Германская военная разведка. Шпионаж, диверсии, контрразведка. 1935-1944

В подчинении отдела «Абвер-I»:

Группа I Wi (Wirtschaft). Экономическая и коммерческая информация.

Группа I Ht (Heerestechnik) – сбор технической информации для армии (сухопутных войск).

Группа I TLw (Luftwaffentechnik) – сбор технической информации для военно-воздушных сил.

Группа I G – фотография, тайнопись (проявляющиеся чернила), удостоверения личности и паспорта и все другие вспомогательные устройства и аксессуары, необходимые для функционирования секретной разведслужбы.

Группа I I – радиосвязь, включая конструирование радиостанций для агентуры и организацию сети беспроводной связи для задач обороны и контрразведки.

Отдел «Абвер-III» – отдел безопасности и контрразведки – слегка отличался по своей организации от двух других отделов в том, что три подотдела III H (сухопутные войска), III M (флот) и III L (авиация) были организованы не как независимые подотделы, но как подотделы, подчиненные группе III W (вермахт – вооруженные силы), которая отвечала за борьбу со шпионажем во всех трех видах вооруженных сил. Поскольку имелась необходимость также в службе безопасности для работы с гражданскими лицами, была создана следующая группа – III С, разделенная на подгруппы III C1 и III C2. Первой из них вменялись в обязанность только наблюдение и отслеживание правительственных чиновников и сотрудников, в то время как последняя отвечала за всю остальную работу с гражданскими лицами, исключая промышленность, которая подпадала под наблюдение другой группы – III Wi. Функции этой последней группы охватывали очень широкую область, которая включала деятельность офицеров безопасности инспекции по вооружению и министерства вооружений, должность которых называлась AO.III.RU (Abwehr-Offizier III Ruestung).

Задачи дезинформирования иностранных агентов и организация утечек правдивой и ложной информации, предназначенной попасть различными путями к противнику и дать ему превратную картину текущей ситуации, были отнесены к борьбе с вражескими разведывательными службами. Этой деятельностью занималась группа III D, и часто – как в деле Сосновского с Польшей, о котором я расскажу подробнее позже, – достигала очень важных результатов.

Близко связанной с группой III D была деятельность группы абвера III F, которой было присвоено название «группы борьбы со шпионажем», но в обязанности которой входило не только противодействие работе вражеских разведок, но также и проникновение внутрь этих разведок и внедрение в них агентов абвера.

Группа III G была органом, в чью компетенцию входили оценка и расследование актов вражеского саботажа и диверсий, шпионажа и т. д.; она также консультировала военные власти по правовым вопросам, касающимся предательства и государственной измены.

Позже, по объявлении войны, были добавлены две следующие группы – III KGF и III N – с задачами соответственно предотвращения шпионажа и диверсий в лагерях военнопленных и в отделах технических коммуникаций почтовой, телеграфной и радиослужбы.

Это все, что касается организации центрального аппарата. Организация подчиненных разведывательных отделов, прикомандированных к командованиям различных военных округов, а позднее – к штабам корпусов и дивизий, осталась, по существу, такой, какой ее нашел адмирал Канарис при вступлении в должность. При каждом военном командовании был Abwehrstelle (сокращенное обозначение AST), разведывательное отделение под руководством так называемого IС. А/О (офицер разведки штаба); IС согласно номенклатуре сокращенных наименований, действовавшей в Генеральном штабе, означает подразделение штаба, занимающееся оценкой и сравнением информации, полученной о противнике, а А/О означает Abwehr-Offizier (офицер безопасности). Эти разведотделения были организованы в основном по тем же принципам, что и центральный аппарат; они делились на группы I, II и III, которые занимались сбором информации, диверсиями и специальными заданиями, и безопасностью, и контрразведкой соответственно. В добавление они содержали в важных стратегических точках, особенно вблизи границы, передовые вспомогательные разведотделения.

Во время войны этот механизм предполагалось расширить, для того чтобы отвечать потребностям, вызываемым оккупацией территорий врага, но организация центрального аппарата и различных разведотделений оставалась, по существу, такой же, с добавлениями и изменениями, вызванными местными требованиями.

С самого начала Польской кампании отдел «Абвер-III» организовал абверкоманды и абвергруппы для продвижения вперед вместе с передовыми частями, чтобы защищать немецких солдат от деятельности вражеской разведки, для добывания на месте любых материалов, которые могут представлять ценность для разведывательных целей и для розыска и захвата вражеских агентов. Это оказалось полезным и ценным нововведением и было повторено, когда началась Западная кампания; в нескольких случаях были достигнуты выдающиеся результаты. На Западном фронте были и передовые подразделения, организованные отделом «Абвер-I», которые достигли также превосходных результатов.

Если разведывательные службы должны действовать в военное время, то базы в нейтральных странах, очевидно, должны создаваться еще в дни мира. Эти базы были или закамуфлированы под коммерческие предприятия, или для них были найдены подходящие «ниши» в существующих германских заграничных учреждениях, и им было присвоено наименование Kriegs-organisationen, сокращенно КО (военная организация). «Военная организация – Ближний и Средний Восток», о которой я написал в главе 1, является таким примером. Когда разразилась война, Германия обнаружила себя отрезанной от многих источников информации, и значение этих КО тогда очень существенно увеличилось.

Адмирал Канарис рассматривал как одну из наиболее важных задач решение проблемы, с которой не смог справиться его предшественник, а именно установление четкой линии, разграничивающей полномочия разведывательных служб и гестапо и других организаций государства и партии. Абвер не располагал собственным исполнительным органом; подразделения военной полиции, которые можно было встретить во многих других странах, в Германии в мирное время никогда не существовали, поэтому абвер должен был полагаться на сотрудничество с обычной полицией и с так называемыми группами I.A. различных полицейских управлений и достиг с ними гармоничного сотрудничества. Такой порядок был, однако, нарушен с появлением гестапо, которое немедленно потребовало для себя роли единственного стража государства, и, по мере того как Гиммлер и его правая рука Гейдрих добивались контроля над одной полицейской организацией за другой по всему Третьему рейху, тем более настойчивее становилось это притязание монополизировать функции по охране безопасности.

Говоря по совести, гестапо было чем заняться в деле обеспечения внутренней политической стабильности в стране. Не довольствуясь этим, однако, его обуяло жажда организовать заграничную политическую разведку – тип организации, которого в Германии до сих пор никогда не существовало ни в каком виде или форме. В Великобритании Интеллидженс сервис (разведывательная служба) в первую очередь была связана с министерством иностранных дел и исполняла смешанные функции – разведки политической и военной; но политическая организация, созданная сейчас за границей германской службой безопасности, национал-социалистическим ответвлением гестапо, называемая Sicherheitsdienst, или СД, не могла избежать пересечения интересов и сфер деятельности с военной разведывательной службой.

После сложных переговоров между абвером и гестапо было достигнуто соглашение, главными принципами которого было то, что абвер ограничит свое поле деятельности до чисто военной разведки, в то время как гестапо согласилось воздержаться от любого вида военной деятельности и обязалось передавать соответствующему региональному отделу абвера немедленно и без комментариев любую информацию военного характера, которая могла попасть к нему случайно, и в то же время предоставлять абверу все детали и подробности относительно источников поступившей информации.

Как таковая служба политической разведки никогда не создавалась абвером, но, поскольку линия разграничения полномочий неизбежно имеет свойство несколько изгибаться и поскольку ни одна чисто военная разведывательная служба не может себе позволить полностью игнорировать политико-военные вовлечения, определенное количество политической информации, конечно, собиралось. Однако эта информация политического характера, как правило, передавалась главным образом адмиралу Канарису для его личного ознакомления и использования так, как он сам посчитает нужным.

Так называемая контрразведка – то есть противодействие, проникновение и дезинформирование вражеских служб – оставалась в руках военного абвера. Все дела по противодействию шпионажу в сфере деятельности, предназначенной гестапо, должны были сразу передаваться соответствующему отделу абвера; в то время как обстоятельства вынуждали абвер время от времени использовать отдельные подразделения гестапо, общее руководство и контроль оставались в руках военных. Важными отделами, исполняющими эти функции, были группы III F и III D. Но поскольку абвер не имел в своем распоряжении полицейских сил, оперативные аспекты контрразведывательной работы полностью оставались в руках гестапо, и, когда бы ни предпринимались полицейские акции, представитель гестапо должен был присутствовать.

Следующие статьи в соглашении подтверждали решимость обеих организаций сотрудничать самым полным и искренним образом, и все соглашение в целом, которое стало известно как «Десять заповедей», было как минимум основой пригодного modus vivendi (образ жизни – лат.). Когда возникали трудности, а это случалось, естественно, не так редко, они обычно разрешались обращением к «Десяти заповедям».

Канарис четко понимал, что экспансия организации Гиммлера – Гейдриха будет продолжаться неумолимо и что радикальные изменения, которые неизбежно последуют за началом войны, предоставят этим двум службам щедрую возможность расширить управляемое ими королевство. Серьезные трения станут тогда неизбежными. В качестве своевременной предосторожности он добился от Верховного командования вооруженных сил возможности в случае любой мобилизации предусмотреть подразделения секретной полевой полиции, которая должна быть создана при мобилизации и которая стала бы собственным исполнительным органом, подчиняющимся армии и абверу. Сотрудники, предназначавшиеся для этих подразделений, подбирались из числа сотрудников криминальной полиции, которая до сих пор не подпала явственно под влияние СС, и из числа нижних чинов обычных провинциальных полицейских сил. Командовать ею должен был начальник полевой полиции, который находился бы в прямом подчинении Главного командования сухопутных войск, в то время как различные подразделения тайной полевой полиции подчинялись бы различным группам армий, армиям и, в случае оккупированных территорий, военным окружным командованиям, в составе которых они действовали.

Отдел «Абвер-III», который отвечал за все активные мероприятия по борьбе с деятельностью вражеских разведывательных служб, подвергался серьезным проверкам каждый раз при планировании и подготовке новой кампании. Обязанностью отдела было обеспечить, во-первых, режим секретности и отсутствие утечки информации о планах центрального аппарата и, во-вторых, чтобы такие события, как перемещение войск, снаряжения и запасов, суть которых могла быть выявлена наблюдением за железнодорожными узлами, грузами, содержимым военных поездов, направлением их передвижения и т. д., должны быть скрыты от наблюдения противника; если же это было невозможно, то «Абвер-III» должен обеспечить, чтобы добытая информация и сделанные выводы не могли быть переданы противнику. Вообще говоря, одно сообщение о событиях такого рода не образует основу, достаточную для создания правильной и полной военной оценки ситуации; правильная картина может быть получена только сложением и сопоставлением вместе целой серии соотнесенных между собой сообщений. Архивы французского Генштаба подтверждают, что вражеские разведслужбы не получили ни своевременной, ни точной информации относительно подготовки к Датской и Норвежской кампаниям, и сам Черчилль в своих мемуарах подчеркивает, что широкомасштабные перемещения германских армий на восток перед Русской кампанией избегли обнаружения британской разведкой. Очевидно, что сокрытие от противника таких перемещений было тщательнейше спланировано и педантичнейшим образом выполнено.

Именно «Абвер-III» раскрыл участие офицеров министерства авиации в деятельности крупной русской шпионской группы, известной как «Красная капелла», ликвидацию которой я описываю в седьмой главе. Это само по себе было немалым достижением. Узы товарищества, которые связывают членов офицерского корпуса, и дух взаимного доверия между вышестоящими и подчиненными, который характерен для германской армии, делали особенно трудным любое скрытое наблюдение за офицерами. Более того, «Абвер-III» должен был действовать с большой деликатностью, поскольку, если бы этот дух взаимного доверия был тем или иным образом уничтожен или поколеблен недоверием, была бы уничтожена внутренняя сила германского офицерского корпуса.

Германская разведывательная служба была в высокой степени децентрализованной, и из приведенного краткого описания логически складывается картина организации и деятельности типичного периферийного отделения.

Первоочередным направлением деятельности гамбургского отделения абвера перед войной была Франция и заокеанские страны. До периода, непосредственно предшествующего началу войны, в его инструкциях содержался приказ не обращать особенного внимания на Британию; но в начале 1939 года, по мере постепенного нарастания напряженности, новые директивы из Берлина подчеркивали, что желательно уделять большее значение разведывательной деятельности в отношении Англии. Как правило, районы, перекрываемые каждым разведывательным отделением, определялись согласно географическому расположению данного отделения; в случае Гамбурга, однако, этот принцип был изменен до той степени, которая давала возможность ганзейскому порту пользоваться преимуществом дополнительных возможностей (с точки зрения разведки), которые предлагались его простирающимися по всему миру связями. Гамбургу было предоставлено право более или менее свободно действовать в Средиземном море, на Иберийском полуострове, в Северной Африке и обеих Америках.

С началом войны для германского Главного командования ВМФ предметом первостепенной важности стало получение четкой картины торговых маршрутов, по которым следовали суда в водах Южной Америки, и установление маршрутов североамериканских конвоев, которые – даже до вступления Соединенных Штатов в войну – усиливали и поддерживали военные действия в Европе и Северной Африке. Для достижения этой цели был организован канал для доставки письменных сообщений из определенных портов Южной Америки путем проведения огромной и скрупулезной работы очень различной и секретной природы, включая систему передачи информации микроточками, подробности которой к настоящему времени уже описаны. Эта последняя была одной из наиболее сложных и технически талантливо выполненных систем из числа созданных германской разведкой, в тайну которой противники не могли проникнуть очень долгое время. Она заключалась в уменьшении страницы машинописного текста до размера точки обычной пишущей машинки. Посредством специально разработанного пуансона настоящие точки «выбивались» из абсолютно невинного письма, а специальные «точки» (то есть уменьшенные страницы машинописного текста) вставлялись на их место. Получатель мог затем с помощью микроскопа увеличить и прочитать сфотографированную страницу. Бесчисленные письма проходили таким образом через вражескую цензуру, не вызывая ни малейших подозрений, и эта система была раскрыта, только когда агент, использовавший ее, был задержан и ему пришлось выдать секрет системы в ходе допроса. После этого система, естественно, считалась скомпрометированной, поскольку цензор на границе мог определить вставленные точки, держа письмо под определенным углом к свету, когда их присутствие выдавал легкий блеск.

В Южной Америке была успешно организована очень значительная сеть, которая прекрасно функционировала некоторое время, пока в нее не внедрились американцы. Раскрыли ли американцы эту сеть, как они заявляли южноамериканской прессе, методами пеленгации, или у них просто получилось ликвидировать эту сеть, работая в обратном направлении, как произошло с тайной системы микроточек, официально не объяснялось.

В этой связи, возможно, стоит упоминания следующая история. Некое южноамериканское государство заключило с Соединенными Штатами договор, который должен был содержаться в строжайшем секрете, но агенту абвера удалось добыть текст этого договора. Его большой проблемой, однако, было придумать способ доставки этих материалов в Германию. В то время один священник Римско-католической церкви собирался уехать в Рим через Испанию, и именно он был тем, кто, не зная того, невольно помог доставить этот исключительно важный документ в его пункт назначения, в Германию. Агенту удалось тайно поместить микропленку с договором размером с почтовую марку в переплет молитвенника священника, и он отправился в свою поездку в Рим. Он остановился на время в Испании; там в подходящий момент его молитвенник был похищен, переплет вскрыт, документ извлечен и молитвенник помещен обратно на его прикроватный столик. Микропленка затем была отправлена в Берлин, и достопочтенный джентльмен смог закончить свое паломничество, так и не узнав, что он был невольным посланцем германской разведки.

Данный документ был чисто политического характера, и его оценка поэтому была заботой не военных, но министерства иностранных дел. Поскольку договор не соответствовал оценке политической ситуации, выработанной господином Риббентропом, последний просто-напросто объявил данный документ фальшивкой, и таким образом вся скрупулезная работа оказалась проделана впустую.

В связи с высадкой союзников в Северной Африке в начале ноября 1942 года, возможно, представляет интерес тот факт, что среди общей массы сходных сообщений разведывательное отделение в Гамбурге получило еще в начале октября вполне точное сообщение о неминуемой высадке союзников в Северной Африке. В последнюю неделю октября пришло следующее категоричное сообщение, что высадка произойдет в ближайшем будущем, что участвующие в ней союзные силы разработали крупнейшую десантную операцию всех времен, что транспортные суда уже близко от побережья Западной Африки под сильным эскортом военных кораблей и что цель операции – это серия десантов в различных точках между Касабланкой и Ораном. Сообщение было незамедлительно переправлено в Берлин, но, поскольку источник не был сочтен Верховным командованием испытанным и заслуживающим полного доверия, информация была принята за ненадежную. В этой связи на ум приходит старое высказывание Клаузевица о разведке: «Самой трудной задачей для военачальника является выбрать из поступающей к нему массы сообщений о противнике верные».

В середине июля 1944 года, примерно четыре недели спустя после высадки в Нормандии, мое разведотделение получило сообщение о дальнейших оперативных планах и намерениях противника от агента, который зарекомендовал себя как источник высшей надежности. После освобождения полуострова Котантен, говорилось в сообщении, британцы и американцы планировали не наносить прямой удар в направлении Парижа, но наступать в южном направлении на Рейн и оттуда по широкой дуге двигаться к Парижу с юго-запада. Сообщение было сразу отправлено в центральный аппарат абвера, который, в свою очередь, незамедлительно переправил его в соответствующее подразделение Генштаба. Несколько дней спустя мне позвонил офицер Генштаба, занимавшийся данным сообщением. Он сказал, что, поскольку в сообщении не указано количество дивизий, задействованных в операции, сообщение не представляет ценности. На это я возразил, что считаю задачей отдела абвера получать первичную информацию об оперативных планах противника, а идентификация планируемых к применению частей и соединений, по моему мнению, вменяется в обязанность офицерам разведотделов штаба в соответствующем районе боевых действий. Вскоре после этой стычки произошел прорыв при Авранше и план союзников развивался в точном соответствии с информацией, ранее полученной от нашего агента.

Необходимым условием функционирования разведывательной службы в Европе, конечно, является организация соответствующих каналов связи. Кроме использования обычных почтовых, телеграфных и телефонных услуг существуют еще секретные каналы связи, которые должны выстраиваться «по кирпичику» годами.

Я не предлагаю тратить здесь время на тайнопись (проявляющиеся чернила) и подобные примитивные методы. Расстояния, через которые должна передаваться информация этими секретными каналами, обычно велики, и военной разведывательной службе поэтому за некоторое время перед началом войны было рекомендовано обратить настоятельное внимание на передачу сообщений по радио; и в этом также изобретательский гений, вкупе с техническим опытом разведки, сыграл, конечно, решающую роль. В разведшколах обучению радиосвязи придавалось такое же значение, как и обучению основным методам добывания военной информации. Абвер придавал особое значение и подготовке первоклассных радистов, и созданию и модернизации эффективных и надежных радиостанций для использования агентами. Нашим инженерам удалось своевременно создать радиостанцию, в которой приемник и передатчик совмещались в одном маленьком чемоданчике и которая, несмотря на относительно малые мощности 20, 40 или 60 ватт, развивала энергию, необходимую во время войны, чтобы покрыть совершенно невероятные расстояния.

Для того чтобы обеспечить надежную и эффективную передачу сообщений в Германию, первоочередной задачей была установка первоклассных технически совершенных радиоцентров дома. Кроме большого радиоцентра в штаб-квартире в Берлине, чьей первоочередной функцией было поддержание связи с КО (военными организациями) и с другими собственными подчиненными разведывательными отделениями, остальным периферийным разведотделениям, таким как в Гамбурге и Вене, чьи линии связи должны были передавать сообщения на очень большие расстояния, также требовались мощные и абсолютно надежные установки. Разведотделение в Гамбурге с небольшой помощью со стороны построило для себя в одном из пригородов радиостанцию для связи исключительно со своими агентами; ее приемная и передающая части были разнесены на несколько миль, причем последняя управлялась средствами дистанционного управления с первой. Приемная часть была установлена в Europa-Saal и насчитывала примерно двадцать приемников и двадцать три установки для трансокеанской связи. За этими установками операторы посменно работали по строгому графику, принимая сообщения от агентов в Европе и по всему миру. Было очень важно принять первое сообщение от агента, отправленного за границу, в оговоренный час. Работа этих операторов давала большую нагрузку на нервы, поскольку им часто приходилось напрасно ждать сутками и даже неделями, пока не прозвучат позывные. Если оператору удавалось установить связь с агентом в течение первого сеанса – что было крайне трудновыполнимо и требовало чрезвычайного напряжения, – это рассматривалось как выдающийся успех и должным образом поощрялось.

Все передатчики управлялись дистанционно, и каждый был установлен в отдельном бетонном бункере на просторной открытой площадке. Приблизительно двадцать передатчиков могли быть соединены с приемниками средствами дистанционного управления и также соединялись специальными телефонами. В случае отключения энергии в резерве наготове был большой дизельный генератор, способный немедленно возместить нехватку электроэнергии.

Замечались и записывались характерные особенности работы на ключе каждого подготовленного радиста. В точности как графолог может распознать почерк или эксперт способен сказать с приемлемой точностью, кто написал определенное письмо на определенной пишущей машинке, «почерк» каждого радиста узнается сразу. Такое документирование было крайне необходимо, поскольку оно давало инструктору возможность проверить, с достаточной степенью уверенности, в самом ли деле у передатчика «на другой стороне» находится его бывший ученик, сеанса связи с которым он ожидал.

Глава 3

Пропаганда, диверсии, зарубежные связи и оценка

Мы увидели, что отдел «Абвер-I» отвечал за активный шпионаж, а «Абвер-III» – за противодействие вражеским разведывательным службам; как и во всех других странах, вооруженные силы Германии ощущали необходимость еще и в отделе для диверсионной работы и специальных заданий, и эти обязанности были возложены на отдел «Абвер-II», краткая история создания и развития которого приведена ниже.

Включение этих функций в круг обязанностей организации абвер является одним из различий между абвером и британской Интеллидженс сервис, хотя, возможно, это различие является более кажущимся, чем реальным. Такие британские подразделения, как SAS (Специальная авиационная служба), Long Range Desert Group (Пустынная группа дальнего действия) и в особых случаях коммандос работали с разведслужбами армии или ВВС в таком же тесном контакте, что и германские коммандос «Бранденбург» с абвером. Схожим образом все аспекты военной деятельности под названием «психологическая война» во всех армиях должны быть тесно связаны с деятельностью разведки.

Во время Первой мировой войны появилось два новых фактора, на которые из-за большой роли, сыгранной ими в крушении держав Центральной Европы, было обращено очень серьезное внимание в приготовлениях Германии к следующей войне. Первым фактором была пропаганда, которая сделала многое и в Германии, и в Австрии для подрыва воинской доблести и воли к борьбе в вооруженных силах и стойкости в гражданском населении. Вторым фактором, особенно применимым к Австрии, было обращение к национальным меньшинствам и подстрекательство неудовлетворенных и беспокойных элементов внутри нации к сотрудничеству в совершении актов саботажа.

Гитлер, который пришел к власти с помощью агитации, полностью понимал важность пропаганды. Поэтому он создал при Верховном командовании для пользы всех трех видов вооруженных сил отдел пропаганды вермахта и с хорошо обдуманным намерением держать его под собственным непосредственным наблюдением присоединил его к оперативному управлению Генерального штаба. Главными функциями отдела были снабжение солдат соответствующей литературой, составление ежедневной сводки вермахта и отправка за границу информации, листовок и брошюр о вермахте. В вопросах подрыва вражеского духа отдел ограничился подготовкой материалов, а распространение таких материалов среди врагов для всех целей было доверено отделу «Абвер-II».

Хотя эти отделы стали реальностью и начали свою деятельность после начала войны, предварительная подготовка началась задолго до нее. Первоначальный побудительный толчок этой подготовке дал Судетский кризис. Судетские немцы образовали меньшинство в Чехословакии, и чехи дурно с ними обходились. Было сочтено крайне желательным одновременно обеспечить участие этих элементов в разведывательной работе и выполнить необходимые приготовления для их активного сотрудничества в случае войны. Среди других способов, которыми они могли быть использованы, были подготовка посадочных площадок для десантных операций за чешскими оборонительными сооружениями – вид военной деятельности, который был, конечно, неизвестен в Первую мировую войну, – и планирование актов саботажа, которые должны были реализоваться с началом войны. Идея создания абвергрупп для этих целей принадлежит капитану фон Хиппелю из отдела «Абвер-II». Старый офицер, служивший в колониальных войсках в Восточной Африке, он был человеком большого воображения и предприимчивости. Сначала он забавлялся идеей малых групп отчаянных людей, не имеющих связи с командованием, окруженных врагами со всех сторон и вдохновляемых своим горячим идеализмом на фанатичные деяния, – или, выражаясь менее экспрессивными терминами, отдельных отрядов «герилья» (партизанских. – Примеч. пер.), лишенных всяких тактических или административных связей. Сперва он не имел успеха и с абвером, и с Канарисом, ярым антикоммунистом, чувствовавшим в идеях, формировавших основу плана, семена коммунистического образа мышления, которому он не доверял. Только когда составлялись планы для Польской кампании, возникла ситуация, для которой идея Хиппеля представлялась решением проблемы.

Генеральный штаб запросил абвер предпринять меры для предотвращения нанесения любого ущерба Верхне-Силезскому промышленному району, чтобы этот район, представлявший огромную важность для германской военной промышленности, мог быть быстро включен в план действий и производство немецкого вооружения без всякого падения производительности. Это, конечно, было типичной задачей для абвера – предотвращение саботажа и диверсий со стороны противника. Для выполнения этой задачи Генеральный штаб предоставил абверу свободу действий на несколько часов перед «часом X», определенным для начала вторжения и назначенным на 5:45 1 сентября 1939 года. Генеральный штаб согласился с некоторой неохотой даже на столь краткий период из-за опасений, что действия абвера могут повредить внезапности начала военных действий; с другой стороны, они настаивали на том, что наступающие войска на своем пути не должны обнаружить никаких повреждений.

Чтобы предотвратить уничтожение поляками важных промышленных объектов, таких как заводы и электростанции, отделение абвера в Бреслау сформировало несколько боевых групп с индексом K-trupps (Kampf-trapps – боевые группы), которые затем были объединены в подразделение, названное «Боевая группа Эббингхаус», – нечто вроде батальона francs tireurs (дословно – «вольные стрелки» – фр. Иррегулярные военные части, впервые созданные во время Франко-прусской войны 1870—1871 годов, в широком смысле – партизанские отряды, действующие вне законов войны. – Примеч. пер.) численностью в несколько сот человек, вооруженных только легким оружием и гранатами. Часть этих людей пересекла границу за несколько дней до начала вторжения под видом шахтеров и рабочих, в то время как остальные проскользнули через границу в ночь с 31 августа на 1 сентября 1939 года. Еще до начала военных действий им удалось захватить несколько важных промышленных объектов, но сразу после окончания периода первоначальной растерянности эти легковооруженные и нескоординированные партизанские группы были атакованы частями регулярной польской армии и жандармами и были вынуждены продержаться под сильным натиском в течение нескольких часов, пока не были спасены наступающими германскими частями.

По итогам этой пробной операции было усвоено два урока. Первый урок состоял в том, что в будущем должны применяться более высокие стандарты обучения и лидерства, а во-вторых, эти бойцы согласно действующему организационному принципу через несколько часов после начала военных действий стали бы «безработными» и их инициативность и наступательный дух с того момента не были бы использованы. Поэтому Канарис решил приспособить план фон Хиппеля для создания надлежащих абвергрупп. Были выбраны наиболее надежные и мужественные из числа «вольных стрелков» фон Хиппеля, и им было предложено вступить добровольцами в вермахт для выполнения специальных заданий; таким образом, они не стали ни секретными агентами, ни авантюристами, которыми их первоначально предусматривал в своих планах фон Хиппель, но обычными добровольцами, выделенными для выполнения службы особого рода. С самого начала Канарис был категорически против чего бы то ни было, свойственного «отрядам самоубийц», и он настаивал на том, чтобы не проводились отчаянные операции с малыми или нулевыми шансами на успех.

15 октября 1939 года первое из этих подразделений, рота Lehr und Bau Kompagnie zbV 800 (учебно-строительная рота особого назначения № 800), было сформировано в Бранденбурге под командованием капитана фон Хиппеля. К началу 1940 года рота была реорганизована в батальон и передана под начало полевого офицера, майора Кевиша.

Успех, достигнутый батальоном в Западной кампании привел к заинтересованности в Генеральном штабе и в Верховном командовании в увеличении этих подразделений. В октябре 1940 года батальон был реорганизован в Lehr Regiment Brandenburg (учебный полк «Бранденбург»), а в декабре 1942 года – в дивизию.

Контингент лиц, среди которых велся подбор на службу, определялся особой природой задач, которые они были призваны выполнять, и главными требуемыми качествами были приспособляемость, воображение и в некоторых случаях знание языков. Эти характеристики особенно отмечались среди немцев, проживавших за границами рейха, и много прекрасных рекрутов было найдено среди судетских немцев, прибалтов, поволжских немецких колонистов, швабов Баната (Банат – республика, самопровозглашенная в Тимишоаре в 1918 году, просуществовала 15 дней, территория поделена между Румынией и Королевством сербов, хорватов и словенцев, немцы составляли 24% населения. – Примеч. пер.), южнотирольцев, а внутри самой Германии – среди тех, кто вернулся домой из Африки, Южной Америки или откуда-то еще. Процесс имел кумулятивный характер, и те, кто был принят на службу первыми, быстро привлекали своих друзей и знакомых. Последующие замены и переводы выполняло бюро подбора добровольцев в вермахт за границей, которое было организацией, имевшей дело со всеми немцами, проживающими за границей.