Ариэль Шарон. Война и жизнь израильского премьер-министра

Тем не менее, операция прошла точно по плану. 28 февраля 1955 года бойцы 890-ого воздушно-десантного батальона скрытно пересекли израильско-египетскую границу в районе сектора Газа. Под прикрытием апельсиновых рощ они вышли к намеченным целям и обрушили на египтян всю мощь своего огня. Застигнутые врасплох египетские солдаты пытались обороняться, но в отличие от солдат Арика, они не владели с такой виртуозностью приемами ночного боя, а уж о подошедших к ним на помощь фидаинам в этом смысле и говорить нечего. 36 египетских солдат были в этом бою убиты и 28 получили ранения. Потери фидаинов составили 22 человека убитыми и 13 раненными.

Но на этот раз и израильтяне возвращались домой, неся на плечах тела своих убитых и раненных. 8 бойцов 890-ого батальона, включая комроты Саадью Элькайама, не вернулись из этого боя и еще 13 получили ранения. На границе с Египтом их встречал Моше Даян, уже получивший от Элазара сообщение, что операция прошла успешно и что все действия Арика доказывали, что он является грамотным и умелым командиром. Растроганный Даян обнял Шарона и прошептал: "Нет таких, как вы! Нет и не будет!"

Газеты бушевали, описывая подвиги израильских десантников в Газе. Министр обороны Давид Бен-Гурион лично навестил каждого раненного солдата батальона, а затем пожелал надеть военную форму и поехать на базу батальона, что пожать руку каждому участнику операции "Черная стрела". Выступая перед десантниками, Бен-Гурион назвал их "первыми среди лучших", а еще спустя несколько дней все израильские газеты опубликовали его письмо десантному батальону, в котором Старик благодарил его командира Ариэля Шарона и всех его бойцов за то, что они сделали для страны, называл их "гордостью нации", добавлял, что чувствует себя, как и весь Израиль, в долгу перед ними, и под конец признавался в любви…

Во всем мире бушевал скандал, с трибуны ООН за операцию в Газе в Израиль метали громы и молнии, но маленькая ближневосточная страна, похоже, впервые не желала знать, что думают о ней и ее солдатах во всем остальном мире, и не скрывала, что испытывает гордость за своих сыновей.

27-летний комбат Ариэль Шарон был провозглашен национальным героем. Слово "десантник" еврейские девушки стали произносить с придыханием. Во дворах домов, играя в войну, дети спорили о том, кто из них будет Ариком Шароном. В военкоматах офицеры устали выслушивать от призывников одну и ту же фразу: "Хочу в десантный батальон Шарона и никуда больше!". В кабинах грузовиков висели вырезанные из газет портреты Шарона. За короткий срок батальон Арика пополнился новыми талантливыми офицерами, среди которых был и Рафаэль Эйтан

. Воодушевленные его операцией, в армию вернулись Гулливер, Баум и ряд других бывших бойцов 101-ого отряда.

И только Маргалит знала, ценой скольких ее бессонных и одиноких ночей досталась мужу эта слава. Но она уже ни на что не жаловалась – она привыкла.

Израиль же упивался победой своей армии, не замечая, как ситуация все больше и больше скатывается к новой войне. Поняв после операции Шарона в Газе, что без надлежащей подготовки Израиль ему не победить, Насер начал спешно закупать советское оружие у Чехословакии. В короткий срок Египет получил из этой страны 230 танков Т-34, 200 БТРов, 125 самолетов МИГ-15 и МИГ-17, 49 самолетов Ил-28, 12 торпедных катеров и т. д. Эти поставки нарушили хрупкое военное равновесие на Ближнем Востоке, а когда Израиль попытался выровнять ситуацию, все страны, кроме Франции, отказались продавать ему оружие.

Одновременно в Газе усиленными темпами шло формирование все новых отрядов и групп фидаинов, которые обрушили на Израиль Девятый вал террора – достаточно сказать, что в 1955 году в результате терактов было убито и ранено 258 граждан Израиля.

Особенно острой ситуация стала к концу лета. 22 августа египтяне обстреляли пограничные патрули ЦАХАЛа. 25 августа фидаины атаковали кибуц Яд-Мордехай и убили одного из его жителей. 27 августа они напали на БМП ЦАХАЛа возле Ашкелона и подожгли такси у кибуца Эрез. 28 августа убили двух солдат ЦАХАЛа. 29 августа убили жителя одного из прилегающих к Реховоту поселке и тяжело ранили членов его семьи. 30 августа убили четырех евреев-сельскохозяйственных рабочих возле Нес-Ционы, двух жителей Рамле и тяжело ранили членов одной семьи поселка Нахле, забросав ее дом гранатами…

Утром 31 августа подполковник Шарон явился к начальнику генштаба Моше Даяну и заявил, что его терпение лопнуло, и он устал слушать по радио о том, как хоронят евреев. По мнению Шарона, пришло время и египтянам хоронить своих убитых.

Вечером того же дня Шарон со своим батальоном, сметая все на своем пути, вошел в Газу. Со стороны могло показаться, что он не помнит себя от гнева и ярости и в этом состоянии может наделать немало ошибок. Но выше уже говорилось о том, что одной из главных достоинств Шарона было умение сохранять способность трезво рассуждать в любом состоянии и в любой ситуации. За прошедшие месяцы он сумел не только насладиться славой, но и до деталей продумать причины столь больших потерь во время операции "Черная стрела". Четверо из восьми его бойцов погибли именно во время отступления из Газы, и сейчас Шарон, не желая повторять прежних ошибок, самым тщательным образом продумал и прикрыл пути отхода на израильскую территорию.

Утром 29 августа, включив радио, израильтяне узнали, что не они одни оплакивают своих погибших: в Газе и Египте по убитым за ночь Шароном и его солдатами сыновьям рыдают 72 матери; в египетских больницах находится 58 тяжело раненных…

Подразделение Шарона потеряло во время рейда в Газу одного человека убитым и 13 раненными. По окончании операции командир штурмового отряда Мота Гур и его заместитель Моше Степель удостоились письменной благодарности от начальника генштаба Моше Даяна. Подполковнику Шарону генералы Моше Даян и Ицхак Рабин, напротив, указали на "некоторые тактические просчеты при планировании и проведении операции". И это означало только одно: отношения Шарона с руководством генштаба становились все более напряженными.

Но Арик был в те дни слишком увлечен азартом боевых операций, чтобы думать о таких "пустяках" как взаимоотношения с начальством. Когда в октябре 1955 года сирийцы захватили в плен одного из израильских солдат, посланного вместе с группой своих товарищей установить прослушивающее оборудование на сирийской стороне границы. Арик тут же поручил Меиру Хар-Циону захватить как можно больше сирийских солдат для того, чтобы их можно было обменять на одного израильского. Хар-Цион перешел границу и вернулся домой с пятью пленными сирийцами.

27 октября в ответ на захват в плен египтянами двух израильских полицейских (Египет, подписавший договор о военном союзе с Сирией и Иорданией, посчитал себя вправе ответить таким образом на захват Хар-Ционом пяти сирийских солдат) Шарон нанес удар по египетскому военному форпосту Кутниэль, с которого египтяне наблюдали за всем, что происходит в Эйлате. В операции, проходившей в глубоком тылу противника, приняло участие около 200 солдат его батальона, которых Шарон разбил на шесть боевых групп. Атаку на форпост начали сразу после полуночи два взвода, возглавляемые Меиром Хар-Ционом и Рафаэлем Эйтаном. Остальные подразделения взяли форпост в кольцо и перекрыли все ведущие к нему дороги. В итоге операции вся имеющаяся на форпосте боевая техника египтян была уничтожена, 12 египетских солдат было убито, 6 ранено и 29 захвачены в плен. Но и батальон Шарона вновь понес потери – в ходе боя было убито 2 его солдата.

2 ноября 1955 года Ариэль Шарон вывел своих бойцов к шести египетским форпостам в районе Ницаны. Согласно израильско-египетскому договору о прекращении огня, эта местность должна была быть демилитаризованной зоной, и то, что египтяне разместили здесь свою армию и артиллерийские установки, являлось грубым нарушением этого соглашения. На этот раз бой получился тяжелым и 890-й1 батальон недосчитался в нем пятерых бойцов. Египтяне потеряли 81 человек убитыми и еще 55 египетских солдат сдались в плен.

Рафаэль Эйтан потом в своих воспоминаниях напишет, что то, что делали десантники Шарона на египетских форпостах во время рукопашной схватки с египтянами, было просто бойней – слишком уж велика была разница в боевой подготовке между солдатами 890-ого батальона и обычными частями египетской армии. Но Арик был настолько опьянен успехами своих операций, что уже не считал убитых ни по ту, ни по другую сторону. Сразу по возвращении на территорию Израиля он послал Эйтана в киббуц Сде-Бокер, чтобы тот сообщил Бен-Гуриону о новой победе еврейского оружия.

Но удача никогда не бывает вечной. И после опьянения рано или поздно наступает жестокое похмелье.

Глава 6. От Калькилии до Митлы

В конце 1955 года у Израиля, помимо всех прочих, появилась новая головная боль: сирийцы создали на находящемся под их контролем восточном берегу Кинерета (или, как принято его называть в христианском мире, Тивериадского озера) мощные военные укрепления, установили на них пушки и пулеметы и стали обстреливать израильские рыболовные суда, которые, согласно всем международным договорам, имели полное право ловить там рыбу. Несколько рыбацких кораблей было потоплено, в кибуцах и поселках рыдали вдовы, рыбаки боялись выходить на промысел, оставив без пропитания свои семьи. Бен-Гурион поручил армии обеспечить безопасность израильских рыбаков, и начальник генштаба Моше Даян вместе с командиром 890-ого батальона приступили к разработке операции, вошедшей затем во многие учебники военных академий в качестве классического примера комбинированного ночного боя. Помимо 890-ого батальона, Моше Даян привлек к этой операции лучшие взводы пехотных дивизий "Гивати" и НАХАЛ, а также авиацию.

Сама операция была начата в 22.00 11 декабря 1955 года, когда десантники Шарона сели в резиновые лодки, чтобы пересечь на них Кинерет, в воздух поднялись легкие самолеты, призванные посеять панику в рядах сирийской армии и отвлечь ее внимание от подплывающего к форпостам десанта. Одновременно пехота обходила сирийцев и иорданцев с суши и, выбивая их пограничные подразделения с берега Иордана, занимала там позиции, призванные пресечь любую попытку арабов прислать подкрепление своим форпостам. Шарон командовал операцией, сидя в одной из лодок вместе с теперь неотступно следовавшим за ним Дадо и Мотой Гуром – последний получили ранение в ходе предыдущего боя и командование его ротой было передано Ицхаку Бен-Менахему – Гулливеру.

С военной точки зрения эта операция была образцово-показательной. Ворвавшись на форпост сирийцев прежде, чем те сообразили что происходит и открыли по израильтянам огонь из всех своих орудий, израильский десант занял весь восточный берег Кинерета, соединившись с также успешно выполнившей поставленную им задачу пехотой. Артиллерия сирийцев была частично реквизирована, частично уничтожена, на месте форпостов лежала груда развалин, а сирийская армия потеряла 54 человека убитыми и сотни раненными. Еще 30 сирийских солдат и офицеров были взяты в плен – для обмена на находящихся в сирийском плену пятерых израильских солдат. Израильские рыбаки снова могли безбоязненно выходить на ловлю рыбы в Кинерете.

Однако и израильтяне потеряли шесть человек убитыми, и среди них был Гулливер, один из самых близких друзей Шарона. В течение трех дней Арик пребывал в совершенно не свойственной ему депрессии, не в силах оправиться от этой потери. Кроме того, в этом бою тяжелое ранение получил Меир Хар-Цион, и после долгого лечения в госпиталях он вынужден был отказаться от дальнейшей службы в армии…

Победа на поле боя, как всегда обернулась для Израиля тяжелым поражением на дипломатическом фронте. Сирийцы не замедлили подать жалобу в ООН на акцию агрессии со стороны Израиля. На этот раз никакие объяснения, что сирийцы первыми нарушили договор, уничтожив израильские рыбацкие суда, не помогли – еврейское государство осудили все, включая США. И это – в то самое время, когда министр иностранных дел Моше Шарет вел с американцами переговоры о военной и финансовой помощи! Когда в этой просьбе Израилю было отказано, Шарет рвал и метал на заседании правительства, обвиняя армию и премьер-министра Бен-Гуриона в том, что своими безответственными действиями, ради локального успеха они играют интересами государства. Но Бен-Гурион к тому времени уже решил связать судьбу Израиля с Францией и Великобританией (что, по мнению большинства историков, было его фатальной ошибкой) и не особо вслушивался в слова Шарета.

В рамках подготовки к будущей войне на стороне Франции и Великобритании в январе 1956 года на базе воздушно-десантного батальона Шарона был создан воздушно-десантный полк, получивший 202-й номер. Вплоть до осени 1956 года Ариэль Шарон занимался всеми вопросами, связанными с организацией и подготовкой нового подразделения к грядущим боям, лишь время от времени огрызаясь небольшими операциями на очередные вылазки фидаинов.

В политических кулуарах Бен-Гурион уже вовсю обсуждал план начала будущей войны против Египта с англичанами и французами, возмущенными намерением Насера национализировать Суэцкий канал и взять под свой контроль эту важнейшую для международной торговли водную артерию.

На этом этапе было решено особо не связываться ни с сирийцами, ни с иорданцами, и последние почувствовали, что могут совершенно безнаказанно терроризировать Израиль. В середине сентября пришедшие с территории Иордании террористы убили трех израильских друзов

. 9 октября банда террористов из Иордании ворвалась на апельсиновые плантации близ Тель-Монда и расстреляла двух работавших на них рабочих. Терпеть такие диверсии и дальше было нельзя, и Моше Даян назначил на ночь с 10 на 11 октября операцию возмездия, главной целью которой должно было стать уничтожение форпоста иорданской армии, размещавшегося в массивном укрепленном здании бывшего участка английской полиции.

Несмотря на то, что времени на подготовку операции было отпущено крайне мало, Моше Даян несколько раз менял ее план, разработка которого была доверена командиру десантного полка Ариэлю Шарону. Шарон предлагал действовать в своей обычной манере: пока одна группа будет атаковать полицейский участок, вторая должна обойти Калькилию и занять плацдарм, чтобы не дать иорданцам в случае чего прислать подкрепление и окружить сосредоточившихся вокруг полицейского участка израильских солдат.

Моше Даян был категорически против последнего маневра, считая, что обойти Калькилию – значит, слишком сильно углубиться на территорию противника и подвергнуть подразделение, которое получит такое задание, смертельной опасности. После долгой перепалки Даян настоял на своем, и в ночь с 10 на 11 октября 1956 года израильские десантные, танковые и артиллерийские подразделения пересекли иорданскую границу, а вскоре артиллерия накрыла своим огнем здание полицейского участка.

Когда артподготовка закончилась, Шарон дал приказ своим солдата идти на приступ здания, но тут выяснилось, что большая часть иорданских солдат уцелела при артобстреле, никуда не разбежалась и стала оказывать отчаянное сопротивление штурмовавшим форпост десантникам. Наконец, понеся потери, бойцы Шарона взяли форпост, взорвали его окончательно и уже собирались было отступать, но тут с той самой стороны Калькилии, где Шарон предлагал разместить отряд прикрытия, начали подходить свежие иорданские части, беря в клещи израильский десант.

О том, что происходило в Калькилии дальше, написаны сотни страниц мемуаров, но версии всех участников событий, и, прежде всего, Ариэля Шарона и Моше Даяна расходятся. Читая книгу воспоминаний Шарона "Воин", невольно проникаешься мыслью о том, что во всем происшедшем виноват Даян, а читая "Дневник Синайской кампании" Моше Даяна тут же убеждаешься, что вся ответственность за то, что случилось в Калькилии дальше, лежит на Ариэле Шароне.

Чтобы избежать обвинений в предвзятости, автор предлагает читателю увидеть те события полувековой давности глазами израильского историка Михаила Штереншиса:

"Разгорелся упорный ночной бой. Иорданцы не хотели выпускать израильский отряд, более 50 человек, со своей территории. Появились убитые и раненные. Связь работала отлично, и на командном пункте Шарон и Даян знали обо всем.

Даян приказал отряду держаться, артиллерии открыть заградительный огонь, батальону Эйтана готовиться идти на помощь. Ночной бой всегда сложен, к тому же Даян знал, что отряд вооружен автоматами "узи", которыми ночью много не навоюешь. Шарон предложил немедленно послать танки и бронетранспортеры в прорыв к окруженным. Даян опасался пускать танки по улицам Калькилии, он склонялся к тому, чтобы дождаться рассвета и тогда начать операцию по вызволению окруженных силами Эйтана. Колонна танков и бронетранспортеров, движущаяся по ночной дороге, и сама по себе уязвима. Достаточно подбить первый танк – и вся колонна останавливается.

"Если мы будем ждать утра, – сказал ему Шарон, – мы получим наших ребят мертвыми из рук наблюдателей ООН". Так как непосредственно операцией руководил Шарон, то приказ танкам был отдан. Даян обиделся и ушел с командного пункта.

Танки загрохотали по дороге через город на выручку бойцам, командир которых, майор, был контужен, а из всех прочих офицеров уцелел лишь 21-летний командир взвода, организовавший круговую оборону. Помимо артиллерийской поддержки, над местом боя стали кружить четыре израильских боевых самолета. Никуда в ночи стрелять они не собирались, но морально давили на врагов. Два часа отряд бился во тьме, дело происходило между часом и тремя ночи. Пока танки не пробились к нему на выручку. Побросав убитых и раненных в бронетранспортеры (БТР), и огрызаясь огнем, колонна двинулась назад и снова попала под сильный пулеметный и противотанковый огонь. Когда многострадальные бойцы выбрались, наконец, из-под обстрела, командиры хватились, что один бронетранспортер куда-то пропал. Позже оказалось, что он провалился в яму. Четыре машины отправились назад на розыски. Действовал твердый закон: убитых и раненных оставлять врагу нельзя. БТР нашли и стали вытаскивать из ямы тросом. Для этого пришлось включить фары машин и снова стать мишенью для иорданцев. БТР вытащили, но двух убитых все же оставили на поле боя".

Последствия операции в Калькилии были ужасны: полк Шарона потерял 18 бойцов убитыми и 68 раненными – израильтяне не несли таких потерь со времени Войны за Независимость. Среди убитых был второй близкий друг Шарона – Ирми Брановер, бок о бок с которым он воевал в 1948 году и которого знал с отрочества, со времен участия в подростковом отряде "Хаганы". Брановер должен был вот-вот демобилизоваться из армии и буквально за несколько часов до начала операции в Калькилии настоял, несмотря на все протесты Арика, на своем в ней участии…

Не удивительно, что на следующий день на заседании генштаба в ходе разбора операции Арик обрушился с яростной критикой на Моше Даяна. Он был убежден, что если бы Даян принял его план и дал бы возможность прикрыть подступы к Калькилии, таких потерь бы не было – и был прав.

Даян в свою очередь обвинил комполка Ариэля Шарона в том, что тот слишком рано дал приказ прекратить артподготовку и послал своих солдат в бой против еще вполне боеспособного противника, в тактических просчетах, в неумении координировать действия различных родов войск, в игнорировании его приказов – и тоже был прав.

Но дело было даже не в том, чья правда была "правдивее": Даян не мог простить Шарону, что тот вот так, публично подверг сомнению его талант военачальника, по сути дела, унизил его перед всеми офицерами генштаба. С этого дня трещина, которая давно уже пробежала по их отношениям, начала неумолимо расширяться, превращаясь постепенно в пропасть непримиримой вражды.

* * *

К концу октября 1956 года после того, как Египет закрыл для израильских судов выход из Эйлатского залива, по сути дела, взяв его в блокаду, война стала неизбежной. Вылетев в Париж, Бен-Гурион согласовал с французами и англичанами дальнейший план действий. В качестве ответа на демарш Египта, который по всем международным нормам приравнивался к объявлению им войны Израилю, последний, должен был выдвинуть свои войска в Синай и закрепиться там в нескольких десятках километров от Суэцкого канала. После этого Франция и Великобритания предъявляли ультиматум обеим сторонам с требованием развести свои войска в сторону на 16 км от канала. По сути дела, этот ультиматум должен был касаться только египтян, так как израильская армия в любом случае и без того должна была находиться от Суэца дальше указанного в ультиматуме расстояния. Египет же неизбежно должен был отказаться от этого, нарушающего его суверенитет требования, и тогда Великобритания и Франция получали полное право вступить в войну…

Войну было решено начать в последних числах октября, и на ее первом этапе, когда Израиль должен был, по сути дела, в одиночку противостоять Египту, основная тяжесть боевых действий ложилась на 202-й воздушно-десантный полк Ариэля Шарона.

29 октября 1956 года в 15.20 батальон десантников в составе 395 человек под командованием Рафаэля Эйтана был погружен на 16 самолетов "Дакота", которые должны были сбросить их над перевалом Митла, больше известном по его арабскому названию – Хейтанский проход. После этого батальон должен был закрепиться у перевала возле памятника полковнику А. Паркеру – британскому губернатору Синая в 1910-23 гг., и ждать подхода основных сил своего полка во главе с Шароном.

Чтобы тихоходные и плохо защищенные "Дакоты" не были замечены египетскими радарами, летчики вели их на предельно низкой – в 150 метров – высоте, и лишь в районе высадки взмыли вверх на 450 метров и стали сбрасывать парашютистов. Вскоре выяснилось, что летчики несколько ошиблись, и батальону Рафуля пришлось еще два часа добираться до указанного ему плацдарма. Только в половине восьмого вечера Рафуль со своими бойцами вышел к Митле, а спустя полтора часа, в соответствии с планом, самолеты доставили ему дополнительное снаряжение: восемь джипов, четыре 106-мм орудия, боеприпасы и стрелковое оружие.

В 16.59 того же дня Ариэль Шарон отдал приказ оставшимся 2000 солдатам и офицерам своего полка начать продвижение к перевалу Митла. По пути они должны были овладеть тремя египетскими форпостами, чтобы очистить все пространство полуострова от границ Израиля до Митлы для свободного передвижения подразделений ЦАХАЛа.

Первый из этих форпостов – Кунтилу – охранял всего один взвод египетских солдат, бросившийся врассыпную, едва увидев колонну с десятками израильских грузовиков и бронетранспортеров. Однако, прежде, чем бежать, они, разумеется, успели передать сообщение о появлении израильтян на второй форпост – Темед. Здесь и разгорелся ожесточенный бой, закончившийся полным разгромом египтян. В 6 утра 30 октября десантники Шарона при помощи двух, стрелявших прямой наводкой по форпосту танков, прорвали вражеские позиции.

"Солнце помогало нашим, – писал Моше Даян о бое за Темед в своем "Дневнике Синайской компании". – Оно находилось у нас за спиной и светило в глаза египтянам, которые и так мало что видели из-за дыма и пыли, поднятой техникой и скрывающей атакующую пехоту. Через сорок минут сражение закончилось. Необходимо отметить, что оборона Темеда находилась в состоянии готовности, египтяне вырыли противотанковые рвы, поставили минные заграждения. Установили крупнокалиберные пулеметы и безоткатные орудия. Потери десантников составили четверо убитых и шестеро раненных, неприятель только убитыми недосчитался более пятидесяти человек".