Ревенант

– Принесли горячую воду, магистр! – послышался из гостиной голос Уве.

Я закрыл саквояж, вытащил из дорожного мешка запасную одежду и туфли, посмотрел на Марту и покачал головой. Та перехватила мой взгляд и вопросительно приподняла брови.

– Попрошу графа вызвать портного, надо сшить тебе дорожное платье.

– Серьезно? Это наша главная проблема? – скривилась ведьма. – А что там твой дружок о петле болтал?

– Повесят нас или нет, тебе новое платье в любом случае не помешает, – пожал я плечами и отправился приводить себя в порядок.

Девчонка лишь фыркнула, но промолчала, поскольку я был кругом прав. Никто не видел, как Марта зарезала брата-заклинателя, поставить ей это в вину не могли. В этих же обносках ведьма походила на бродяжку, что привлекало к нашей компании совершенно ненужное внимание. Да и в город ее в таком виде не послать, а мало ли какая надобность в том возникнет?

Пока приводил себя в порядок, прислуга успела выгладить одежду, так что к столу я спустился во вполне пристойном виде, словно и не провел без малого седмицу в дороге, ночуя то на случайных постоялых дворах, а то и просто на бивуаках под открытым небом. После беседы с домочадцами графа и весьма плотного ужина магистр-управляющий предложил подняться в его кабинет.

– Будете бренди? – поинтересовался он там.

Я посмотрел в окно и поежился при виде луны, сиявшей подобно обрезанной с одного края серебряной монете. Скоро полнолуние, еще день-два – и придет время залиться алкоголем по уши, ну а пока что я лишь покачал головой.

– Пожалуй, ограничусь вином.

– Белое или красное?

– Красное, с вашего позволения.

Граф отлучился дать необходимые распоряжения, а я прошелся по кабинету и полюбовался портретами суровых черноволосых сеньоров, имевших несомненное сходство с хозяином особняка. Судя по нарядам, здесь были представлены несколько последних поколений благородных предков магистра-управляющего.

Проскользнувший в кабинет слуга выставил на стол откупоренную бутылку вина и вопросительно взглянул на меня, а после утвердительного кивка наполнил хрустальный бокал рубиновой жидкостью и безмолвно ретировался. Граф Хирфельд закрыл за ним дверь и со стаканом бренди занял одно из кресел у камина. Я устроился напротив и спросил:

– Как думаете, магистр, сейчас подходящее время для обсуждения перспектив моего отбытия в империю?

Собеседник скривился, будто от больного зуба.

– Вы настоящая головная боль, вон Черен, – пожаловался он. – Даже не представляете, в сколь неудобное положение меня поставило ваше прибытие…

Я невесело рассмеялся.

– Вы это говорите мне, магистр? Человеку, которого сделали козлом отпущения в убийстве кузена великого герцога Сваами?

– Вы и в самом деле его не убивали?

– Не убивал, но это ничего не меняет. В Ольсе меня ждет плаха.

– Вы не в Ольсе, – напомнил граф, отпив бренди.

И вновь я лишь фыркнул в ответ.

– Будто не понимаете, что и в Ренмеле меня не ждет ровным счетом ничего хорошего! Если в Сваами начнутся гонения на Вселенскую комиссию, с меня канцлер живьем шкуру сдерет!

– Бросьте, магистр! – вяло отмахнулся граф Хирфельд. – На роль козла отпущения могли выбрать кого угодно, вашей вины в том нет! Это же очевидно!

Я покачал головой.

– В Ренмеле меня никто и слушать не станет.

– В Ренмель вам еще надо попасть! – резко бросил магистр-управляющий. – Да, мне приказано обеспечить беспрепятственный проезд, но не все зависит исключительно от меня!

– Полагаете, нас могут… – я запнулся, припоминая соответствующий юридический термин, – экстрадировать в Сваами?

Граф Хирфельд порывисто вскочил из кресла и всплеснул руками.

– Не знаю, магистр! Просто не знаю! Отношения между нашими странами далеки от добрососедских, пограничные стычки давно стали обыденностью. Но решение о вашей судьбе будет приниматься в королевском дворце, и большой вопрос, кто возьмет верх: партия мира или партия войны!

Я кивнул и поинтересовался:

– Что-то можно предпринять?

– Все возможные действия с моей стороны уже предприняты, – объявил хозяин особняка, перехватил изучающий взгляд и выпятил нижнюю челюсть. – Да, магистр! Это именно так, ибо ваша выдача станет настоящей катастрофой и ляжет несмываемым пятном на репутацию Вселенской комиссии. Посудите сами – ну кто захочет вести со мной дела, если я не сумел отстоять своего коллегу?!

В голосе графа прозвучало нескрываемое раздражение, он отошел к окну и посмотрел в сад, безуспешно пытаясь взять себя в руки.

– Я бы поставил десять против одного, что экстрадиции не будет, – глухо произнес магистр-управляющий некоторое время спустя, – но вы сами осложнили свое положение до чрезвычайности!

– Каким образом, позвольте узнать? – полюбопытствовал я.

– Стычкой с герхардианцами! – напомнил хозяин дома. – Формальным поводом для разбирательства стало убийство добрых братьев!

– Мы неподсудны церковным властям! – отрезал я. – Герхардианцы не имели права…

– Да бросьте, магистр! – перебил меня собеседник. – Разумеется, они зарвались, но стоило ли отстаивать свои права столь… яростно? Вас бы в любом случае доставили для разбирательства в Лёнинцген, только при этом на руках не было бы лишней крови!

Я выслушал эту сентенцию с непроницаемым выражением лица, хоть показную невозмутимость и удалось сохранить с превеликим трудом, затем спросил:

– Насколько велико влияние ордена Герхарда-чудотворца при дворе?

Граф Хирфельд неопределенно пожал плечами и, ничего на ответив на мой вопрос, в свою очередь спросил:

– По какой причине герхардианцы ополчились на вас, магистр?

Мне и в голову не пришло ответить правду, я отпил вина и развел руками.

– Понятия не имею.

– Улики должны быть весьма серьезны, раз добрые братья решились провести задержание. Если их предоставят королевскому прокурору, тому придется созвать большой трибунал…

– Улики? – Я позволил себе презрительную усмешку. – Нисколько не сомневаюсь, что мой арест требовался черно-красным для усиления своих позиций в Сваами. Или полагаете, монахи не могут быть охотниками за головами?

– Хорошо, если так, – вздохнул граф Хирфельд, но было видно, что мои слова окончательно его не убедили.

Впрочем, эту тему он счел закрытой и больше ее касаться не стал. Дальше мы обсудили какие-то насущные вопросы, а напоследок магистр-управляющий настоятельно рекомендовал не покидать после наступления темноты особняка, поскольку на ночь в сад выпускали собак.