Три рассказа

– Тппрру!! куда тебя занесло? куда в бучило идешь? – раздавались голоса.

Через несколько времени обоз выехал на большую дорогу; мужики шли кучами близ лошадей, разговаривая про то, сколько кто насыпал хлеба, не взял ли кто с собой лишней оглобли, хомута; иногда мужики толкали друг друга и подсмеивались, у кого какая жена. Всех мужиков в обозе было человек до двадцати.

– Уж и чудна Андронова жена! – говорил один, – бой баба! Надысь, когда у нас стояли солдаты, муж ее приколотил, а она приходит к нам и говорит: «Хоть без ребрышка быть, да солдатика любить!»

Наступила полночь. Обоз проехал верст десять. Разговоры между мужиками прекратились; кто сидел на возу и спал, кто шел и дремал; иного мужика так клонило ко сну, что, не владея собою, он или падал в снег, или шел в противоположную от обоза сторону, то есть назад, и приходил в себя тогда, когда натыкался на оглоблю или на товарища, который кричал ему: «Ай домой попер?..»

Обоз проехал еще пять верст; почти все мужики лежали на возах; не дремал один только передовой; он сопутствовал своей лошади и тихонько напевал:

Девка по саду гуляла,
Красоту теряла.

Обоз въехал в большое село, в котором кое-где светился огонь, не исключая и кабака, стоявшего среди пустой улицы.

Передовой уже проехал село и стал приближаться к большому лесу, тянувшемуся вокруг села, как услыхал позади обоза голос:

– Стой, стой!.. – обоз остановился. – Братцы! Не выдавайте! – кричал кто-то.

Все мужики слезли с возов и побежали по направлению к голосу; вскоре они окружили Антипа.

– Братцы! у меня лошадь пропала! – кричал он.

– Как так?

– Да я было вздремнул, проснулся, хвать – лошади нет! Братцы, заступитесь! – отчаянно вскрикнул Антип, – мне теперь одно остается: удавиться… без мерина… теперь к отцу и не показывайся!

Мужики понимали всю справедливость слов Антипа, зная его отца.

– Эй, ребята! – крикнул один мужик, – поедем на моей лошади!

В одну минуту мужики перетащили на другой воз муку, и человек восемь засели в порожние сани. Оставшиеся мужики собрали всех лошадей в кучу и стали ждать, чем кончится дело.

Розыщики неслись с Антипом в село.

– Вон, кажись, у дверей стоит баба, – заговорили мужики. – Тетушка! не видала тут лошади с возом?

Баба молчала, держа на груди под занавеской свои руки, наконец проговорила:

– А много дадите?

– Сколько возьмешь?

– Полтинник.

– Ребята! лошадь дороже стоит!

Бабе дали деньги, и она, подходя к саням и показывая рукой вперед, тихо начала:

– Вон второй дом от меня проедете, заверните за угол; туда два молодца провели лошадь.

Мужики скрылись в проулке. Спустя немного раздались голоса:

– Тащи! волоки наружу! сымай кафтан! на улицу перва! в сани вали!..

Шум поднялся такой, что вскоре вся улица была запружена проснувшимися сельскими мужиками, из которых иные прибежали в одних рубахах и без шапок.

Поутру в окна одного постоялого двора ярко светило солнце, озаряя красные лица мужиков, сидевших за большим самоваром и не первым штофом водки. Хозяин в красной рубахе и жилетке, упершись кистью своей руки в стол, внимательно слушал рассказы мужиков о случившемся событии.

Мужики все были навеселе; они обмывали Антипа.