Докричаться до мира

– Странно удивляться желанию и готовности айри уродовать живых и разумных, ведь и мы – часть опыта. Прервать его не в моих силах, нас пятеро и мы умираем, а их более чем в двавосьмь раз больше и они все здоровы. Зато я могу отключить связь этого гнойного купола с миром, перевести основной спутник наблюдения за поверхностью в режим жестких помех и изолировать «Тор-а-мир» от всех генетиков до последнего, – он хмуро усмехнулся. – Что и сделал. Уж в двигателе корабля никто из них разобраться не способен. Это хороший код, как мне думается. Экипаж вы, возможно, застанете живым, они в камерах глубокого ледяного сна. Но будить их и трогать там что-либо без противоядия едва ли оправданно. Планы корабля и Гнезда я оставляю. Хотел бы продолжать верить, что не все айри таковы, как эта миссия. И что тем, кого они уродуют в куполе, еще можно помочь. И, как любой капитан, я хотел бы сохранить экипаж и вернуть его домой, если такое возможно. Прощайте.

Он ушел, осыпался тонкими искрами гаснущего света. Я вцепилась в Эла и плакала, жалобно и бессильно всхлипывая. Магистр молчал. Нехорошо, спокойно и очень сосредоточенно. Потом отнес меня в свободное кресло и усадил, сам устроился рядом на полу.

– Надо пригласить Хо сюда, – спокойно сообщил Эл, когда я притихла. – Пиран ведь разлагается в воздухе?

– Да, полностью. Наиболее опасны живые ткани, но и мертвые его хранят, особенно костные структуры. Эл, корабль чист, я «прочуяла» по полной, теперь голова болит от усердия. Только тела экипажа, даже камеры в порядке. Капитан сделал все необходимое, полная дезактивация. Мы можем сохранить его тело?

– Я схожу в лаборатории, ты приведешь Хо. Пожалуйста, объясни ему, что такое военное положение и насколько по-настоящему я его накажу за первую же глупость. Шутки кончились, или он работает, или составляет компанию экипажу и тихо спит, не создавая проблем.

– Да, Магистр.

Местный вечер мы встретили тихо и мрачно, в роскошной рубке «Тор-а-мира». Корабль оказался великолепен и полон всего того, чего нам так не хватало. Здесь стоял рабочий транспорт, имелись почти бесконечные запасы энергии и пищи, отличная операционная, полноценные лаборатории. Погибший капитан установил систему наблюдения за куполом и даже отслеживал многие ярусы Гнезда, хотя там его камер на плане значилось вроде бы немного.

Разобраться в обретенном богатстве – вот проблема! Начнем с восьмеричной системы счета, той еще шутки древних айри. Добавим слабое знание Ньялладом их мучительно длиннозвучного и сложного языка, особенно в старом произношении, мою полную неспособность понять оборудование лабораторий и даже операционной. Не лучше дело обстояло с оружием, найденным в грузовых трюмах, с приборами и связью. Корабль мог говорить с Релатом, но мы, дикари, пока не знали, куда надо нажать, чтобы последовал вкусный подарок, а не болезненный удар…

Эл понимал больше остальных, но и он вырос среди людей, древние технологии знал только со слов Риана и из сохранившихся записей.

В багряном отблеске первой луны рубка казалась залитой кровью, да и высохший труп капитана добавлял эмоций. Мы ели молча. Когда мне пришла бредовая мысль, и не скажу. Но пришла.

Все методы быстрого обучения, как известно, не дают полноты опыта, лишь знакомят с образами, понятиями, способами работы, моторикой. Например, я потратила на анатомию месяц, вызубривая названия и составляя целостную картину организма, и с ужасом поняла, что стою в самом начале пути. А потом Эл на час вытащил из закрытого архива кристалл с полным курсом. Закрытого – потому что удар по психике обеспечен, айри во времена создания шара данных считали людей неразумным видом и изучали соответствующими методами. Но я удар пережила и получила замечательный месяц свободного времени, мы успели слетать на острова до очередного срочного вызова: его – в Акад, а меня – на усмирение погоды, прицелившейся градом по элитным виноградникам. Вообще-то недостаточный повод для того, чтобы беспокоить ясную снавь. Но вина из Ирнасстэа – наша семейная слабость. Непогибший виноград перебродил удачно, сезон был один из лучших, у меня до сих пор припрятана пара бутылок. Точнее, у Риана, иначе бы я измыслила подходящий повод для их ликвидации. А так – пойди отними у этого насмешливого долгожителя! Сама сказала, вскрыть строго после того, как Эл меня переупрямит. По спине проползла холодная струйка сомнения – а вдруг уже вскрыл? Он же все знает наперед… и пьет теперь с Лиммой. Ой-ей!

Нет, долой малодушие. Вернемся к шарам айри и понадеемся на лучшее: итак, анатомия в теории – лишь справочная база, и она идеально подходит для записи в мозг методом копирования чужого опыта. Умение находить зависимости, логику, аналитику и практику так не запишешь, и я намаялась по полной, вернувшись к Лимме. А если снять такую же «теорию» со спящих членов экипажа?

Что даст нам «удар по психике» Хо? Точно я не знала, тем более способностей снави у мальчишки нет, но надеялась на усвоение общего представления о корабле, расположения и включения простейших механизмов, структуры помещений и так далее.

– Эл, где эти холодильники для хранения драконов?

– Первый уровень, сектор «йит», если ты про камеры сна.

– Пошли. Я не пробовала, но, говорят, так можно. Хо у нас прилично больной на голову, его и будем приносить в жертву науке. Он молодой и обладает необходимой гибкостью…

– Э-э-й… – поперхнулся наш «гибкий». – Не надо меня в жертву, а?

– … гибкостью сознания. Надо. – Виновато развела я руками. – Опыт, записываемый в подсознание и выше, должен быть чужим, иначе начнется жуткая путаница, так что я вне игры. Элу к телам подходить нежелательно, пока есть вероятность, что они содержат следы пирана, хотя риск и мал. Я перепишу тебе в сознание память одного из членов экипажа. Столько, сколько смогу. Это будут, конечно, не сами знания, а их обрывки, картины и действия. Он статичен, спит, образы как бы лежат послойно. Мы тебя тоже уколем и сделаем статичным…

– Да вы психи, – он уже почти плакал. – Статичным меня и дома бы сделали, не Гимир, так эти знатные айри. И вы туда же!

– Я уже говорила, не могу полноценно переписать на собственный мозг, понимаешь? И с тобой – один шанс из трех на усвоение, но надо попытаться. Пошли, это не очень рисковано. Дурнее, чем есть, точно не станешь. Зато ты будешь знать не только основы языка айри, но и махать руками с пользой, ничего, если повезет, не разрушая.

Он тяжело вздохнул – и согласился.

Утром мы имели двух «статичных», меня и Эла, вымотанных окончательно ночным бдением. И подвижного, отлично отоспавшегося Хо, пьяно несущего чушь на диковинной смеси языков.

К полудню мы научились его использовать. Подводили к непонятному и наблюдали действия и намерения. Он включал свет, открывал комнаты, запускал системы, задействовал экраны. Всегда – случайно и спонтанно, все более хмелея с каждым новым открытием.

На ночь мы его привязали к креслу. Кому ж охота проснуться на пути к соседнему созвездию, например.

Проснулись мы от речи внятной, но непечатной. Он хочет есть, пить, сжить нас со света, посетить туалет, вторично пополнить память, это же «прикольно». А мы – лентяи, садисты и мерзавцы – подло и беспробудно спим. Вот краткое изложение воплей и визгов. Старался он, похоже, давно, даже сорвал голос. Пришлось восстановить ему связки до звонкого нормального звучания и выполнить все прочие желания. Повторно мы с некоторой опаской выбрали другого айри для переписывания. Хо принял память куда легче и полнее и «прожевал» за пару часов, уже частично осознавая себя. К вечеру мы знали гораздо больше. Внешние камеры теперь постоянно показывали купол близ ворот, ведущих на нижние уровни Гнезда. Эл следил за экранами и одновременно просматривал записи журнала корабля, мы нашли систему чтения и архив. Я сидела рядом, жевала белковое псевдо-мясо и гордилась своим айри. Он умеет одновременно делать несколько дел и все – полноценно. Магистр различал мое настроение и усмехался, ему нравилось выглядеть замечательным в глазах будущей жены.

Волвеков мы видели несколько раз, мельком, когда их вели по коридорам самого верхнего яруса. Всех – в зверином облике, камеры давали вид сверху-сбоку, неудобный для рассматривания. Точно могу сказать одно: не волки. Крупнее, мягче в движениях, с массивной грудной клеткой, тяжелой крупной головой, короткомордые и почти бесхвостые. Вот и все наши первые наблюдения…

Магистр остался у экранов, а я тем временем устало и чуть нервно выдирала из новой памяти Хо подробности работы лаборатории. Сыворотку против пирана я знала досконально, эти опыты начались при моем участии и без него уже не обходились. Составить ее до смешного несложно, вот только в их лаборатории все так криво и непривычно! Названия половины веществ мне знакомы смутно, да и перевод размерностей и долей из одной системы счета в другую – не сахар.

Хо давно придремывал в уголке, когда я наконец отчаялась всего добиться за день. Он сам предложил подменить Эла и ночью остался дежурить у экранов. Мы проспали часа четыре. На рассвете Хо возбужденно растряс и потащил в рубку, и его нервно-испуганный вид не предполагал с нашей стороны капризов и возмущения.

Прежде пустая территория близ выхода из Гнезда кипела. Волки и айри вперемешку, неразбериха. Шум. Хо настроил за ночь звук, и теперь мы с трудом, но разбирали слова и обрывки фраз, произносимые близ камеры.

Сперва они казались непонятными, но затем Эл расслышал то, от чего мы разом сели в рядок и тяжело задумались: «Охота!». Хо кивнул на приказ Магистра и судорожно сорвался с места, бросился искать приборы дистанционного общения, оружие, аптечки…

Мы сидели, пытаясь выловить хоть несколько дополнительных подробностей, увеличив громкость и напрягая наш слух – неплохой у айри и не менее тонкий у меня, к тому же я сносно читаю по губам. К полудню данных оказалось достаточно: охота пойдет по равнине на запад, к нам. Начнется на закате. Стаю, выведенную на поверхность, уничтожат полностью. Часть расстреляют, прочих загонят насмерть – «тест на выявление предела выносливости», так этот кошмар научно называется.

– Магистр, что делать? – жалобно спросила я. – Оружием их мы пользоваться за пару часов не научимся. До стаи хорошим ходом транспорта, если он быстроходен, по незнакомым местам полдня, дорога известно в каком состоянии после нашей посадки. А в пустыне трещины, и порой широкие.

– Хуже всего обручи контроля, – сухо сообщил он, резко вылавливая суетящегося Хо и усаживая рядом. – Ты их сможешь выключить? Сиди, думай, подбирай приборы, смотайся за недостающим на «Птенца». Общее представление о дистанционной связи айри у тебя есть, как и о системах контроля, я отлично знаю, не изображай косоглазие. Три часа даю, делай что хочешь, но решение должно быть. Иначе всех прочих волвеков они вырежут уже сегодня, до единого. Понял?

– Да. Я разберусь, ломать – не строить… Магистр.

– Мы возьмем малый мобиль, он явно быстроходнее и удобнее для маскировки. Надо выбрать место перехвата, все подготовить заранее, уничтожить собственные следы. Встречаемся тут, – Эл ткнул в точку на объемной карте, недавно накрывшей стол капитана (Хо выудил из обрывков обретенных воспоминаний айри, как ее вызвать). – Ты обязан добраться сюда в начале второлуния, когда станут активны помехи. Не забудь: нам потребуется большой транспорт.

– Да.

– Ник, ты снавь. Только ты можешь устроить на них засаду и остаться незамеченной и для приборов, и для сознания. Там будет приблизительно два десятка айри и точно – пара мобилей. В транспортах тесно и кучно, – он тяжело поднял голову. – Риан научил тебя неплохо работать мечом, но не убивать. Мне жаль, что второе неизбежно. Я не хочу тебя в это бросать, но рискую при ошибке не нами, а ими.

– Я постараюсь отложить истерику на потом.

– Постарайся. Меня замаскировать сможешь?

– Если не далее пары метров от себя – да, полностью.

– Не далее, я сделаю основную работу, а ты прикроешь спину.

* * *

Из комментариев к проекту «Технобог»

«Люди, или человеки, – вид примитивных прямоходящих млекопитающих, возможный побочный результат работы древнейших ученых, исследовавших проблемы, аналогичные взятой в основу проекта. Живут общинами, неразумны и лишены логики более, чем звери.

Так, один из наблюдателей посетил стаю этих существ, терпевшую голод. Пожалев диких, он просчитал их шансы на выживание и, давая сильным возможность развиваться, убрал из состава племени наиболее бесполезных и обреченных – троих младших детенышей и двух стариков, уже не встающих на ноги. Прочие пытались убить его, не понимая принесенной пользы, и вызванному по сигналу критического сбоя дыхания подкреплению пришлось полностью уничтожить сбесившуюся стаю.

Имеют низкую выносливость, тусклое сознание, не способное к общению, слабо иерархичны. Не создали единой системы отношений и структуры, повторяемой достоверно в различных стаях.

Отличаются животным набором инстинктов и стимулов. Самцы и самки часто образуют стабильные пары, потомство не оценивается стаей с точки зрения жизнестойкости, как уже указано выше.

Внимания заслуживают лишь потому, что опыты подтверждают их полную совместимость с генокодом айри. От внедрения в клетку самки необходимого материала всегда развивается жизнеспособный и годный для дальнейшего получения потомства плод, но полностью – человеческий, убогий и короткоживущий, что лишает смысла дальнейшие эксперименты по гибридизации.

Зачатки разума примитивны, что объясняется крайне низкой продолжительностью жизни и неумением воспринимать знания от сознания к сознанию. Имеют не индивидуальный, а социальный характер обретения сознания, изолированные от общества вырастают окончательными зверями.

Второго облика лишены, хотя в так называемых «сказках» неоднократно упоминаются «оборотни», способные произвольно перестраивать структуру тела. Парой к человеку обычно выступает зверь, признаваемый сильным и опасным в данной местности – медведь, лев, волк и так далее.