Си-бемоль

– И, знаешь, спасибо тебе за… Я ему написала, что кое с кем познакомилась, так он сразу взбеленился. Вот теперь-едет!

Безумный блеск в глазах. Румянец на щеках. Мысли уже там, с ним…

«Останься. Не уезжай. Не будь дурочкой»,– хотела сказать я ей. – «Там уже ничего не найти, кроме сожалений и боли. Даже если тебе кажется, что это наслаждение. Не будь жалкой! Ведь они не любят слабых.»

Но я только пожала плечами.

– Если передумаешь– звони.

– Спасибо,– она улыбнулась, казалось, с облегчением. – Я знаю, что я дурочка. Я все знаю, но…

– Да ладно. Все мы через это прошли.

– Только я припозднилась,– усмехнулась она.

– Ну, а где ж тебе было. Пока все набирались опыта, ты по двенадцать часов тренировалась в женском монастыре.

– Это точно.

– Может, успеешь еще чаю выпить?

Она взглянула на экран.

– Он уже подъезжает. Сказал, выходить заранее. Не любит ждать.

– Аа…

Сердито зашумел электрический чайник.

Короткое прощание-благодарность-извинение за ранний уход. Мужчины привстали и ответили любезно. Нырнула в туфли-лодочки из Милана. Я подумала, что она одевалась сегодня «для него», не зная, увидит ли, но вдруг… Сегодня «вдруг» наступило, а завтра его не будет. Мне стало ее жаль. И, вернувшись в комнату, я крепко сжала руку мужа под столом. И он придвинулся ближе. Остаток вечера прошел на удивление непринужденно. Почему-то не было «опасных» вопросов, а Тимур в перерыве между пончиками умудрился разговорить Витю на одну из своих любимых философских тем. Он это умел. Я не вмешивалась. Пусть мужчины говорят. Я думала о жене Виктора, о том, какая она и почему они разошлись. Ощупывала языком лунку, где был зуб, и удивлялась, как это мой стоматолог ведет беседу с моим мужем у меня в гостиной…

Подошло время прощаться. Виктор вызвал такси и уже на пороге как бы невзначай сказал:

– А подруга-то несвободна?

Почему-то сказал с оттенком разочарования и, как будто, даже упрека. Или я все это надумала…

– Там все сложно.

– Ясно,– вздохнул он. –У нее сложно. У меня сложно. Значит, не судьба.

– А как же минус на минус дает плюс?

– В математике,– кивнул он, впервые за весь вечер став очень серьезным, и лучики вокруг глаз померкли, оставив лишь бороздки. – В математике– да. А жизнь, она неточная наука.

Он еще раз поблагодарил, пожелав всего наилучшего и распрощался.

Тимур поймал меня на перепутье между комнатами, взял из рук гору грязной посуды, отнес в мойку и только тогда признался. Пока мы с Витой отсутствовали, он рассказал Виктору, что он– не стоматолог. Я сначала оскорбилась, расстроилась. Как он мог саботировать этот вечер, подорвать мою репутацию!

– Не волнуйся. Он сказал, что с ним такое не в первый раз. Очевидно, он пользуется популярностью у пациенток.

– Вот спасибо, успокоил. Теперь он думает, что я одна из тех дурочек…

– А пончики были волшебные! Весь вечер стоил одних пончиков!

– По крайней мере, ты их уплетал со спокойной совестью. А как тебе трюк с бокалом?

– Так это был трюк?

– Конечно! Я же тебя спасала.

– Ну, знаешь, могла бы и побольше доверять собственному мужу! У меня был готов ответ.

– И какой же?

– Дудки я тебе теперь скажу. Мучайся!

Оставив грязную посуду, я вылила остатки белого вина в бокал и села на барный стул, ощущая, как растекается и спадает эмоциональное напряжение вечера.

– Тимур!

– А?

– Смотри!

– Куда? На пустые бутылки?

– Да! Видишь, они одинаковые.

– И что?

– А то, что одну принес Виктор, а вторую– Вита.

– Ааа… мы обменялись долгим взглядом.

Если весь жизненный опыт, включая наши впечатления, воспоминания и эмоции, сохраняется в теле, то под чьим контролем находятся они в действительности: мозга, сознания или души? Кто в ответе за наши «не вовремя» пришедшие воспоминания, за навеянные ароматом духов, словом, выхваченным случайно и попавшим точно в цель, музыкой, зацепившей нерв, натянутый немного сильнее прочих? В наших ли силах остановить это трепетание и должно ли противиться ему в угоду настоящему?..

Вымыта посуда и убрана скатерть, растаяли в прохладе распахнутого окна кулинарные запахи, уняв жужжание, разлетелись по отсекам мысли. Но мерцает разбуженный тем вечером светлячок. Мерцает тем настойчивее, чем больше пытаюсь я от него отвернуться. Светлячок радостно скачет, перебирая по гитарным струнам, разворачивая спрятанные в теле воспоминания, как разворачивает свой холст художник, приготовившись рисовать. И пусть бы воспоминания, но нет…Светлячок перекидывает струну, и она цепляется за крошечный выступ на безупречной равнине моей реальности. Все это происходит так незаметно и изящно, но теперь я чувствую натяжение струны, и оно не ослабевает. Не отпускает мое сознание, в котором по-прежнему светло. И в какой-то момент я перестаю сопротивляться и я … совершаю действие. Я открываю ноутбук. Пока ничего не значащее действие. У него могут десятки различных целей. У меня есть выбор следующего действия. И, размышляя над экраном, я твердо намерена не иметь никаких намерений. На самом деле, это очень сложный трюк: не иметь намерений. Ибо это само по себе является самообманом. Большинство «намеренного вреда» случается именно вследствие ненамеренных действий. Например, если бы я призналась самой себе в момент А, каково мое намерение, я бы, наверняка, остановилась, осознавая глупость своего намерения. Однако я предпочла обмануться «ненамерением». Я просто шла от одного пункта времени к следующему, размывая таким образом очевидные границы причины и следствия. И когда я подошла к заключительному пункту моего путешествия, он показался мне «приключившейся случайностью». «Не знаю, как это вышло»,– говорят в таких случаях герои мыльных опер. – Я не хотел. Я тоже не хотела. Иметь намерение. Ибо это означало бы ответственность за свой выбор. А я сказала себе, что выбор был сделан за меня.

В самом деле, я же не виновата, что анонс спектакля с его именем просто выпрыгнул на экран у меня перед глазами… Не виноватая я!..

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Сегодня день рождения сына. Пять лет. Как удачно, что он выпал как раз на воскресенье. По этому случаю отец надел новую, специально купленную светло-бежевую льняную сорочку. Он дольше обычного постоял перед зеркалом, довольный собой– сорочка ему шла и придавала его образу немного легкомыслия вкупе со стилем. «Фэшн», как говорит молодежь. Смочив ладонь под краном, прочесал сквозь густые завитки волос. Ну, вот и готов отец именинника. Потом долго искал подходящий пакет для кларнета. В его обычную сумку через плечо футляр не помещался. Наконец, отыскал немного фривольный– с изображением полуобнаженного мужчины– зато подходящего размера. Виктор собирался исполнить песню Крокодила Гены на детском празднике. Предстоявшее выступление было его первым выходом на сцену, и он изрядно волновался, хотя готовиться начал задолго и последний месяц играл почти без ошибок. Отмечать решили в кафе «Арлекин» на Таганке. Пять лет, все-таки, половина декады. Кафе порекомендовала подруга жены. Сказала: «Прекрасные аниматоры, ростовые куклы, шары и так далее,– детям нравится.» Договорились, что поедут вместе из квартиры Ани. После развода она с Егором сняла квартиру на другом конце города.

Могла бы и поближе найти,– думал Виктор, представляя долгий путь.

Ему не терпелось увидеть Егорку и вручить ему подарок. Представлял, как заблестят от восторга глаза у мальчишки, и у самого рот растягивался в улыбке.