Откройте, я ваша смерть

– Нет, Петр, она тебя не подвела, – хмыкнул Крячко, доставая из папки какие-то листки бумаги со штампами. – Есть один момент, который следует учитывать в данном деле. Ни районное отделение Комитета по социальной поддержке населения, ни один из фондов социальной защиты к Колотову своих сотрудников не присылал. Он не стоял у них на учете, потому что не подавал туда никакого заявления.

Глава 2

Гуров вошел в здание мэрии и двинулся по коридору, разглядывая таблички на дверях. Начиналась рутинная работа, без которой в уголовном розыске не обойтись. Чтобы выудить крупинку истины, найти доказательство, порой даже косвенное, нужно перелопатить очень большое количество информации. На начальном этапе расследования всегда так: на сыщика ежедневно льется огромный поток информации по запросам, проверкам, результатам поквартирных обходов и других свидетельских показаний. Все это нужно проанализировать, систематизировать, подшить в дело, зачастую еще сопроводив документ собственным рапортом. Работы много, и на первых порах продуктивность этой работы весьма мала. Это потом, когда уже отработаются основные версии, когда отсеется множество информации, начнется более продуктивный период, и кольцо оперативного розыска начнет сжиматься вокруг одной версии, вокруг маленькой группы подозреваемых. Тогда счет пойдет уже на дни и часы, а пока… Пока – ноги, телефон, интернет, запросы, беседы. Рутина, о которой не принято писать в детективных романах и которую не принято показывать в крутых боевиках про оперативников. А ведь именно это и есть основа оперативной работы – скучная, методичная, тщательно задокументированная.

Вот и нужная дверь. Гуров толкнул ее и вошел в просторный кабинет, в котором было очень много цветов. Это хорошо, подумал Лев, человек, который любит цветы, уже по определению добрый и отзывчивый. Хотя стоит все же делать поправку на профессию. Добрым людям в чиновниках работать сложно. Тут иные критерии подбора работников.

– Здравствуйте, я – полковник Гуров.

– Да, да, – закивала немолодая женщина, подняв голову от документов, разложенных на столе. Она повела карандашом и указала на кресло возле ее стола. – Присаживайтесь. Лев Иванович, кажется? Я вас слушаю.

– Мне нужна ваша консультация, Ольга Владимировна, – начал Лев, усевшись в кресло и с удовольствием вдохнув воздух, напоенный запахами летней зелени. Почти как в зимнем саду. – Дело очень важное, поэтому на запросы времени нет. Если понадобится, следователь потом оформит и запросы, и все остальное, а мне сейчас просто нужно узнать некоторые вещи.

– Да, конечно, спрашивайте, – улыбнулась женщина чуть напряженно. – Я понимаю, что из центрального аппарата МВД так просто не приходят.

– Я к вам пришел как к человеку, который все знает о молодежи города. Скажите, пожалуйста, Ольга Владимировна, у нас в городе есть молодежные волонтерские движения, которые заняты помощью пенсионерам?

– Ну, все о молодежи я не знаю, но наша работа как раз в том и заключается, чтобы узнавать, помогать, воспитывать, привлекать к самоуправлению. Не путайте, пожалуйста, процесс с конечным результатом. Не знаю, можно ли его достичь в обозримом будущем, ведь мир меняется, меняется и молодежь. Одни выходят из этой категории по возрасту, подрастают новые дети.

– Это понятно, – терпеливо согласился Лев. – Я, наверное, не очень удачно сформулировал свою мысль. Вы занимаетесь проблемами молодежи.

– Да, у нас много волонтерских групп. Это большое и очень полезное движение. Есть энтузиасты, которые помогают бездомным кошкам и собакам, занимаются приютами для животных, находя семьи, которые готовы взять животное в дом. Есть группы, которые помогают в розыске пропавших детей и взрослых, организуют прочесывание местности, опросы знакомых и просто свидетелей в городе. Есть даже такая группа, которая с автохамами борется. Если хотите узнать подробнее, я приглашу специалиста, которая координирует молодежные движения, поддерживает с ними связь.

Ольга Владимировна набрала номер, позвонила кому-то и попросила пригласить к ней Леру. Пока помощницу искали, она рассказывала полковнику из полиции о проблемах молодежи. Гуров слушал, местами поддакивал, но у него сложилось впечатление, что администрация города занимает себя самой простой работой, так сказать, в зоне наименьшего риска. Координировать работу объединившихся в группы хороших ребят нужно, но не это главное, главное как раз – ребята «плохие». Вот кого нужно тянуть с улицы и занимать чем-то, нужно обращать свою энергию на тех, кто не хочет учиться, не хочет работать, кому нравится только развлекаться. И пусть они еще не совершали правонарушений и преступлений, но это категория риска, и тут необходима профилактика. Но спорить Лев не стал. Не место и не время для этого. Да и что он сейчас и здесь сможет изменить? Если уж поднимать этот вопрос, то на коллегии МВД во время заседания Общественного совета.

– Можно? – В дверь просунулась рыженькая хорошенькая головка, а потом появилась высокая стройная девушка в брючках и белой блузке. – Вы меня искали, Ольга Владимировна?

– Да, проходи. Знакомься, это Лев Иванович Гуров из МВД. А это наша Лерочка, координатор молодежной политики в городе.

– Здравствуйте, – серьезно и уверенно сказала девушка и уселась напротив гостя, сложив руки на столе.

После долгой и утомительной игры в терминологию, к которой чиновники относились очень серьезно и никак не желали понимать простых слов, Гуров все же сумел выяснить, что собственно адресной помощью пенсионерам никто из волонтеров ни в одном движении не занят. Причина довольно простая – не рекомендовалось подменять энтузиастами государственные структуры соцзащиты. И не потому, что все пенсионеры были обеспечены такой помощью в полной мере. Просто часто под видом вот таких волонтеров к старикам наведывались аферисты, которые узнавали о сбережениях пенсионеров, выманивали под видом продажи уникальных лекарственных препаратов и физиотерапевтических приборов немалые суммы. Да и лишали квартир несчастных стариков по хитроумным и не очень хитроумным схемам.

Гуров расспрашивал очень подробно о волонтерах, их методах работы, лидерах. Работали волонтерские группы чаще всего в своих районах, там, где жили. Те, кому нравилось спасать бездомных животных, прочесывали свои районы, подвалы, опрашивали жильцов, проводили встречи с родителями, на которые просили приводить детей. На этих встречах рассказывали о гуманном отношении к животным, о том, что им нужно помогать, а не мучить и истреблять.

Волонтеры, которые помогали разыскивать пропавших людей, в основном собирались около тех, кто имел доступ к информации о происшествиях. Чаще – вокруг участковых уполномоченных или других офицеров полиции. Иногда возле сотрудников МЧС. Они оперативно получали информацию о людях, которые могли выйти из дома и затеряться в городе в результате временной потери памяти или несчастного случая. Рассыпавшись по городу, поделив его на районы, они прочесывали улицы и дворы, проверяли медицинские учреждения. И уж тем более велика была их помощь при прочесывании лесных и парковых массивов, когда там пропадали пожилые люди, дети.

Все это было интересно, многое Гуров знал и сам, и сейчас, так подробно расспрашивая Леру и Ольгу Владимировну, он пытался исподволь понять, имеется ли в районе, где жил Колотов, какая-то волонтерская группа, пытается ли кто-то из волонтеров, несмотря на негласный запрет, все же помогать пенсионерам. Есть ли среди волонтеров те, кто когда-то занимался такой вот адресной помощью ветеранам самостоятельно…

Выйдя на улицу, Лев постоял немного, рассеянно глядя вдоль улицы и думая о своем деле. Ну ладно, представление он получил исчерпывающее. Допустим, эта девица, что приходила к Колотову, к волонтерам отношения не имеет. И адреса ветерана нигде в подобных организациях нет. Вопрос: откуда эта девушка о нем узнала? Соседи показали, что к ним с вопросами никто не обращался. Об этом Станислав расспрашивал их особенно усердно. Так откуда же информация у добровольной помощницы? И куда она делась после смерти старика? Была ли на похоронах эта сердобольная помощница?

В кабинете собрали трех женщин, которые могли описать и опознать девушку, навещавшую Колотова до его смерти. Но хотя они и жили по соседству с пенсионером, эту девушку видели всего несколько раз. На процедуру составления фоторобота пригласили и Елизавету Светлову, которая обладала хорошей памятью на лица и тоже пару раз видела ту девушку.

Крячко подсоединил проектор, и изображение с экрана компьютера появилось на переносном экране. Гуров встал перед женщинами и объяснил им, как будет строиться работа. Надежда у него была только на Светлову с ее профессиональной памятью. А вот домохозяйки его беспокоили. Собственно, его сильно беспокоила вся ситуация, потому что никто из соседок хорошенько не смог рассмотреть девушку, приходившую к Колотову. То ее видели выходящей из квартиры со спины, то она поднималась по лестнице, опустив лицо. А когда женщины стали путаться в том, во что была девушка одета, то сразу возник вопрос, а одна и та же девушка навещала Колотова или это были разные помощницы?

Женщины описывали ее одежду довольно основательно и детально, а вот походку, жестикуляцию или голос описать не могли, длину и цвет волос тоже. Но тут неожиданно помогла Светлова.

– Я видела на ней парик, – заявила она.

– Парик? – удивленно переспросил Крячко. – А подробнее, пожалуйста!

– Куда же подробнее. Женщина всегда смотрит оценивающе на другую женщину, если она ею недовольна или испытывает к ней антипатию. Лев Иванович вот знает, какого рода антипатию к этой девушке могу испытывать я. К тому же я женщина и могу отличить живые волосы от мертвых волос парика. В первый раз я увидела эту девицу с длинными волосами под синей вязаной шапочкой. Они спускались у нее до плеч и имели… ну, это краска с номером тона «7». Спустя пару недель я ее увидела уже без длинных волос, но челка из-под шапочки выбивалась, и это были ее натуральные волосы, только темнее. Впрочем, она могла и покраситься, но волосы были настоящие, а не парик, как в первом случае. А потом еще через пару недель я ее видела в платиновом парике, причем не очень ухоженном. Волосы относительно короткие. Это называется «каре». Было видно, что парик долго лежал и немного деформировался.

– Вот это да! – улыбнулся Крячко и посмотрел на Гурова.

– А еще девочка маникюр делает сама себе, это не салонная обработка ногтей.

– Скажите, Елизавета Николаевна, а что вы можете сказать об одежде девушки? Сможете ее охарактеризовать?

Эта мысль пришла в голову Льву неожиданно. Век живи – век учись. У женщины оказался не только хороший вкус, но еще и наметанный глаз и привычка оценивать людей по внешнему виду. Она, видимо, действительно была хорошей секретаршей. Он ждал ответа, глядя на Светлову с интересом. Другие женщины только непонимающе переглядывались и перешептывались. Одежда как одежда. Все так одеваются, что тут можно сказать.

– Куртка у нее стильная, – чуть подумав, отвечала Елизавета Николаевна. – Стильная, но дешевая. Не из бутика, но и не с рынка. Правда, однажды я ее видела в дорогой куртке, которая была ей откровенно мала. Видимо, купила с большой скидкой в модном магазине, где ее уценили, потому что долго никто не покупал из-за маленького размера. Ну, что еще, шапочки, шарфики, легинсы – все это обычное для молодежи, независимо от социального статуса. Ну, может, только дети очень состоятельных родителей не будут одеваться в таких магазинах, а только в Италии или во Франции. Судя по стилю, у нее нет подруг с хорошим вкусом или достатком. Не у кого ей поучиться одеваться. Значит, она из среднего круга. Может, студентка непристижного вуза, может, из категории офисного планктона довольно средненькой фирмы, где не вводится даже дресс-код. А может быть, работает в какой-то муниципальной организации.

С составлением фоторобота провозились около трех часов. Крячко три раза ставил чайник, отпаивая уставших женщин чаем, один раз даже бегал в аптеку за корвалолом. И все же работа продвигалась. Если бы не огромный опыт полковников, вряд ли бы что-нибудь получилось. Женщины утверждали, что не видели лица, но постепенно, когда удалось их настроить на воспоминания, на ситуации, когда они встречали девушку на лестнице, на площадке возле квартиры, соседки и Светлова начинали вспоминать, что все же были секунды, когда хоть мельком, но они успевали увидеть лицо девушки.

Сыщики наводящими вопросами помогали вспоминать детали, заставляли повторять прежние воспоминания. И постепенно стала вырисовываться картина. Точнее, портрет. Тонкие светлые волосы, на этом настаивала Светлова, полагая, что у девушки не было роскошных волос. Крячко возражал, но женщина уверенно объясняла, что у людей, имеющих тонкие волосы, имеются и другие характерные признаки в чертах лица, свойствах кожи. Поэтому она настаивала на тонких светлых волосах, светлой, плохо принимающей загар коже с видимыми прожилками мелких сосудов. А еще у девушки, по ее мнению, были тонкие ломкие ногти, небольшие по размеру, редкие короткие ресницы.

– Губы тонкие, – оживились другие женщины, в свою очередь вспомнив некоторые детали. – Когда она их поджимает, они у нее в ниточку вытягиваются.

К началу четвертого часа работы портрет девушки был готов. Гуров и Крячко с надеждой смотрели на женщин, ожидая последнего решительного: «Да, это она, очень похожа». Соседки покойного пенсионера и его бывшая секретарша тихо переговаривались, продолжая обсуждать губы, нос, разрез глаз. Вздыхали, пожимали плечами. Одна из женщин даже всплакнула, прижимая уголок платка к глазам. Старика в доме, кажется, любили. Гуров понял, что дальше им в этом вопросе не продвинуться, и, подойдя к экрану, обратился к присутствующим:

– Дорогие женщины, вы устали, вы просто молодцы и очень помогли нам. Я хочу все же услышать от вас, не зря мы просидели тут с вами несколько часов? Похоже изображение на лицо той девушки или нет?

– Ну да… Наверное, похожа… Вроде она… Как тут скажешь… Если бы мы с ней хоть раз вот так, как с вами, разговаривали, а то все на бегу да мельком.

– Ну, понятно, – подвел итог Крячко. – Давайте я отмечу ваши пропуска и провожу вас до лифта.

Ближе к вечеру сыщики собрались в кабинете начальника Главка. Орлов был немного рассеян и все время потирал затылок. Кажется, у него снова подскочило давление.

– Может, мы утром? – начал было Лев, озабоченно глядя на старого друга, потиравшего мощный затылок.

– Перестань! – отмахнулся генерал. – Утром, вечером! Можно подумать, у меня утром голова болеть перестанет.

Подойдя к своему столу, он порылся в ящике, нашел какие-то таблетки, бросил одну в рот и запил водой из стакана. Шумно вздохнув, вернулся к длинному столу для совещаний, за которым сидели сыщики, и, усевшись с Крячко, спросил:

– Ну, что у вас? Продвинулись?

– Почти весь день бились над фотороботом. – Гуров протянул Орлову листок с распечатанным изображением. – Сходство есть, но мы не уверены, что оно большое. Как выяснилось, девушку, которая навещала Колотова, именно в лицо толком никто и не видел.

– Думаете, это случайность? Или совпадение? – разглядывая портрет, поинтересовался Орлов.

– Данных маловато для такого рода выводов, – пожал плечами Крячко. – Хотя если опираться на показания четырех женщин, которые несколько раз на протяжении последних двух месяцев видели эту девушку в подъезде, то, пожалуй, приходит в голову мысль, что она умышленно отворачивалась, чтобы ее не запомнили в лицо.

– Но главное-то не в этом! – раздраженно добавил Гуров. – Главное в том, что у нас нет и представления о возможных мотивах убийства. Если это, конечно, убийство или оставление человека в беспомощном состоянии, повлекшее за собой его смерть. Зачем этой девушке и тем, кто за ней могут стоять, желать смерти Колотову?

– А того парня или тех парней, которых как-то видели с этой девочкой, свидетели описать могли? На них фоторобот не получилось сделать?

– Какое там! – махнул рукой Стас. – Толком описать рост и возраст никто не смог. Или хотя бы одежду. Глухо как в танке!