Хакер и коллекционер

Действительно, ни одному грабителю, плохо знакомому с обстановкой квартиры Семена Борисовича, и в голову не могло бы прийти искать шедевры за картиной, которая располагалась так неудобно. Однако а самом деле я тоже ошибся, и все обстояло иначе.

– Здесь у меня управление замком сейфа, – доверчиво открыл тайну Кузнецов. – Само хранилище находится в другой комнате.

Увидев мое недоумение, Кузнецов улыбнулся и продолжил:

– Вас, видимо, удивляет, что я вот так открыто рассказываю о сейфе, замке и так далее? Но, во-первых, в том сейфе уже ничего не лежит, а во-вторых, я очень надеюсь, что Вам, точнее, нам это поможет. Ну, и кроме того, шифр знаю лишь я один. Это уж точно.

Гм, такая уверенность может натолкнуть на мысль, что Кузнецов сам себя и ограбил. Уж не знаю для каких там целей, но… Но также и возможно, что он просто не знает, что кто-то еще смог узнать код. Но как?

– Надеюсь, Вы помните его наизусть? – уточнил я.

– Естественно. И даже могу сказать его Вам, если интересно, – предложил Семен Борисович. – Все равно менять, раз другие уже узнали. Ну, идемте, сейчас все увидите.

Сейф располагался, конечно же, в кабинете Семена Борисовича и своей конструкцией напоминал мой тайник для Приятеля.

В сторону был отодвинут книжный шкаф, за которым я увидел широкую массивную дверцу в стене.

– Вот, смотрите, – Кузнецов легко открыл сейф, в котором было абсолютно пусто. – Здесь было немного денег: тысяч пять долларов. Взяли и их.

Он выдвинул из сейфа поднос, на котором раньше, словно на музейном стенде, располагались золотые и серебряные ордена с рубинами и небольшими бриллиантами, которыми награждали первых лиц нашей губернии. Очень удобно для просмотра, и прячется легко.

– Только вот ума не приложу, как можно было его открыть, ведь шифр даже не записан нигде…

– Неужели нигде? – снова удивился я. – А если бы Вы его забыли, тогда коллекция пропала бы навсегда? Ведь не согласились бы Вы взорвать дверцу.

– Ну, если честно, – немного помолчав, решил признаться клиент, – то у меня в компьютере он есть. Но там везде нужны пароли: включить, загрузить файл и т. д. Не думаю, что за очень короткое время можно добраться до шифра.

Действительно, если только взломщик не был опытным хакером вроде меня. Да-а, визит к клиенту еще больше поставил перед нами с Приятелем новых вопросов, чем дал ответов на предыдущие. Впрочем, это тоже большая польза. Есть информация, а значит, будут и новые версии, которые придется отрабатывать. Это гораздо лучше, чем ничего.

Перед уходом я все же решился задать томивший меня вопрос:

– Семен Борисович, а зачем Вы коллекцию собирали-то? Для себя, как Скупой рыцарь, чтобы долгими зимними вечерами любоваться на эти сокровища в одиночку?

– Была у меня мечта, – вздохнув, ответил Кузнецов и открыл мне дверь. – Открыть экспозицию, посвященную истории правления нашей губернии, в краеведческом музее. Лавры Третьякова Павла Михайловича покоя не давали. Я уже и с Асмодеем договорился. А тут вдруг – бац! Так что, я очень на вас рассчитываю.

Вернувшись домой, я с радостью обнаружил, что Приятель дождался-таки информации по протоколам дела об убийстве, которое ведет милиция. Среди всей крайне неаппетитной информации об осмотре тела судмедэкспертами меня заинтересовала одна деталь. Смерть Клавы наступила от удара тупым предметом по голове ночью, причем, за сутки до приезда хозяина квартиры – с 26 на 27 июня. Вот так-так! Что же она делала ночью в квартире Кузнецова? Также дверь в квартире Кузнецова, в соответствии все с тем же милицейским протоколом, не была взломана, а открыта ключом. Или изнутри.

Что ж, похоже, таинственный ларец потихоньку начинает приоткрываться.

Тем временем Приятель, закончив выдавать мне оперативную информацию, приступил к инструктажу:

"1. Хакер, узнай, есть ли у Клавдии Ковальчук близкий друг или жених. 1Есть вероятность, что преступник был хорошим 1знакомым жертвы.

2. Шнайдер (Кузнецова) Мария Семеновна. Проживает в Тель-Авиве (Израиль). Телефон…".

– Молодец, обязательно воспользуюсь. Ну, а что ты скажешь на это? – и я, включив звуковой анализатор, тотчас стал загружать в него новую информацию. К счастью, ни в какие сети и защищенные сложными программами базы данных Приятелю лезть не пришлось, и он очень скоро, поворчав процессором, продолжил давать советы:

"1. Ищи хакера (не себя) или программиста. Вариант: Шнайдер Андрей Наумович – находится в Тарасове с 20 июня (т. е. во время преступления). Адрес по прописке… Вероятность участия в перступлении – 54 %. (Ого! Ну, конечно. Кто, как не он мог тихо проникнуть в квартиру своего тестя – не исключено, что Клава хорошо знала его – и подобрать код к сейфу или, что сделать значительно проще, узнать пароль файла в компьютере, где этот самый код хранился?) 2. Гилевич Иван Иванович (Ян Янович) – потомок польских эмигрантов; судим за спекуляцию, организацию подпольных аукционов. Адрес…

3. Буханцев Асмодей Петрович – директор Тарасовского областного музея краеведения. Имеет медаль ветерана труда, поощрения за участие в успешных археологических экспедициях, пополнение фондов музея. Адрес… Вероятность участия в преступлении – 5 %".

Я специально не спрашивал Кузнецова, где живут его коллеги.

Не хотелось, чтобы кто-то догадывался о моих шагах. Если чего надо было бы, сам спросил бы. А пока Приятель мне может помочь, я и сам управлюсь.

Вот и сейчас он беспрепятственно проник в базы данных аэропортов Тель-Авива и Москвы и узнал, что пассажир Шнайдер А. Н. регистрировался на авиарейсы, вылетавшие из этих городов. Обратно он собирался ехать… сегодня в 10.00!

Черт! Вот засада! Таки придется лететь на историческую родину мужей кузнецовских сестры и дочери. Если, конечно, я не успею поймать его, пока он вновь не свалил. А если нет, то…

Через пару минут натужный рев движка моей «копейки» вновь нарушил спокойный визг пилы мастера на все руки Содомова, и взметнув облако пыли в безоблачное летнее небо, я вылетел из нашего дворик в тихом центре на улице Майской. Держа перед глазами фото Шнайдера, я несся, с трудом соблюдая правила дорожного движения, в аэропорт. До отлета оставался час, и долговязая фигура господина Шнайдера как человека пунктуального появилась в здании через минуту после меня. Ну и что теперь? Как мне работать с ним? В недоумении я схватил телефон.

– Не суетись, Хакер, – успокоил меня Приятель. – Сейчас он пройдет контроль, и станет известно, что у него в багаже.

Я перезвоню.

По мере того, как приближалась очередь Андрея Наумовича проходить предполетный контроль, напряжение внутри меня нарастало. Что делать, если опасения подтвердятся, а он уже окажется по ту сторону барьера. Я не работник милиции и не могу положить всех носом в землю, а потом начинать задержание. Мне нельзя даже позвать на помощь ОМОНовцев, дежуривших в зале. А пока доедет мой сосед Аслан Макаров с отделением ППСников, тот уже до Москвы доберется.

Телефонная трель оборвала мои размышления. Из трубки доносился четкий синтезированный женский голос:

– В кармане куртки чек об оплате услуг туристической фирмы «Омега» по организации отдыха на турбазе «Космос» на острове Бредовый, а также билет на теплоход, отплывавший вечером перед убийством в 19.00. Обратный билет – вчера утром от пристани острова Бредовый.

Что ж, похоже, у него алиби. По крайней мере то, что оно липовое, мы доказать пока не можем. Следовательно, продолжаем действовать по ранее установленному Приятелем плану. То есть, отправляемся в антикварный магазин.

Судя по адресу, он находился в противоположном от аэропорта конце города. Видимо, исключительно низкая арендная плата могла занести столь достойное заведение в этот захолустный район. Вряд ли кого из местного населения могли заинтересовать старинные подсвечники или ордена. Да и древний кубок годился, по-видимому, лишь для того, чтобы глушить дешевый самогон.

Остановившись в тихом местечке в центре города, я набрал номер магазина, однако вежливый женский голос сообщил мне, что Кудияр Яковлевич полчаса назад внезапно куда-то уехал и будет только на следующий день. На предложение оставить информацию для директора я ответил отказом, поскольку в мои планы входила именно личная встреча, а не отправление телефонограмм.

Внезапное исчезновение антиквара несколько озадачило меня.

Дела? Может быть, только они обычно планируются заранее.

А если возникло внезапное предложение о продаже какой-нибудь вещи? Например, из коллекции Кузнецова.

Внезапно меня осенило. Да и Приятель сделал мне недвусмысленный намек. Действительно, все совпадает: просьба продать орден, отказ, обида, затем ограбление и продажа ненужных вещей, чтобы не держать у себя награбленное. Сделав звонок домой и дав Приятелю новую пищу для размышлений, я двинулся к Гилевичу. Уже через пять минут мой коллега отзвонился:

– Отправляйся к Гилевичу, возможно, застанешь там Саломеева. Уместен торг.

Ну, конечно! Такие дела быстро не делаются. Если Саломеев планировал появиться на работе на следующий день, то он мог бы пробыть у Гилевича по меньшей мере до обеда. Пока выберет товар, пока сторгуются, а тут и я нагряну. Покажу лицензю, положу мордой в пол и звякну своему клиенту. Что ж, тогда вечером можно будет сходить к Буханцеву, только не по делу, а просто в муэей.

«Копейка» с трудом преодолевала дорогу вверх. Этот участок Шелковичной был настолько длинным и крутым, что зимой даже автобусы иногда не могли преодолеть его из-за обледенения.

Где-то вверху среди подобных ей пятиэтажек пряталась «хрущоба», в которой жил Гилевич. Странно, что такой видный и авторитетный антиквар не подобрал себе жилье попросторнее, да и поближе к центру.

Взлетев по лестнице на четвертый этаж, я приблизился к обитой скромным дермантином двери и осторожно позвонил.

Потом еще раз. Еще. Через пару минут послышались шаркающие шаги и противный скрипучий голос:

– Кто там?