Высшая несправедливость

– Сколько? – перебила его Машка. – Сколько дашь, чтоб мы к вам претензий не имели?

Стало полегче: эта дрянь сразу перешла к делу, разговор не затянется. Денис назвал сумму, Машка поморщилась, положила ладонь на выпиравший горой живот.

– Не, это мало. Мне рожать скоро, ребенку столько всего надо купить. И оставаться тут я не собираюсь, закончу курсы маникюра и поеду в Москву деньги зарабатывать. Я слышала, там за день можно двадцать штук легко сделать. У моего ребенка должно быть все самое лучшее!

И назвала сумму почти в два раза больше той, что предлагал Денис. А он реально не знал, что делать: торговаться, уступать или уйти, бросив эту затею. Растерялся, но виду старался не показывать. Прикинул, что потянет, без копейки реально останется, но потянет, сейчас главное Пашку выручить, а деньги – дело наживное.

– Тебе лет сколько? – Денис оглядел Машку с ног до головы. Та вытащила очередную сигарету, закурила, выпустила дым в потолок.

– Восемнадцать недавно исполнилось, – выдала она, – я совершеннолетняя и дееспособная, не боись. Не привлекалась, не судима, на учете в дурке не состою. Гони денежки, и все сделаю, как надо, мать с папаней ничего и не узнают. Или друг твой на семь лет сядет, потому что Наташка хоть и пьяная, но он транспортным средством повышенной опасности управлял, а это отягчающее обстоятельство. Я в интернете читала.

И улыбнулся кривыми зубами, гадина. Денис отвел взгляд. На стол запрыгнула кошка и принялась чесаться, около брошенного напротив дома «ровера» слонялись кривые тени, но близко пока не подходили.

«Урода родить не боишься?» – вопрос был готов соваться с языка, но Денис смолчал. Согласился, а куда деваться, взял у дешевки ее номер телефона.

– Машина у тебя хорошая. Дорогая? – Машка с сигаретой в зубах вышла в коридор, взялась за ручку, повернулась к Денису.

– Им водки надо, – она показала куда-то вдаль, – денег дай мне, я схожу куплю, чтобы не орали.

Денис отдал ей всю наличку, что нашлась в карманах. Машка оделась, они вместе вышли во двор. Тени от «ровера» переместились ближе, послышался рэп и радостные матюки. Машка послала в ответ одного, взяла под руку другого и потопала куда-то вдоль дороги. Денис посидел немного в машине, посмотрел на окна второго этажа, но там ничего не происходило, лишь погас в кухне свет. Окончательно пришел в себя и поехал домой.

В квартире было очень тихо, горела только лампочка в кухне. Денис содрал с себя пропахшую кошками и картошкой куртку, постоял немного в темноте. Ира была дома, на вешалке висело ее пальто, на полочке лежала сумка. Денис пошел в кухню, выключил свет и уставился в окно. Было до того тошно и мерзко на душе, что даже привычный вид с девятого этажа вызывал отвращение. Где-то там, в гуще дрожащих огоньков в морге лежит пьяная в хлам Наташка Рослякова, ее беременная сестрица купила родителям водки и, может, поминает Наташку вместе с ними, а Пашка тоже где-то там, в ИВС, ждет суда.

Денис поставил чайник на плиту, повернулся к полке с заваркой и вздрогнул: в дверях стояла Ира. Как была, в джинсах и свитере, волосы точно так же собраны на затылке, она хотела пройти вперед, но передумала.

– Ира, иди спать, – попросил ее Денис, – не сейчас.

Девушка не ответила, но и не шелохнулась, так и стояла в дверях черной тенью. Чайник засвистел, Денис налил в кружку кипяток. Больше всего хотелось сейчас тишины и темноты, и чтобы никого поблизости в радиусе пары километров. Последнее было неосуществимо, приходилось терпеть.

– Нам надо обсудить кое-что, – сказала Ира, – если я тебя правильно поняла тогда в машине, то…

– Ира, все в силе, – Денис сдерживался, чтобы не перейти на крик. Кипяток выплеснулся из чашки на стол, пришлось искать салфетку. Ира кинула Денису полотенце, тот поймал на лету и вытер стол.

– Все в силе, – повторил он, обращаясь к черной тени у стены, – все будет, как я обещал. Но давай завтра, пожалуйста.

Ира переместилась к плите, застыла у него за спиной. Денис чувствовал ее взгляд, но не оборачивался, ждал, когда девушке надоест и она уйдет. Понимал, что выглядит отвратительно в ее глазах: наобещал с три короба, а сейчас говорит сквозь зубы. Но пересилить себя не мог.

– Я верю, – сказала Ира, – завтра так завтра. На работе проблемы?

– Да.

Стало немного полегче: с разговорами лезть она не собирается, скандала пока не предвидится. Видно, что ей нелегко удержаться от расспросов, но старается, и это, граждане, прекрасно.

– Может, уволишься? – услышал он, – ты как повышение получил, уже полгода сам не свой. Я тебя другим помню.

Ага, уволишься, отличная мысль. И как они жить будут, в школу свою она на какие деньги поедет? Гениально, чего уж там.

Ира негромко вздохнула, вышла в коридор.

– Спать ложись, поздно уже. Спокойной ночи, – донеслось из комнаты, потом закрылась дверь. Денис посмотрел на часы – четверть первого, обалдеть. Подумал, что завтра надо встать пораньше, привести себя в порядок и ехать в банк, забрать остатки денег, рассчитаться с Женькой, отдать беременной шалаве оговоренную сумму… Банк!

Денис принялся искать нужный номер, набрал Серегу, спокойного, вот реально непробиваемого парня, с сонным взглядом и волчьей реакцией. Уму непостижимо, как этакие таланты уживались в одном человеке, но что было, то было, и за это Денис, а ранее его предшественник Серегу очень ценил. Тот ответил быстро, точно ждал звонка.

– Извини, что так поздно, – Денис закрыл дверь в кухню и снова отошел к окну, – забыл сказать: завтра Андрея в банк отвезти надо, на Гоголевский. Знаешь, где это?

Серега ухнул что-то утвердительное и примолк.

– К девяти надо быть там, выезжайте пораньше. Все, как обычно: отвез, подождал, доставил на место. А на послезавтра отгул бери.

Серега выразил свою горячую благодарность и готовность исполнить все в лучшем виде. Денис попрощался, отбился, и решил, что поспать все-таки надо, хоть голова разрывалась от мыслей, а нервы от эмоций. В сотый раз обругал себя последними словами за неудачную шутку с Пашкиной фобией, сходил в душ, улегся на диване в маленькой комнате с окнами на дальний лес с вечным заревом над чередой елок: там была Москва, которая, как известно, никогда не спит. Покрутился час, или больше, когда задремал, наконец, и только сейчас вспомнил, что не сказал Сереге про аргументы. Решил позвонить утром и заснул, наконец, когда спать оставалось чуть больше двух часов.

Ира утром ушла первой, Денис сквозь сон слышал, как закрылась дверь. Через несколько минут по месседжеру пришло сообщение: «я в Москву, вернусь вечером». Раз предупредила, то не обиделась – новость не могла не радовать, и Денис принялся собираться. Минут через сорок позвонил Серега, сообщил, что они уже на Гоголевском, и Андрюху, как представителя вип-клиента уже запустили в офис, а он сам ждет за воротами, так как пропуска на машину не было. Но до ворот всего несколько метров, так что шеф может не волноваться. Потом позвонил Женька, и деловито сообщил, что сестра Росляковой наотрез отказывается ехать куда-либо, мотивируя это плохим самочувствием, и требует компенсацию с доставкой на дом.

– Соглашайся, – сказал Денис, – фиг с ней. От нас не убудет, лишь бы обратку не включила.

Женька был того же мнения, на чем и расстались: юрист занялся подготовкой к встрече, а Денис поехал за деньгами. Был первым клиентом в этот день, все прошло быстро, как по маслу: сотрудники вошли в положение, нашли искомую сумму и даже не уговаривали подумать и все такое, чем они обычно охмуряют посетителей. Забрал все, созвонился с Женькой – тот сообщил, что их ждут в любое время, и поехали в Шараповку. С каждым километром на сердце становилось все тяжелее, а в душе вскипала злость. Место, где вчера стояли в пробке, проскочили за считанные минуты, дальше пришлось остановиться. Женька потребовал показать ему место происшествия, и весь красивый, в брючках в обтяжку, в черном пальто и лаковых ботинках, рыскал по грязи, заходил к бордюру то с одной, то с другой стороны и даже что-то фотографировал.

– Откуда она ползла? – крикнул Денису, тот поморщился:

– Без понятия. Я позже подъехал. Она тут лежала, машина Пашкина здесь была.

Женька сеттером сунулся туда, сюда, добежал до канавы и чуть не съехал в нее на скользких подошвах. Покрутился, точно вынюхивая что-то и сел в машину, поглядел на перемазанные грязью дорогие ботинки.

– В крови у нее больше двух промилле, она вряд ли помнила, куда и зачем шла, да и просто идти в таком состоянии непросто, – проговорил Женька и принялся платком очищать лаковую кожу.

– Пашка сказал, что она выползла на дорогу. – Денис отъехал от остановки

– Вот, в это я поверю. Выползти могла, запросто. – Женька скомкал платок и сунул в карман, – нормально все должно быть. Дознаватель с пониманием, следак тоже сочувствует. Я им сегодня все обещал.

– Ну и хорошо. Сейчас все тут решим и поедем. Или сам?

– Сам, – выдал Женька, – дело такое, интимное, можно сказать.

Сам так сам, так даже проще, можно никуда не тащиться после логова Росляковых. Женька все сделает в лучшем виде, и не такое проворачивал.

В зеленом доме их ждали: Машка открыла сразу, едва Денис постучал в дверь. Открыла и оторопела, уставилась на роскошного Женьку. А тот ласково улыбнулся ей, расстегнул пальто, под коим оказалась белейшая чуть ли не до половины расстегнутая рубашка, на мощной загорелой шее блестела золотая цепь. Машка реально разинула рот, кошки не орали, а терлись о косяки дверей и пялились на незнакомца.

– Где мы можем поговорить? – Женька не дал Машке прийти в себя, – отойдите от двери, тут сквозняк, а в вашем положении надо беречь себя.

Приоткрылась дверь справа, показалось мятое желтоватое рыло с нечесаными космами до плеч. Машка втолкнула мать обратно, оскалила кривые зубы и повела гостей в кухню. Женька пнул с дороги кошку и двинул следом.

Дениса волновало одно: если беременная шкура выкатит цену больше оговоренной, то Женьке заплатить будет нечем. Придется просить подождать, и он согласится, но получится не очень хорошо, плохо получится и неправильно. Вспомнил заманчивые предложения, что видел недавно в банке насчет кредитов, и подумал, что на крайний случай придется оскоромиться. Вовеки в долг к банкам не залезал, но все когда-то бывает в первый раз. Но не пришлось: Женька крутился возле Машки мухой: и стул ей подвинул, и форточку прикрыл, и водички налил из-под крана, даже чашку предварительно помыл. Дождались, пока та усядется и напьется водичкой, потом Женька разложил на столе бумаги.

– Здесь подпись ваша, что согласны на примирение и компенсацию, и здесь, будьте добры.

Машка принялась читать, морща нос, свела к переносице кривые белесые бровки. Женька зажмурился, сжал кулаки, Денис смотрел в окно. На детской площадке дрались бездомные псы, за ними наблюдал дед, в старике Денис опознал вчерашнего всезнайку, что спорил с очкастой теткой.

– Это что? – неожиданно басом выдала Машка, – что за фигня? Мы на другие деньги договаривались! Я это не подпишу, нашли лохушку!