Изысканная свадьба

Реджина не была уверена в том, что ей хочется только беседовать с этим мужчиной, похожим на очаровательного хищника. В свете камина глаза его ярко светились, черные волосы блестели. Она сомневалась, что ей нужно принять его вызов.

– До свидания, Реджина, – попрощался Джонатан, направляясь к выходу.

Некоторое время девушка продолжала неподвижно сидеть в кресле, уставившись в пустоту и ощущая прикосновение его губ к своей коже. Потом до нее вдруг дошло, что он назвал ее по имени. Она понимала, что мистер Паркер намеренно коснулся ее, и это прикосновение определило ее будущее.

Глава 2

Джонатан вышел из теплой прихожей на холодную улицу и быстро направился через дорогу к своему элегантному трехэтажному дому. Ветер не ослабевал, окутывая Джонатана снежной пеленой. Густые облака потемнели. Даже ненастная погода не могла испортить Джонатану настроения. Весело насвистывая, поднимался он по заснеженным ступенькам к входной двери.

– Я не прочь выпить виски, – заявил он Бисби, стройному седовласому человеку, похожему на ученого, который помог ему снять пальто.

– Насколько я понимаю, поиски жены завершились успешно? – поинтересовался дворецкий, отряхивая снег с хозяйского пальто, прежде чем повесить его на вешалку.

Дворецкий служил у Джонатана уже почти десять лет. В отличие от других слуг Бисби не учили служить богатым. Учили обворовывать их. Он как раз намеревался стащить золотые часы из кармана Джонатана, когда тот поймал его за руку. Молодой американец вытащил пистолет и пригрозил прикончить вора на месте. Бисби повезло, что Джонатан прекрасно разбирался в людях. Поэтому, вместо того чтобы застрелить вора, он нанял его и приобрел сообразительного и преданного слугу, которому мог доверить самые деликатные поручения. За годы службы Бисби оказался незаменимым, когда требовалось раздобыть нужную информацию и неизвестные другим детали, что позволяло Джонатану на шаг опережать своих конкурентов.

– Мисс Ван Бурен очаровательна, – ответил Джонатан и, самодовольно улыбаясь, направился в свой кабинет. – Учти, Бисби, как только леди переедет в наш дом, спокойных вечеров не будет. Она горячая сторонница суфражизма.

– Судя по выражению вашего лица, это не повлияло на ваше решение, – заметил Бисби. Англичанин испытывал большое уважение к человеку, который платил ему жалованье. Кроме того, за эти долгие годы они привязались друг к другу, и Бисби очень хотелось видеть хозяина довольным и счастливым.

Джонатан щедрой рукой налил себе виски и ухмыльнулся слуге, который вошел вслед за ним в кабинет.

– Надеюсь в лице мисс Ван Бурен найти интересного партнера. Меня ужасает мысль о примерной жене, чьи интересы ограничиваются сплетнями и парижскими модами. Не хотел бы я провести всю оставшуюся жизнь в таком скучном обществе.

Он улыбнулся и подошел к камину, в котором полыхал огонь.

– Первая встреча с мисс Ван Бурен приятно удивила меня. Она незаурядная женщина, Бисби.

– Мне не терпится познакомиться с этой леди, – ответил дворецкий. – Ваш обед сервирован на письменном столе, там же и отчеты по фабрике, которые вы просили.

Бисби повернулся к двери. Он доверял интуиции Джонатана. Его хозяин обладал весьма ценным качеством – умением разгадать истинный характер человека. Дворецкий, который руководил всеми слугами в доме, помогал собирать информацию о молодой женщине, хозяйке пансиона. Бисби, как и его хозяину, сведения показались очень интересными.

Если они хоть наполовину соответствуют действительности, Реджина Ван Бурен вполне годится хозяину в жены.

Бисби вышел из комнаты, а Джонатан сел в кресло и, глядя на огонь, задумался о молодой суфражистке из дома напротив.

Реджина была хороша собой, но он размышлял и о других ее качествах. Умна, независима, предана идеям, в которые верит. Необычная черта характера для молодой женщины, но именно она привлекла Джонатана, как аромат цветка – пчелу. Его не удивляло, что Реджина до сих пор не замужем. Для большинства мужчин она была слишком неординарна. Жажда знаний, которая выражалась в занятиях астрономией, говорила об ее уме и сильном характере.

Хотелось бы знать, целовалась ли когда-нибудь девушка при лунном свете. Мужская интуиция подсказывала, что не целовалась. Джонатан улыбнулся и решил исправить это упущение, как только позволит погода. Надвигается настоящая буря, пока она не утихнет и небо не прояснится, Реджина будет вынуждена оставаться в четырех стенах.

Мысли о том, как он будет целовать свою будущую жену, заставили Джонатана перейти от размышлений об ее интеллектуальных достоинствах к достоинствам физическим. Он смотрел на заснеженное окно кабинета и думал о горячей глубине ее сапфировых глаз, таких соблазнительных. Глубокие и ясные, словно весенние озера, они манили погрузиться в их глубину и утонуть. Честные глаза. Глаза, исполненные страсти. Характер сложный, но интересный. Именно это и привлекало Джонатана. Мисс Ван Бурен пошла на риск, решив преодолеть преграды, веками стоявшие перед женщиной. В то же время Джонатан верил, что Реджина будет преданной женой и заботливой матерью.

Когда она открыла дверь и посмотрела на него своими синими глазами, в которых смешались любопытство и страх, Джонатан сразу понял, что желает эту женщину. Строгий покрой ее платья не смог скрыть от его проницательного взгляда соблазнительные линии ее фигуры. Джонатан представил себе ее обнаженной на широкой двуспальной кровати в его спальне: бездонные глаза устремлены на него, влажные губы раскрыты для поцелуев, густые волосы разметались по подушке.

Возбуждение вновь охватило его, кровь закипела. В постели она будет нежной и страстной, их разгоряченные тела сольются воедино на смятых простынях.

За обедом они будут обсуждать последние новости из газет. Она станет изобретательной и очаровательной хозяйкой дома, хотя женитьба вряд ли в корне изменит его образ жизни. Джонатан ценил свой покой и редко приглашал гостей. Лишь в случае деловой необходимости. С тех пор как Джонатан стал преуспевающим владельцем текстильных фабрик, железных дорог и пароходов, он понял, что выслушивать мнение деловых партнеров гораздо полезнее, чем излагать свое собственное.

И жалел лишь о том, что умение слушать не приобрел раньше.

Он поднялся с кресла и подошел к заснеженному окну, где на стене висела написанная им картина. На картине была изображена девочка, запускающая бумажного змея. Она подняла лицо к небу и с улыбкой смотрела на яркого змея, поднимающегося в облака.

Это было одно из приятных воспоминаний о младшей сестре, но существовало еще и другое, мучившее его день и ночь.

Джонатан стоял у окна и смотрел на надвигающуюся бурю. Воспоминание тяжелым грузом легло на плечи. Ему тогда было двенадцать лет. И хотя он уже становился мужчиной, ничто, кроме развлечений, его не интересовало. В отличие от своих деловых партнеров Джонатан родился в семье, не принадлежавшей к избранному обществу Манхэттена, хотя теперь представители этого общества искали знакомства с ним. Он родился в семье владельца мясной лавки. Его мать, простая женщина, души не чаяла в своих детях.

Был обычный день в восточной части Манхэттена. Продавцы с тележками наперебой расхваливали свои товары, предлагая прохожим, заполнившим узкие улочки, консервы и свежий итальянский хлеб. Джонатан в то утро работал в лавке отца, срезая жир с больших кусков говядины. Мать привела шестилетнюю Абигайль и велела Джонатану присмотреть за сестренкой.

Закончив работу, мальчик побежал на улицу играть с друзьями в прятки, совершенно забыв об Абигайль. Девочке надоело сидеть на крылечке, шумная улица манила ее, там было столько всего интересного.

Раздался душераздирающий вопль. Джонатан выбежал на улицу и увидел свою маленькую сестренку под колесами фургона с пивом. Глаза Абигайль безжизненно смотрели на него. Часто среди ночи он и сейчас слышал вопль матери. Взгляд ее был безжизненным, как у дочери.

Никто не упрекал Джонатана, но он знал, что виноват в гибели сестры. Не оставь он тогда Абигайль, девочка и поныне была бы жива. Чувство вины угнетало мальчика. Он до изнеможения работал в лавке, стараясь облегчить жизнь отцу и самому себе.

Мать редко улыбалась после смерти Абби, и Джонатан не мог без боли смотреть на ее страдальческое лицо.

Работа не мешала Джонатану хорошо учиться в школе. Особенно по математике и литературе. На деньги, заработанные в лавке, он продолжал учебу, поступив в колледж. Чувство вины и грусти постепенно притупилось, но окончательно не исчезло. Он жил с этой тяжестью в душе, которая постоянно напоминала ему о том, как важно внимательно слушать, что тебе говорят.

Этот урок сослужил свою службу, думал Джонатан. Слушая людей, он заглядывал в их жизнь, узнавал, что им нравится или не нравится, по тону голоса или выражению лица. Например, он внимательно слушал Реджину Ван Бурен. Для него было очень важно не только то, что она говорила о своих политических симпатиях, но как она говорила.

Ее слова шли от сердца, она говорила убедительно, и Джонатан нисколько не сомневался, что Реджина действительно верит в необходимость введения закона о равноправии мужчин и женщин. Его возражения против суфражизма не носили политического характера, он не возражал в принципе против введения избирательных прав для женщин. Но не мог согласиться с идеей равенства мужчин и женщин. Женщина – роза, а мужчина – дуб.

Улыбка тронула его губы, когда он подумал о том, как будет объяснять это Реджине. Его размышления прервал Бисби, который сообщил, что пришел Фрэнк Фаулер из полиции знакомиться с новым жителем Мерриам-Фоллс.

Дворецкий проводил посетителя в кабинет.

– Прошу прощения, что нарушаю ваш покой, мистер Паркер, – извинился полицейский, приняв стакан виски, который ему протянул Джонатан. – Но я узнал, что вы владеете этой фабрикой, а девушка работала у вас, и решил сообщить вам последнюю новость.

– Какую новость? – удивился Джонатан. – И о какой девушке идет речь?

– О Хейзл Глам. Этим утром мы обнаружили ее тело в старом сарае у северного входа на фабрику, – без обиняков ответил Фаулер.

– Что с ней случилось?

– Ее задушили. Труп уже окоченел, но на шее видны следы веревки.

Джонатан велел Бисби войти в кабинет и закрыть за собой дверь. Он хотел, чтобы верный слуга был полностью в курсе дела.

– Вы говорите, девушка работала у меня, – сказал Джонатан, глядя на полицейского. – Не хочу показаться черствым, мистер Фаулер, но на фабрике работает много молодых женщин. Я еще никого из них не знаю.

– Понятно, – произнес Фрэнк Фаулер, отпив глоток отличного ирландского виски, какого ему еще никогда не доводилось пробовать, и продолжил: – Девушка снимает комнату в пансионе у мисс Ван Бурен. Вернее, снимала. Как мне удалось узнать, все думали, что Хейзл сейчас в Буффало у своих родственников.

– Значит, мисс Ван Бурен не могла обратиться к вам с заявлением о пропаже девушки, – заметил Джонатан, уверенный в том, что если бы Реджина была расстроена чем-нибудь серьезным, например исчезновением жильца, он обязательно заметил бы это.

– Нет. И мне не просто будет сказать Реджине о смерти девушки. Та жила в пансионе уже очень давно.

– Да, задача не из приятных, – ответил Джонатан. Он решил присутствовать при этом разговоре. Его будущая невеста, наверное, считает, что может обойтись без мужской поддержки, но ей понадобится плечо, на котором она сможет поплакать. И Джонатан решил, что это должно быть именно его плечо. – Расскажите, что произошло, вернее, что, по вашему мнению, могло произойти.

Фаулер толстыми бледными пальцами, словно гребнем, провел по своим седеющим волосам.