День вампира (сборник)

На этот раз ему перепало чуть меньше, и по голове стукнуло не так сильно. Подзатыльничек, не больше.

– Хорошее вино, – повторил Витя. – Эх… Ладно, полезу доделывать.

Он зашагал к столбу.

– Что с телефоном? – спросил Лузгин.

– А-а, с ним всегда чего-нибудь. Трещать начал. Плохо слышно.

– А вечером что намечается?

Витя, уже закинувший одну ногу на столб и впившийся в дерево стальными когтями, оглянулся.

– Часиков в десять подходи на Кресты, – сказал он. – Поговорим. Там все будут, и ты приходи.

– С ружьем?

– А как же. Пули есть у тебя?

– Крупная дробь. Три ноля. Почти картечь.

– Ну, не знаю. Ты сначала тогда ко мне зайди, я тебе с пулями дам, у тебя же двенадцатый калибр?

– На кого охота-то?

– А х…й его знает, – очень честным голосом ответил Витя, карабкаясь на столб.

Лузгин в упор посмотрел на Юру. Тот сделал неопределенное движение носом.

– Слушай, ты откуда пешком-то? – спросил он.

– С повертки. Филино обогнул – водила посоветовал, который меня вез.

– Слышь, Витя? Ему водила посоветовавши Филино обойти.

– Какой еще водила?

– Который Андрюху до повертки везши. Вот гондоны ведь городские!

– Сучье, – поддержал Витя, заново пристегиваясь страховкой к столбу. – Андрюха, они тебе про собак бешеных не говоривши?

– Рассказывали. Мент на вокзале. Но этот, который вез меня…

– Вот гондоны рваные, етить твою!

– … он сказал, что дело не в собаках.

– Ага! – обрадовался Юра. – Слушай, люди у них кусаются! Да?!

Лузгин выставил перед собой ладони – мол, за что купил, за то и продаю.

– А вообще, – заметил Витя со столба, – если в нашем городе долго прожить, и кусаться начнешь, и лаять.

– Хорошо, – сказал Лузгин. – А кто тогда кусается?

– Зверь, – ответили ему. – Зверь ходит.

– Э-э… Какой?

– Я же говорю – х…й его знает. Следы вроде как у росомахи – видел у росомахи следы?

– Не-а.

– Вот как у нее, но здоровенные. Он такой зверь. Медведь не медведь, волк не волк. Надо его, конечно, того. Лазает, гад, следит повсюду, собак ест, баб перепугал насмерть. Вчера Козлову собаку утащивши – помнишь Козла-то?

– Ну.

– А помер Козел. Собака бегала-бегала, вчера гляжу – пропавши. Точно зверь ее заевши, сука. Некому больше.

– Это не черная с рыжим, уши торчком, хвост кверху? – спросил Лузгин. – Небольшая. Облезлая, будто с лишая? Я под Филином ее встретил.

– Не, у Козла белая. А то вон его кобелина, – Витя со столба махнул рукой в сторону брата.

– Удрал, – вздохнул Юра. – Под Филином, говоришь? М-да. Е… ться, наверное, побегши. Ничего, пое… тся – вернется.

– Думаете, этот зверь пастухов загрыз? – свернул ближе к теме Лузгин.

– Каких пастухов? – дружно изумились близнецы.

– Ну, вроде бы погибли двое… – начал Лузгин неуверенно.

– Слушай, это у Горелого Бора? – перебил Юра. – Ага? Нет, братка, ты понял?! Ё-моё! Совсем они там в городе ох… евши. Да кто же их загрыз? Они сами кого хошь загрызут. Ножами один другого зарезавши. Бабу вроде не поделивши. Тьфу!

– Хорошо, а женщина мертвая в районе Филино?

– Слушай, да она же не местная! – воскликнул Юра так радостно, будто это все объясняло и сводило к минимуму ущерб.

– И… И что?

– Да ее из города вывезли и нарочно бросили!

– Не далеко везти-то?

– Слушай, мужик, да кто ж их поймет, городских?

– Ты представь, Андрюха, – сказал Витя, запуская отвертку в коммутатор. – Чего под Филином в лесу может делать голая баба с маникюром и этим… па… падикюром? Молодая.

– Молодая, – повторил Юра, поднимая кверху палец. Опять же, будто молодость погибшей многое проясняла.