Кремль 2222. Тушино

– А чего сразу не съели? – полюбопытствовал десятник.

– Да я ж откуда знаю? – нервно усмехнулся пленник. – Они не ели, я не напрашивался…

Что-то в этой истории казалось Игорю очень подозрительным. То ли то, что нео зачем-то решили таскать с собой связанного «хомо» вместо того, чтобы слопать его на месте. То ли то, что пленный наемник пытался соблазнить их каким-то оружейным складом, где Вадим хранил настоящий арсенал. Наверное, он стал слишком подозрительным после судьбоносной встречи с опальным маркитантом, который водил дружбу с нео и охотно дурил покупателей, если мог тем самым удвоить свою выгоду.

Конечно, лежащий у ног Игоря пленник вряд ли отличался той же хитростью, что и его пронырливый хозяин. Но ожидание подвоха уже стало для светловолосого дружинника нормой.

И потому, опустившись на корточки, он уставился в грязное лицо бугая и спросил напрямик:

– Ты понимаешь, что тебе грозит, если попытаешься нас обмануть?

Верзила ответил не сразу. Некоторое время он, не мигая, смотрел разведчику в глаза, а потом выдавил:

– Да.

– И что же?

– Смерть на месте, – снова преодолел себя наемник.

– В таком случае, я думаю, ты десять раз подумаешь, прежде чем пытаться водить нас за нос, верно?

– Верно.

– Пойдем, – сказал Захар. – Надо потолковать, с глазу на глаз.

Игорь, продолжая откровенно глазеть на пленника, медленно кивнул и поднялся. Десятник пошел к двери первым, побратим устремился за ним.

– Так что, вы согласны? – выкрикнул им вслед бугай.

– Решать не нам, – пожал плечами Захар. – Как скажут воевода и князь, так и поступим. Пока жди и молись… если ты, конечно, верующий.

– Верующий… прости Господи… – пробормотал пленник, опуская голову.

Уже на пороге Захар остановился и, оглянувшись через плечо, спросил:

– А как звать-то тебя?

– Третьяк я, сын Агапа, – нехотя буркнул наемник.

– Ну, будем хоть знать, как к тебе обращаться, – пояснил десятник.

И добавил, подумав:

– И что на могиле написать, ежели чего…

Пленник стал бледней, чем пол, на котором он лежал, и Захар, явно довольный результатом своей «черной» шуточки, вышел в коридор. Провожавший их стрелец переминался с ноги на ногу у дальней стенки, отчего-то решив дождаться, пока разведчики покончат с допросом.

– Жестко ты с ним, – заметил Игорь.

– Ну а как еще? Я вообще человек незлобный, ты же знаешь. Но конкретно этому мерзавцу, Третьяку, нарочно хотел показать, что его жизнь для нас – так, тлен и прах. Что даже лучше будет, если он упокоится в сырой земле, а не прибьется к какому-нибудь еще негодяю за кров и хлеб. Пусть не мнит себя важной птицей, короче говоря. А то решит еще, что мы без него склад не найдем, и перья расправит. А мы найдем, если понадобится, тем более что во времени мы ничем не ограничены.

– Ну а если Вадим жив? И уже начал, допустим, вывозить оттуда оружие?

– Гляди-ка, как ты далеко вперед забежал! – усмехнулся десятник. – Ну а что нам мешает отправиться в Тушино да поглядеть, на месте все лежит или же уже увезено куда-то? Пусть даже и с этим обалдуем Третьяком в провожатых? Сходим, разведаем. Не впервой. Есть оружие – вернемся в Кремль за подмогой. Нет – ну, на нет и суда нет. А гадать о чем-то… зачем?

– Ну, путь ведь не близкий. Идти порядочно, то есть. Считай, до самого Купола.

– А об том пусть голова не у тебя и не у меня болит, а у наших воевод. Решат они, что надо туда отряд разведывательный послать – пойдем. Решат иначе – останемся в крепости. Чего переживать?

– Рисковать зазря не хочется, должен же понимать…

– А я и понимаю, Игорек. Очень хорошо понимаю, даже лучше, чем ты… да чем большинство других наших товарищей. Я, конечно, по Москве в компании беглого стаббера и «Рекса» не разгуливал, но сколько я раз за стену ходил, пальцев двух рук не хватит, чтобы сосчитать. И в том же Тушино я уже был несколько лет назад, а потому не понаслышке знаю, как это непросто, такой длинный рейд совершать. И не всегда мы с победой возвращались, с товарами, с провиантом. Бывало, что планы проваливались, да еще как!.. Но это ведь не значит, что надо забиваться в угол и растрачивать имеющиеся припасы, пока они не закончатся? Мир дурной, но нам в нем выживать, брат. А сидя на одном месте не выживешь, к сожалению.

Игорь заметил, что стрелец чуть сбавил шаг – видно, заслушался десятника. Этого было у Захара не отнять. Зажечь сердца людей пламенной речью он мог едва ли не лучше всех в Кремле. Захар был из числа тех редких лидеров, которые увлекали за собой и словом, и делом. Десятник свято верил: никто за тобой не пойдет, если ты своим примером не укажешь им путь.

– Тебе видней, – сказал Игорь вслух. – Ты и старше, и опытней. Ну а я отправлюсь за тобой, куда и когда только скажешь.

– Я знаю, брат. – Десятник тепло улыбнулся и положил руку другу на плечо. – То, что ты сделал в Строгино…

– Так бы поступил любой, – поморщившись, перебил его дружинник.

– Любой да не любой, – покачал головой Захар. – У меня вот не получилось выжить и вернуть груз, да еще и покарать предавшего Кремль негодяя!

– У меня тоже. Негодяй, может, до сих пор ошивается где-то на свободе.

– Может, и ошивается, а, может, и нет. Главное, что от всего его воинства, похоже, только один Третьяк и остался, у нас в остроге, да те, кто на складе дежурят. Так что даже не переживай на этот счет.

«Легко сказать!..» – подумал Игорь про себя.

На самом деле он думал о случившемся каждый божий день. И очень жалел, что не смог самолично отправить к праотцам проклятого Вадима. Пусть тогда на стороне мерзавцев был численный перевес, Игорь все равно корил себя за то, что не сумел сполна отомстить маркитанту за предательство… и не предотвратил гибель Громобоя.

Дружинник невольно склонил голову и зажмурился: стоило ему вспомнить о нейроманте, и на глазах наворачивались предательские слезы. Разведчик никак не мог объяснить, как успел за один несчастный день прикипеть душой к бродяге-бородачу. Наверное, дело было в том, что за этот день они успели пережить столько, сколько иные и за месяц не переживают. Захар любил повторять, что общая беда сближает куда больше общей радости. И теперь Игорь на собственном опыте прочувствовал, насколько верно это умозаключение побратима.

Они покинули острог, без лишних слов простились со стрельцом и вновь окунулись в гомон крепости.

– Как поступим? – спросил Игорь.

– Жди меня в Никольской башне. Я с воеводой переговорю, а дальше – как он скажет.

– И что он скажет, как думаешь?

– Ну, сам решение он точно принимать не станет, уж больно далеко это Тушино находится. К князю пойдет, а что они совместно решат… Я лично думаю – поедем, нашим же отрядом. Тем более что последний рейд без потерь прошел. Пусть доверие восстановить трудно, но там ведь, наверху, тоже люди, все понимают – что подставили нас, что мутов натравили… В общем, морально готовься, брат, а там уж, как получится.

Мимо шли две молодые девки в самом соку, о чем-то щебетали вполголоса и на дружинников поглядывали. Одна, с длинной, до пояса, русой косой, даже подмигнула Игорю, и он, молодой скромняга, на боях помешанный, замер, точно завороженный. Поэтому-то хлопок по плечу, которым его одарил десятник, едва не сбил дружинника с ног. Девки тут же прыснули и пробежали мимо, с хитрецой косясь на побратимов.

– Ты чего? – краснея от стыда, пробормотал Игорь.

– Потом на девок засматриваться будешь, когда дела все переделаешь, – наставительно изрек Захар. – Отец Филарет как всегда говорит?