920-х – начале 1930-х годов. Затем Межлаук стал председателем Госплана СССР, Ивар Смилга был заместителем председателя Госплана СССР. Артур Кактынь работал в Советах Народного Хозяйства (СНХ) разных районов и республик, участвовал в дискуссии вокруг создания Госплана в 1920 году, в 30-е занимал пост зампредседателя СНК Таджикской ССР, а Дав Розит был председателем Госплана Средней Азии пока не был направлен на индустриальные стройки Узбекистана. Зампредседателями СНК и наркомами были также Август Балтин, Август Калнин и Адольф Редерс в Белорусской ССР. Очень много можно встретить в биографиях должностей в Контрольных комиссиях и Рабоче-Крестьянской Инспекции.