Журнал «Фантастика и Детективы» №11

– Они давно пытаются выйти на связь, – доложил связист.

– Пусть пытаются, – кивнул полковник. – Еще не время.

Следующие полчаса ничего не происходило, если не считать того, что эскадра захватила орбиту и перегруппировывалась для десантной атаки. Вскоре началась артподготовка. Даже здесь, на глубине трех километров, ощущался гул и толчки, а что творилось сейчас на поверхности и во что превратилось поле ветряков и техника карьера – лучше и не знать.

Наконец, локатор словно вспух – эскадра выпустила десантные боты, и они ринулись вниз. Томаш представил себе имперских десантников: как они сейчас сжимают в руках рычаги и несутся вниз – накачанные боевыми стимуляторами, готовые умереть за Империю.

– Проклятые мерзавцы! – прошипел Замир. – Они сейчас орут хором Имперский гимн с выпученными глазами!

– Да, – сказал полковник. – Именно это они и делают. И это прекрасно. Ждем еще двадцать секунд.

Эти двадцать секунд показались Томашу вечностью. Он до сих пор не понимал, почему полковник взял его в штаб, но уже догадывался, что наступает последний день в его жизни. Что ж, он готов умереть за Метрополию, как и любой из восьмидесяти двух солдат гарнизона. Восьмидесяти одного. Томаш вспомнил Дайбо и крепко сжал челюсти.

– Связь! – негромко скомандовал полковник и придвинул к себе микрофон: – Вызывает база «Велга-328»! Говорит комендант базы Зоран Грабовски. Я желаю говорить с его сиятельством ко-адмиралом Санчесом Диего Хуаном Мигелем Фернандесом, – отчетливо проговорил он. – У меня есть важная информация для его сиятельства.

Наступил тишина, а затем раздался голос имперского связиста:

– Его превосходительство адмирал Эрнесто Марианус на связи, он слушает вас.

– Мне не нужен старый дурак Эрнесто, у меня важное сообщение для его сиятельства предводителя клана тигров ко-адмирала Санчеса Диего Хуана Мигеля Фернандеса. Потом будет поздно.

Наступила тишина.

– Не будут они в таком тоне говорить, – покачал головой Замир.

– Будут, – кратко сказал полковник. – Они меня знают и боятся.

– Я, Санчес Фернандес, слушаю! – раздался насмешливый голос. – Предлагаю полковнику Зорану Грабовски сдаться на милость Империи!

– Да, ваше сиятельство, – кротко ответил полковник. – Твои молитвы услышаны, берегись. Мы сдаемся на милость Империи.

Наступила недоуменная тишина.

– Как это? – спросил Фернандес.

– Прекратите огонь, – попросил полковник, – я поднимусь на поверхность без оружия. Со мной выйдет ваш Клаус Бонд, живой и невредимый. Мы сдаемся на милость его сиятельства ко-адмирала Санчеса Диего Хуана Мигеля Фернандеса.

Полковник выключил связь и откинулся в кресле.

– Оскар, подготовьте мой китель и кислородную маску, – приказал он. – Даниэль, откройте карцер и приведите Клауса, снимите с него наручники и принесите их тоже. Бегом! – рявкнул он.

Оскар и Даниэль, не раздумывая, бросились из штаба, в комнате остались только Полковник, Томаш и Замир. Томаш недоуменно перевел взгляд с полковника на Замира – у того тоже отвисла челюсть.

– Господин полковник, как прикажете это понимать? – глухо спросил Замир.

– Так и понимать, как слышали, – ответил полковник. – Мы сдаем базу. Я выхожу.

Замир снова открыл рот и закрыл его.

– Но это… – начал он. – Это… Это измена? Отставить!

– Замир, комендант базы я, – напомнил полковник, не поворачивая головы – он смотрел только в свой дисплей. – Так что поторопись, Замир, у нас мало времени…

Томаш видел, как правая рука Замира дрогнула и предательски медленно поползла вверх – к кобуре.

– Взять его! – взревел Замир, выхватывая бластер.

Томаш не понял, что произошло. Старый седой полковник только что сидел в кресле, а Замир стоял над ним, держа бластер по-полицейски обеими руками, а теперь Замир лежал и стонал, полковник стоял над ним, а бластер, кувыркаясь, катился по полу в дальний угол.

– Томаш Новак, достать нож! – негромко приказал полковник. – Если он дернется – убить!

– С-с-слушаюсь… – заикаясь, выдавил Томаш, запуская руку за отворот куртки.

– И теперь слушай меня, Томаш, – произнес полковник, вынимая из своего стола увесистый сверток и вручая Томашу: – Тебя нет и никогда не было. Я уничтожил твою метрику в архиве гарнизона. В этом пакете имперская форма, экранирующий костюм и пять ножей, я заказал их сегодня по образцу твоего. Ты залезешь в вентиляционную шахту над столовой и будешь наблюдать. Просто наблюдать. Когда поймешь, что можешь вылезти без шума и прокрасться в штаб – прокрадись сюда. На орбите они оставят один крейсер, остальные посадят на планету. Ты дашь по нему залп. Основная защита будет отключена, залпа должно хватить. Тебе доводилось наводить катодную пушку?

– В одиночку – никак нет, – растерянно пробормотал Томаш. – Но в корпусе у нас были занятия.

– Разберешься, – кивнул полковник, – автоматика поможет. – Итак, это было твое первое задание. Задание номер два: вернуться из штаба живым, вскрыть дверь ангара и выпустить пленных. И пусть они добьют остальных. Проследи лично: если адмирал и ко-адмирал будут живы – найди и добей их своими руками. Вопросы есть?

Томаш озадаченно чесал в затылке.

– Господин полковник, как же я смогу?

– Им будет не до тебя, – объяснил полковник, – Ты сможешь, я в тебя верю, сынок.

– Разрешите взять бластер?

– Нет, – отрезал полковник. – Они обыщут помещения энергосканерами, я дал тебе экранирующий костюм на тело. Только ножи.

– Господин полковник, а… что будет с имперцами? – спросил Томаш, помявшись. – Почему им будет не до меня?

– С ними будет то, что всегда бывает с людьми, – ответил полковник. – Выполняй!

Щель между щитами оказалась узкой, но вся столовая была видна как на ладони. Столовая была самым большим залом – здесь проводились и собрания, и праздники. Томашу было больно, что теперь здесь хозяйничают имперцы. Имперцы входили в дверь толпами, распевая гимн Империи. Они рассаживались за столиками, продолжая орать. Имперцы орали свой гимн яростно, но чем яростней орали и чем резче были их движения, тем яснее становилось Томашу, что победители не очень-то удовлетворены своей победой. Их было много – очень много, наверно тысяча или две. Большая часть имперцев носила зеленые колпаки, но некоторые оказались в тигровых повязках – их было меньше, и они держались особняком. Томаш не мог разобрать, кто они: судя по бластерам, вроде тоже десантники, но, может, и техники.

На столике у входа лежала большая бобина двухцветной имперской ленты – синей с золотыми звездами, а рядом заботливо висели ножницы. Имперцы по очереди отрезали себе куски ленты и гордо привязывали на правое плечо. Это был их праздник. Томаш не видел, кто и когда принес ленту, похоже, она лежала тут с самого начала, и это было непонятно.

Тупые грузовые роботы заносили бесконечные ящики с закуской и выпивкой. На ящиках торчали имперские гербы – явно из крейсеров, севших на равнине. Роботы ставили ящики в угол, где их тут же потрошили десантники, устраивая импровизированные фуршеты. Один расшалившийся вертлявый парень повязал имперскую ленту на плечо робота. Робот вышел с этой лентой, и вскоре зашел с новым ящиком. И снова вышел. Когда он вошел третий раз, его заметили. Высокий имперец, судя по нашивкам – капрал, догнал робота и выключил его. Робот замер с ящиком в руке. На стальном плечевом поршне топорщилась имперская лента.

– Какой предатель посмел сделать это? – громко спросил капрал.

Его не расслышали в общей суматохе. И тогда капрал вынул бластер, поставил огонь на минимум и дал залп в потолок. По вентиляционной шахте дохнуло раскаленной известкой, Томаш на миг зажмурился. Когда он открыл глаза снова, в столовой царила гробовая тишина.

– Кто?! Это?! Сделал?! – громко отчеканил капрал, обводя зал налитыми кровью глазами. – Кто посмел повесить на робота геральдическую ленту Великой Империи? Ленту, которую имеют право надевать лишь бойцы Империи, верные слуги Императора? Ленту, за которую проливали кровь наши отцы, наши деды и прадеды?

Зал молчал.

– Сегодня-я-я, – бушевал капрал, яростно растягивая слова. – Мы пр-р-разнуем победу-у-у! Победу над вр-р-рагом Империи, собакой Грабовски! Мы захватили гадолиниевый рудник, который так необходим Империи для новых катодных пушек и реакторных блоков! И эту нашу победу! – голос капрала гремел. – Эту великую победу! Посмел оскорбить враг! Он здесь, он среди нас!