Утонувший в кладезе

– Прошу прощения, принципал! Только что прибыл курьер от врача-сыскника. Он привез срочный пакет. Магическая печать на пакете не нарушена.

– Извините, чародей! – Ерга повернулся к секретарю. – Пригласите курьера ко мне.

Секретарь вышел, через несколько мгновений на его месте возник курьер, быстрым шагом подошел к столу, положил перед Ергой опечатанный пакет. Ерга расписался в получении и, когда курьер удалился, взломал сургучную печать.

– Елочки-сосеночки! – пробормотал он, прочитав сообщение. – Оказывается, Клюю Колотке горло вовсе не перерезали. Оказывается, его загрызла собака.

– Это невозможно! – сказал Буривой Смирный. – Животные, даже зараженные бешенством, ввек не нападают на квалифицированных волшебников.

– А волшебникам неизвестны заклятья, с помощью которых можно было бы управлять животными, – добавил Свет. – Разве что обычные методы дрессировки… Впрочем, отсутствие заклятий вовсе не означает, что оные в принципе невозможны…

По-видимому, Порей Ерга и сам имел представление о взаимоотношениях волшебников и животных. Во всяком случае, он снова задумался. А подумав, сказал:

– Что ж… Теперь я склонен согласиться с вами, судари волшебники. Стало быть, вам придется заняться поисками убийцы.

– Мы займемся, – сказал Свет. – Однако порядка ради сообщите о случившемся Кудеснику Остромиру и министру Утреннику. Поелику наши задачи изменились кардинальным образом, мы, прежде чем приступать к сыску, хотели бы получить письменное подтверждение полномочий.

– Елочки-сосеночки! – Ерга хлопнул десницей по столу. – Вы получите свое подтверждение! Я отправлю курьера в столицу ближайшим же поездом!

* * *

Всю дорогу от принципата до дома Сувора Нарышки кучер бурчал под нос мелодию «Я у мамочки платочек утащила…». А Свет усиленно размышлял, верно ли они со Смирным поступили, согласившись поселиться у молодого ключградца. В самом деле, с точки зрения элементарных законов сыска они совершали очевидную ошибку – ведь Сувор, будучи знакомым с Клюем Колоткой, автоматически должен входить в число подозреваемых. Тем паче что он оказался последним, кто видел мужа-волшебника в живых…

Однако интуиция говорила Свету, что подобное подозрение сродни летошнему снегу. Нет, не мог этот красавчик убить своего начальника, ну никак не мог. Иначе он, Свет, ничегошеньки не понимает в людях! Да и Буривой слова против не сказал, а уж он-то сыскник дошлый – с большим стажем и все законы знает будь здоров.

Конечно, гостевой дом Колдовской Дружины для командированного волшебника куда как подходящ. Там и уклад жизни привычный, и все нужные заклятья наложены, и персонал вышколен, и тренировочное поприще оборудовано соответствующим образом. И, кстати, соглядатаев не бывает. Во всяком случае, не должно быть. По замыслу…

Но вот последнее-то обстоятельство Свету и не нравилось. Там, где нет соглядатаев, жизнь, вестимо, течет поспокойнее. Но спокойная жизнь – в сыске преступников помощник аховый. Наоборот, убийц успешно отыскивают именно в те поры, когда жизнь достаточно тревожна, когда приходится бесперечь следить за своим и чужим языками, когда должно всякую секунду наблюдать за своей и чужой аурами. Правда, вполне вероятно, что нынешнее дело не даст спокоины и в гостевом доме… И тем не менее жизнь «по грозовому режиму» с оперативной точки зрения более перспективна.

Свет посмотрел на Сувора Нарышку. Тот был погружен в раздумья, и, судя по лицу, раздумья сии оказывались для его души весьма и весьма тяжелыми. Но следов страха в ауре молодого человека заметно не было. Нет, определенно этот парень нравился Свету все больше и больше.

Свет перевел взгляд на Буривоя Смирного. Сыскник тут же поднял голову. Свет подмигнул и кивнул в сторону Нарышки. Буривой, в свою очередь, ответил столь же легким кивком. Глубоко задумавшийся ключградец сих тайных переговоров не заметил.

А вот это уже из рук вон, подумал Свет. Сотрудник министерства безопасности не должен так сильно поддаваться личным переживаниям. Даже в случае смерти друга, если оный сотрудник был способен считать волшебника своим другом.

Чародей проверил состояние экранирующего заклятья, наложенного на стенки кареты еще возле вокзала, и сказал:

– Полагаю, надо бы осторожно проверить слуг и домашнего колдуна у посадника. Нет ли среди них человека, который появился в доме Вороноя Кудряша совсем недавно?..

Приведенный звуком Светова голоса в чувство, Сувор Нарышка поднял голову, непонимающе глянул на столичного гостя, тряхнул пшеничными волосами. Было ясно видно, что он не расслышал и половины фразы, произнесенной чародеем.

– Простите, сударь! Я задумался…

Свет повторил сказанное.

– Вы думаете, убийца может оказаться среди слуг посадника? – удивленно воскликнул Сувор. – Но ведь перед приемом на такую работу наши щупачи проверяют их самым обстоятельным образом!

– Может оказаться, а может и не оказаться. – Свет вздохнул: все-таки разговаривать о волшебниках с дюжинным человеком крайне затруднительно. Уж лучше сослаться на что-либо банальное. – В любом случае, мы с вами обязаны отработать любые теоретически возможные версии.

Нарышка вновь задумался: похоже, ему реальность проникновения лазутчиков в окружение ключградского посадника теоретически возможной не казалась. Неужели он настолько глуп? Или просто сказывается потрясение?..

– Долг обязывает нас, – заметил Свет.

– Долг обязывает нас, – повторил Нарышка странным тоном. Словно сомневался в справедливости последней Световой фразы. – Хорошо, чародей, я распоряжусь.

– Если среди слуг посадника будет выявлен новичок, – быстро сказал Буривой Смирный, – вы должны тут же поставить нас в известность. Самостоятельно свой интерес к новичку не проявлять! И никаких оперативных действий не применять! Ни в коем случае! Вам ясно?

Кажись, на ключградца и в самом деле снизошло, наконец, понимание, потому что он сокрушенно вздохнул:

– По-моему, судари, от меня в этом деле будет не слишком много проку.

Конечно, он был прав, но согласиться с ним означало испортить настроение своему будущему хозяину еще больше. И потому Свет возразил:

– Вы недооцениваете себя, княже. А между тем от вас зависит очень многое. Ведь вы – житель Ключграда. Так что мы без вас, честно говоря, как без рук.

Комплимент подействовал: Нарышка благодарно глянул на Света, улыбнулся Буривою Смирному. Ответной улыбки он, естественно, не дождался, но она ему и не требовалась.

Между тем карета замедлила бег и остановилась.

– Мое обиталище, судари волшебники, – сказал Сувор Нарышка, открывая дверцу. – Прошу вас! Князь и княгиня Нарышки будут рады столь почетным гостям.

– Благодарим, сударь! – Свет взялся за баул. – Есть лишь одна маленькая просьба. Мы отправили свои вещи с вокзала в гостевой дом Колдовской Дружины. Как бы их доставить сюда?

– Я немедленно распоряжусь, судари. Через полчаса вещи будут у вас.

Обиталище Нарышек оказалось весьма величественным сооружением. Конечно, в столице встречались особняки и более монументальные, но то в столице, а не в провинциальном городе – пусть и является сей провинциальный город морскими воротами Словении в Европу. Три этажа, под черепицей, с парадной лестницей белого мрамора, по углам островерхие башенки с разноцветными петухами-флюгерами.

В одной из башенок и разместились комнаты, предоставленные хозяевами столичным волшебникам. К гостевой на втором этаже, куда поселили Света, вел недлинный коридорчик с зашторенным окном. Сама гостевая была не слишком большой по размерам, однако оказалась достаточно удобной; без излишков мебели, но со всем необходимым (даже письменный стол имелся). Комната Буривоя Смирного отличалась от нее лишь цветом обоев да тем, что располагалась выше этажом. Предоставили гостям и ванную – правда, одну на двоих, но в гостевом доме Колдовской Дружины ванная приходилась и вовсе одна на пять номеров.

В расположении комнат имелся лишь один недостаток – они находились слишком близко друг от друга, а блокирующего заклятья, как в гостевом доме Колдовской дружины, между ними не было. Но, во-первых, волшебники бесконтрольно мешают друг другу лишь во сне. А во-вторых, и чародей Сморода, и сыскник-волшебник Буривой Смирный обладали достаточной квалификацией, чтобы самостоятельно наложить блокирующее заклятье. В конце концов, можно иногда поработать и за красные глазки! Не обеднеем!..

Ждать вещей пришлось недолго. Вскоре раздался звон колокольчика, и светловолосый кучер Сувора Нарышки внес в комнату чемодан и чехол со шпагами.

– Ваши вещи, сударь чародей.

Взгляд любителя «Мамочкиного платочка» показался Свету странноватым, и он тут же проверил ауру кучера. Но обнаружил, что на этот раз ошибся – ауру переполняло дружелюбие вперемешку с голубыми красками Перуна.

Ну и пусть ошибка, подумал разочарованный Свет, в сыске подозрительность излишней не бывает.

– Благодарю вас! Поставьте на пол возле стола. Я сам разберусь с ними.

«Мамочкин платочек» удалился.

Едва Свет привел себя в порядок, гостей позвали к обеду.

Вся семья Нарышек уже находилась в трапезной.

Семья оказалась под стать своему особняку. Отец Сувора, князь Белояр Нарышка, грузный бородатый мужчина лет пятидесяти пяти, уже изрядно поседевший, молча, но с чувством пожал гостям руку. Жене его Цветане, голубоглазой блондинке, сохранившей, несмотря на выношенных и выкормленных ею детей, достаточно тонкую талию и изящной формы перси, можно было с успехом дать и тридцать. Княгиня, в отличие от супруга, оказалась женщиной весьма словоохотливой и приветствовала гостей целым потоком изысканных выражений. Пришлось и Свету поупражняться в велеречивости. Затем столичным волшебникам были представлены молоденькая жена Сувора Купава и его еще более юные сестры.