Необитаемое сердце Северины

Тетка Армия подошла к печке, приблизила свое лицо к лицу девочки:

– Севка, твоя мать хоть и была акушерка, но не умела делать того, что ты умеешь.

– А чего я умею? Армия, я снегиря замерзшего нашла. Помнишь, в фильме «Морозко»? Настенька взяла птичку заледеневшую, погрела ее в руках, птичка и ожила.

– И что?.. – спросила Армия.

– Я когда этот фильм увидела, мне пять лет было. Я сильно захотела всех оживлять... Сильно-сильно! – Северина замолчала.

– И что? – повысила голос Армия.

– Ничего! Не ожил снегирь. Я его в ладонях долго держала, а он мертвый остался.

– Слава богу, не допустил! – громко объявила Армия и первый раз на глазах Северины показательно перекрестилась. – Знаешь, Севка, ты уж о мертвых-то не радей, не твоя это территория. У мертвых свои законы, думай о живых. Что за заговор такой, говори.

– Зачем тебе? – напряглась Северина.

– На всякий случай. Глядишь, уверую.

Северина приподнимает голову с настороженным серьезным лицом и шепчет:

– Ни зверь не родись, человек не родись, ангелом не возвысь, чертом не определись, умри-воскресни!

Тетка Армия протягивает руку, гладит девочку по голове, потом прижимает ее голову к подушке.

– Спи, спасительница ты наша.

* * *

Феликс выждал девять дней после похорон и поехал в квартиру отца. День был пасмурный, на улице – чуть ниже нуля. Феликс брел не спеша от метро, разглядывая прохожих и удивляясь разнообразию лиц. В автомобиле невозможно увидеть столько физиономий, Феликс поразился желанию многих встречных выдержать его взгляд с показной напористостью, а две женщины улыбнулись – как ему показалось – с участием.

В прихожей он с порога сразу сел на удобно стоявшую у двери тумбочку. Осмотрелся. Пахло, как всегда в квартире отца, чем-то странным – то ли сандаловыми палочками, то ли лекарствами. Феликс наклонился снять обувь и влип взглядом в грязный след на полу. Чуть дальше – еще один. Кто-то с большим размером обуви оставил на паркете совсем недавно подтаявшие остатки грязного снега. Феликс прислушался: тихая возня в кухне – шуршат пакеты. Он не стал разуваться и на цыпочках прошел по коридору. Заглянул в комнату. На кресле валялось брошенное мужское пальто, поверх него – мохеровый шарф. Дойдя до кухонного проема – аркой, Феликс несколько секунд рассматривал высокого мужчину с густой шевелюрой, который стоял у подоконника и изучал коммунальные платежки – Феликс узнал пакет, в котором отец их хранил. Не поворачиваясь, мужчина спокойно предложил:

– Проходите, не стесняйтесь. Я здесь по службе.

И, развернувшись, выставил перед собой в ладони удостоверение. Феликс послушно шагнул в кухню и даже успел захватить смазанным взглядом кое-какие надписи типа «...государственной безопасности... отдел № ...» до того, как незнакомец с громким звуком захлопнул свое удостоверение.

– Феликс Мамонтов ваш отец, если не ошибаюсь?

– Да... Мы одноимёнцы и однофамильцы... – растерянно объяснил Феликс. – А как вы вошли?

– Служба, – лаконично объяснил незнакомец.

– Извините, я могу еще раз посмотреть на ваше удостоверение? – решился Феликс. – Я не успел прочесть имя.

– Алексей, – с готовностью доложил посетитель, не собираясь ничего показывать. – Вы располагайтесь, я здесь надолго. За день не управлюсь.

Он выдвинул ящик кухонного стола, вернул на место пакет с платежками и сосредоточенно стал изучать содержимое следующего ящика. Когда этот... Алексей достал маленький фотоаппарат и стал фотографировать вилки-ложки и ножи в этом ящике, Феликс обнаружил в себе гнетущее чувство тревоги и раздражения. И попросил назвать номер телефона, по которому ему смогут подтвердить полномочия присутствующего.

– А разве вам отец не оставил номерочек? – насмешливо поинтересовался посетитель.

Феликс решительно прошел в большую комнату к телефону и набрал ноль-два. Слушая долгие гудки, он не заметил, как незваный гость подошел сзади и нажал кнопку на аппарате. Феликс резко повернулся. Мужчина с силой выдернул у него из руки трубку и положил ее на телефон.

– Вы какой-то дикий, Феликс Феликсович, – участливо сказал он. – Хотите испортить мне работу приходом участкового? Или вообще решили вызвать опергруппу на ограбление? Неужели вам папаша не оставил номер телефона? – И вдруг крикнул громко и визгливо: – Сидеть!

Феликс от неожиданности дрогнул в коленках и после толчка в грудь плюхнулся в кресло позади себя. Переждав несколько сильных ударов сердца, он медленно поднял голову, но почему-то при этом закрыл глаза – мысль встретить наглый холодный взгляд посетителя была невыносимой. Раздался странный шум, как будто резко отодвинули второе кресло. Когда Феликс все же открыл глаза, он никого не увидел, пока не опустил голову вниз. Мужчина лежал перед ним на полу с неудобно вывернутой шеей. Падая, он свалился мимо кресла. Феликс замер и просидел неподвижно над телом так долго, что затекла спина. Тогда он наклонился и вытащил из внутреннего кармана пиджака удостоверение. Изучил его. Вернул на место. Решился и внимательно рассмотрел открытые глаза валяющегося капитана службы безопасности. Глаза очень напоминали рыбьи из ухи – ни зрачка, ни радужной оболочки не было видно, сплошной белесый отек. Как и вареные рыбьи, они чуть увеличились и выступили из глазниц.

Феликс добежал до туалета, где его вырвало. Побродив после этого бесцельно по квартире, он порылся в письменном столе отца и нашел папку с завещанием. В папке еще был крестик на бечевке. Крупный, без излишеств – два параллелепипеда из белого металла с четкими углами. На перекрестье выгравирован круг с палочкой посередине – простое «Ф». Он никогда не видел, чтобы отец носил крест. Отложив его, Феликс занялся завещанием. Сел за стол, все еще в пальто, и прочитал завещание. На исследование и реабилитацию пациентов лаборатории биоинформации и аномальных явлений отец завещал свои вклады. Все остальное имущество, кроме дома в деревне с участком в полгектара, отписывалось сыну Феликсу. Дом и землю в деревне Полутьма Архангельской области он оставил Феофании Лауренти-Крафт в «ее вечное пользование». Это уточнение рассмешило Феликса, как и фамилия смотрительницы музея, а уж что говорить о названии деревни!.. Феликс не знал, что у отца есть земля и дом. Порывшись в других документах, он очень удивился, обнаружив, что отец буквально в этом году оформил землю и строение в Архангельской области по новым требованиям. Из старых бумаг следовало, что дом был им приобретен у некоего Крафта десять лет назад и, судя по фамилии, это был кто-то из родни Феофании.

«Муж?..» – задумался Феликс, разглядывая на ковре ноги капитана в дорогих ботинках. Дочка дворника по имени Феня имела девичью фамилию Лауренти?.. Сложно это представить. Вероятно, Лауренти – первый муж... Итальянская фамилия... Итальянские ботинки, носки – в тон...

Ботинки вернули Феликса к проблеме – куда девать тело? Как-то само собой получилось, что он подошел к балконной двери и открыл ее. Балкон был застеклен и изрядно захламлен. Но Феликс нашел место, куда приткнуть тело. Капитана государственной безопасности Алексея пришлось посадить и даже согнуть ему ноги в коленях, после чего он почти целиком прикрылся своим же пальто. Феликс завалил его сверху полураскрытой раскладушкой и открыл все окна.

В состоянии полнейшей апатии Феликс вернулся в комнату, тщательно закрыв за собой балконную дверь. Осмотрел шкатулку, где отец хранил деньги на ежедневные расходы, и второй том всемирной энциклопедии для заначек покрупнее. К его удивлению, набралась большая сумма – только долларов около пяти тысяч. Феликс подумал, что отец жил в общем-то неплохо, ни в чем себе не отказывал, и у него на душе стало спокойно, что он не доставал отца своими проблемами и никогда не просил денег.

Проходя по коридору в пятый-шестой раз, Феликс обнаружил, что вспотел и хочет есть. Он снял пальто, но из еды ограничился бутербродом с сыром, выбросив заодно кое-какие просроченные запасы. Необходимость что-то решать и найти приемлемый выход из ситуации «с рыбьими глазами» начала его угнетать. Феликс сел за телефон и позвонил Наталье. Хорошая новость – биоматериал не имеет ни одного из известных вирусных штаммов, если не считать некоторых голубиных. Плохая новость...

В этом месте Феликс решительно перебил Наталью и попросил плохую новость выложить либо в кафе, либо в магазине женского белья, где она может выбрать себе чего захочет в пределах приемлемой для ее душевного спокойствия суммы. К удивлению Феликса, Наталья предложила встретиться в его квартире, и сказала, что для его душевного спокойствия они придут вдвоем с мужем.

Таким образом необходимость что-то срочно решать отпала до вечера. Зазвонил телефон. Феликс дернулся было взять трубку, но потом очнулся и выдернул провод из розетки. Нужно было уходить. За капитаном могли приехать коллеги... Феликс встал, кое-как добрел до дивана и свалился, не в силах даже подтянуть ноги. Заснул на боку со спущенными ногами, заметив краем глаза, что на спинке кресла остался мохеровый шарф.

Звук открываемого замка. Феликс, дернувшись, садится и не сразу соображает, где он. В комнату входит мужчина средних лет и смотрит в его ополоумевшее лицо, не отводя взгляда, кричит:

– Лешка! Ты где?

Не дождавшись ответа, подходит к дивану, смотрит на Феликса вблизи. Феликс зажмурился и приготовился к худшему. Он постарался сконцентрироваться на балконе – хватит ли там места для двоих?.. Потом подумал о погоде – вдруг все растает до большого плюса, и парочка трупов тогда... Нет, не думать о смерти, думать о... думать о... О бабочках!

– Мужик, открой глаза. Ты – сын?

– Сын, – кивает Феликс, не открывая глаз.

– Лешку видел?

– Видел, – опять кивает Феликс.

– И где он?

– Ушел. Я его... попросил, он и ушел. Я хотел тут один побыть. Какой сегодня день? – встрепенулся Феликс.

– Пятница, – вежливо ответил незнакомец.

– Пятница... Пятница – это хорошо. Это значит – два выходных, так? У вас бывают выходные в субботу и воскресенье?

– А как же!

– Отлично... А погоду на выходные знаете?

– Подморозит, – уже с оттенком насмешки ответил агент. – До минус десяти. Еще чего хочешь узнать?