Оценить:
 Рейтинг: 4.5

Си-бемоль

Год написания книги
2016
<< 1 2 3 4 5 6 7 ... 9 >>
На страницу:
3 из 9
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Моя предпоследняя перевязка. Лунка быстро затягивалась. Поменяв дренаж, Виктор Евгеньевич снова положил сверху марлевую подушечку, хотя я уже ими и не пользовалась. Но не спорить же с профессионалом. Эта-то подушечка и составляла главное препятствие в моем нехитром плане.

– Что-что, простите?– обернулся он, набирая номер на стационарном телефоне.

– Фафие филые фетишки,– повторила я, изо всех сил стараясь и тыча пальцем в экран его компьютера, где на заставке стояла фотография: три мальчугана разного возраста и двое мужчин в масках Бэтмена. Виктор Евгеньевич взглянул на экран и, как будто, наконец понял, о чем речь. Но тут в трубке кто-то ответил, и он отвлекся. Я чувствовала себя ужасно глупо. Мой план был до смешного прост: узнать для начала, женат ли хирург. Если женат, то все дальнейшие действия не имеют смысла. Если нет, то… то, что,– я еще не знала. Предпочла двигаться постепенно. На вид ему было около тридцати шести лет и…я упомянула, что он выглядел почти как тот актер?.. с такой «языксломаешь» фамилией… он еще играл Шерлока Холмса в новом английском сериале. Курчавые темные волосы, острый слегка насмешливый взгляд зеленых глаз. Хотя лицо у Виктора Евгеньевича было немного более вытянутое, а уголки рта чуть опущены книзу– когда он не улыбался, то выглядел слегка опечаленным. Но зато улыбка преображала его, будто звездочки выпрыгивали из зеленых глаз, и эти лучики солнца, сиявшие в уголках… Словом, меня не переставала преследовать навязчивая идея, что он с моей подругой может найти много общего. Оставалось немного… узнать, не занят ли он. И как же трудно это сделать, когда рот набит марлей. Призвав на помощь дух Демосфена, я ждала, пока врач закончит разговор. Он просил найти кого-то, кто должен был ему позвонить и попросить его позвонить на рабочий номер, потому что мобильный он оставил дома. Разговор отнял время, которое мне полагалось сидеть в кресле и которое я собиралась использовать для расспросов. Закончив разговор, Виктор Евгеньевич посмотрел на меня, точно вспоминая, почему я тут сижу, потом указал на стул рядом со своим. Это был знак присесть для назначения следующего визита. Перед тем, как он открыл таблицу с расписанием пациентов, я попыталась в третий раз.

– Это фсе фафи фетифки?

– Да,– сказал он, сворачивая таблицу и указывая на мужчину в маске.

– Это старшенький…

Мое ошарашенное молчание ему, явно, понравилось, и он добавил.

– Шутка. Нет, это мы с товарищем. Он, между прочим, в соседнем кабинете работает. Вот эти двое– его сорванцы, а вот этот– он показал на самого маленького, мой.

– Какой милый…– и дальше мне предстояло задать один единственный вопрос, чтобы угодить прямо в яблочко с первой попытки. Я пошла ва-банк.

– А фафа фена тофе фтоматофоф?

– Что, простите?– он внимательно посмотрел на меня, будто собираясь читать по губам.

– Фафа фена тофе фтоматофоф?– почти с отчаянием выкрикнула я, как будто громкость могла повлиять на степень отчетливости.

– Нет,– Виктор Евгеньевич замолчал, изучая таблицу. – В следующий вторник в 17.00 подойдет?

Я промычала утвердительно.

– Моя супруга людей не мучает. Она стилист-парикмахер.

«Господи, я слишком много и рано нафантазировала!» Я улыбнулась. И медленно поднялась со стула, считая неприличным оставаться дольше.

– Фо фидания,– я направилась к двери.

– Правильнее было бы сказать, моя бывшая супруга,– услышала я размеренный голос за спиной.

И сделала все возможное, чтобы не обнаружить свою радость. Собрала лицо в кучку и скорбно покачала головой.

– Я как-то еще не привык к этой формулировке,– добавил Виктор Евгеньевич серьезно, глядя куда-то в пол по диагонали.

Я кивнула и поспешила выйти.

– Фо фидания!– воодушевленно крикнула я администратору и, стянув бахилы, выбежала на улицу.

«Мохнатый шмель– на душистый хмель,

Мотылек– на вьюнок луговой,

А цыган идет, куда воля ведет,

За своей цыганской звездой!»

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Звякнула тарелка о тарелку. Шероховатая, коричневая,– я мОю ее первой, потому что не люблю, когда она трется об остальную посуду: происходит неприятный скрежещущий звук, от которого у меня сводит зубы. После коричневой– две большие полосатые– прекрасная блестящая керамика, желтая, с черными полосками, мамин подарок к новоселью. Мне нравится журчание воды из-под крана, нравится негромкое шипение мыльной пены в раковине. Из гостиной доносится звук телешоу, которое смотрит мой муж. Он обожает смотреть дебаты между учеными. Сейчас тема дебата– свобода воли. Я не разделяю его пристрастия; я с бОльшим удовольствием почитаю книгу. Сама не знаю, почему, но напыщенные споры на экране меня раздражают, как комар, зудящий где-то над ухом. Я слышу шаги в коридоре и улыбаюсь, зная, что мне предстоит философский спор на тему «свобода воли». Сейчас он войдет и спросит: «А что ты думаешь об этом вопросе?» И мы начнем собственный дебат. Иногда обсуждения бывают жаркими и затягиваются надолго. Мой муж– один из нескольких людей, с кем я люблю спорить. Он не навязывает свою точку зрения, он не пытается передавить меня криком и эмоциями, он не против принять какие-то из моих доводов, если они кажутся ему убедительными. Я же восхищаюсь его спокойствием, умением так ясно выразить сложную мысль, что она вдруг распадается на дольки, точно правильно разрезанный арбуз. Его желание услышать мою точку зрения мотивирует меня на более вдумчивое отношение к предмету. Порой я выуживаю из своего ума неожиданные находки, которыми горжусь еще долгое время.

– Это интересно,– говорит он в таких случаях, и я сияю, точно чисто вымытая тарелка.

– Свобода воли– очень философский вопрос. Это как яйцо и курица. Как глубоко ни копай, все равно не узнаешь истины,– говорю я. – Предположим, я скажу, что поднимаю руку по своей воле. Но кто вложил в мою голову желание поднять руку? Откуда взялась именно эта мысль именно в этот момент? Являюсь ли я действительно свободной в своих желаниях?

Он обдумывает.

– Да, это верно. С другой стороны, разве тот факт, что мы способны наблюдать процесс возникновения мысли, не доказывает, что мы обладаем свободой эту мысль изменить?

– Мы можем наблюдать мысль, но значит ли это, что мы можем ее контролировать?– говорю я, вытирая руки клетчатым полотенцем и возвращая его обратно на крючок под шкафчиком для посуды.

– А разве нет?

– А как насчет ситуаций, когда человек понимает разумом, что не должен чего-то делать, но не может остановиться?

Я намерено перевожу разговор в интересующее меня русло.

– Например?

Я двигаю высокий черный барный стул ближе к подоконнику. Чуть подальше от своего собеседника. Малогабаритная кухня выглядит «костюмчиком не по размеру» для моего рослого атлетического супруга.

– Например, когда человек влюбляется в того, кто ему доставляет одни мучения. Он уже понимает, что надо остановиться, но не может.

– Хм… Возможно, человек не хочет останавливаться.

– Типа нет слова не могу, есть слово не хочу?

– В страдании ведь тоже есть удовольствие. А удовольствие рождает желание повторить.

– Но какая же это свобода, если мы, получается, идем на поводу у гормонов и инстинктов? Тогда можно сказать, что и животные обладают свободой воли.

– Животные не могут захотеть перебороть инстинкты. А человек может.

– Ой– ли?

– Не все, конечно. Но опять же, те, кто не могут, совершают осознанный выбор.

– Значит, ты– за свободу воли.

Он снова задумался.

– Я не отрицаю такой возможности.

Я улыбнулась.
<< 1 2 3 4 5 6 7 ... 9 >>
На страницу:
3 из 9

Другие электронные книги автора Ольга Юрьевна Никитина