Возвышение Сталина. Оборона Царицына

В условиях гигантских трудностей похода и по мере приближения эшелонов к значительным очагам контрреволюционного казачества (Нижне-Чирская, Кобылянская, Пятиизбянская и др.) заметно остывал энтузиазм у ряда руководителей всего похода. Эшелоны проделали от Белой Калитвы до Морозовской 75 км трудного пути. До Царицына оставалось еще 180 км. В Морозовской опять, как и в Белой Калитве, появились новые планы и варианты – с той лишь разницей, что создатели их с еще большей настойчивостью пытались сорвать поход. Ряд товарищей рассказывают, что почти все активные работники определенно требовали оставить эшелоны и идти походным путем на Царицын. Троцкист Богуславский и целый ряд других представителей Морозовского ревкома требовали остаться в Морозовской, укрепиться и не двигаться дальше. Троцкисты пытались на совещании в Морозовской «убедить» товарищей Ворошилова, Руднева, Щаденко и других, что ввиду того, что все станции и мосты до Царицына взорваны, эшелонам придется передвигаться несколько месяцев.

Но тов. Ворошилов со всей большевистской страстностью и убежденностью разоблачил преступность, никчемность и паникерство всех этих «новых проектов». Он говорил, что ни за что не оставит врагу имущества большой боевой ценности и не допустит раздельного, «обходного» от железной дороги движения по белоказачьим станицам огромной армии с женщинами и детьми, которые явно не вынесут этого тяжкого похода и, не дойдя до Царицына, станут жертвой преступного прожектерства некоторых паникерски настроенных «руководителей», потерявших способность сопротивления трудностям похода. Тов. Ворошилов неустанно требовал от руководителей отрядов воспитания бойцов на бесстрашном преодолении трудностей. Как и всегда, тов. Ворошилова на совещании в Морозовской поддержали Руднев, Пархоменко, Щаденко, Кулик и др.

В районе Морозовской было завершено объединение отрядов 5-й и 3-й армий. Отряды из крестьянской и шахтерской бедноты Донской области, боровшейся под руководством тов. Щаденко, которые влились в армию тов. Ворошилова, насчитывали до 12 500 бойцов, 2 дивизиона тяжелых гаубиц и 4 батареи 3-дюймовых полевых пушек.

На объединенном партийном совещании большевиков в станице Морозовская, где присутствовали представители от Морозовского и Донецкого округов и большевики 5-й и 3-й Украинских армий, был принят целый ряд важных решений в связи с дальнейшим движением эшелонов к Царицыну. Было решено, что все красные отряды, двигающиеся на Царицын, объединяются под руководством тов. Ворошилова. Так как в ряде районов Донской области сформировались и продолжали формироваться местные отряды добровольцев-красногвардейцев (как, например, успешные крупные формирования тов. Щаденко в Скасырской, о которых он докладывал на этом партийном совещании), то было решено, что тов. Ворошилов также возглавит все эти формирования. В связи с этим была избрана чрезвычайная пятерка под председательством тов. Ворошилова, которая и должна была постепенно вывести из глубины ряда округов Донской области сформировавшиеся красногвардейские отряды для пополнения красных отрядов в эшелонах 5-й и 3-й армий.

На этом же совещании тов. Ворошилов приказал своему начальнику штаба тов. Рудневу выдать Морозовскому ревкому 10 000 винтовок, 400 снарядов, пулеметы и большое количество патронов. Он потребовал, чтобы морозовские войска под командованием Мухаперца двинулись в район станиц Милютинская и Усть-Березовская с задачей разгромить формировавшиеся в этих районах белогвардейские шайки.

Дальше события развернулись следующим образом. Командованию 5-й и 3-й армий было чрезвычайно важно знать, что же делается в самом Царицыне. Какова вооруженная сила Царицына? Могут ли красные отряды Царицына выйти навстречу эшелонам объединенных 5-й и 3-й армий? Насколько сильны белогвардейские отряды, оперирующие между линией Дона и Волгой, и насколько крепка советская власть в Царицыне?

Для выяснения всех этих вопросов, по предложению тов. Ворошилова, в Царицын была направлена по железной дороге под охраной вооруженной силы авторитетная делегация под председательством тов. Артема (Сергеева). После ряда боев, понеся потери в личном составе, делегация во главе с Артемом все же пробралась с бронеплощадкой и ремонтными поездами в Царицын. На другой день делегация и присоединившийся к ней уполномоченный ЦК РКП(б) на Северном Кавказе тов. Орджоникидзе сумели вызвать по сохранившейся телеграфной линии станцию Морозовская и попросили тов. Ворошилова приехать на станцию Чир. Командование 5-й армии, учитывая, что станции Суровикино и Чир не заняты противником, решило отправить в Царицын санитарный поезд с больными и тяжело раненными, которые очень просили как можно скорее переправить их для лечения в условиях городских больниц.

От Морозовской до Царицына – день езды. Имевшиеся разведывательные данные говорили, что впереди железнодорожный путь не настолько занят белоказачьими отрядами, чтобы санитарному поезду с больными и ранеными нельзя было проскочить этот участок. Кроме того, казалось, что тяжело раненых и беспомощных людей, а также их жен и детей белоказаки трогать не будут. Но все же на всякий случай санитарному поезду дали небольшую охрану.

«К общему ликованию изнуренных раненых, – пишут участники этой поездки, – наш поезд пошел полным ходом к Царицыну. С эшелоном мы проходили по километру в день, редко-редко удавалось нам одолеть два километра. Полтора месяца мы были совершенно оторваны от внешнего мира. Поэтому равномерное, быстрое постукивание нашего поезда подействовало на нас лучше всяких лекарств. Мы радовались и ликовали, ведь до Царицына остался всего один день езды».

Вечером 22 мая санитарный поезд благополучно прибыл на станцию Суровикино. В нем было до 600 человек. Помощник начальника станции Суровикино Чиликин оказался белогвардейским агентом-предателем. За ночь он отвел в тупик санпоезд и угнал паровоз, сообщив через свою агентуру в штаб белоказаков полковника Попова о том, что можно с рассвета действовать, что охрана поезда небольшая и район Суровикино быстро перейдет в руки белых. И действительно, на станции Суровикино поезд простоял всю ночь, а на рассвете раненые и больные услыхали ружейные, пулеметные и артиллерийские выстрелы. Это наступали белоказачьи полки под командованием Попова. Среди обитателей санитарного поезда прошел слух, что к станции подошел казачий отряд с целью ее атаки, что паровоза у поезда нет, его куда-то угнали и что санитарный поезд за ночь загнан в железнодорожный станционный тупик с явным намерением передать поезд в руки белоказачьих отрядов. Дальше предоставим слово очевидцам этих событий, которые дают наглядное представление об ожесточенности борьбы на территории Донской области.

«Через пару часов наступающие начали вести артиллерийский обстрел. Снаряды падали вокруг поезда. У нас был какой-нибудь десяток винтовок, и мы были отрезаны от своих. Раненые в панике стали вылезать из вагонов, тут же падали. Часть расползлась по степи. Но скрыться было некуда. Каждый разрывавшийся снаряд вызывал новый прилив паники. Везде раздавались душераздирающие крики и стоны».

Небольшой красный отряд под командованием красных казаков-героев, товарищей Сысоева Михея Ивановича и Варламова Иосифа Кондратьевича, находившийся в районе станции Суровикино, геройски отбивал атаки озверелых белоказачьих шаек. Но силы были неравны. В бою погибли Сысоев и Варламов, а также 12 героев-бойцов; 18 красных партизан Суровикинского отряда были тяжело ранены. Белые ворвались на станцию и свирепо расправились с ранеными санитарного поезда.

В этот момент к станции Суровикино подъезжал паровоз с прицепленной бронелетучкой, в которой находились товарищи Ворошилов, Руднев и Пархоменко. Они ехали из Морозовской по вызову Артема и Орджоникидзе на станцию Чир, где предполагали установить план для дальнейших действий. Но за одни сутки обстановка резко изменилась, и станции Суровикино и Чир были захвачены белоказачьими отрядами. Тов. Артему и Орджоникидзе пришлось уехать обратно в Царицын. Им стало ясно, что теперь эшелоны 5-й и 3-й армий совершенно отрезаны. Тов. Ворошилов и Пархоменко, не подозревая опасности, оказались в районе станции Суровикино как раз тогда, когда шла не поддающаяся описанию расправа белоказаков с больными и ранеными санитарного поезда. Очевидцы рассказывают:

«И вдруг со стороны Облиевской появился наш паровоз. С ним был один только пустой вагон. В нашем примитивном броневике ехали Ворошилов и Пархоменко. Но наш поезд был в тупике, и прицепить его было нельзя. Пархоменко ранило в плечо. Начали втаскивать раненых в вагон, поместили туда несколько семей. Люди ползли, цеплялись за колеса, за рессоры, лезли на буфера, на тендер. Надо было торопиться. Успеют взорвать враги путь – погибнут наш броневик и наш Ворошилов. Поднялась стрельба снарядами по эшелону. Бронелетучка, обвешанная людьми, отошла от станции под градом пуль. Нас несколько человек уцепились за рессоры. Потом четырех из нас перебросили к котлу. Во время дороги двоих убило. Паровоз № 585 был весь изрешечен пулями. Вокруг рвались снаряды».

Тов. Ворошилову удалось прорваться со станции Суровикино и тем самым вырвать из лап смерти ту часть больных и раненых и их семей, что успела погрузиться на бронелетучку и в вагон, в котором приехал тов. Ворошилов. Вернувшись к своим отрядам, которые уже находились в районе Облиевской, тов. Ворошилов немедленно повел наступление на станцию Суровикино, чтобы спасти оставшихся раненых. После ожесточенных кровопролитных боев к 27 мая белые были разбиты и их остатки были выбиты из района станции Суровикино, которая перешла в руки красных отрядов тов. Ворошилова.

Перед красными отрядами предстала ужасающая картина белоказачьего изуверства. Из всего состава санитарного поезда в живых остались несколько десятков человек, остальные, более 500 человек, были замучены, зарублены и подвешены к потолкам вагонов вниз головой. Так отомстила белоказачья контрреволюция за продолжающееся продвижение красных эшелонов на восток. Не имея сил остановить их в открытом бою, она выместила свою злобу на больных и раненых, совершенно беззащитных людях и зверски истребила их.

В суровикинской трагедии – одной из потрясающих кровавых страниц Гражданской войны – еще более раскрылось звериное лицо белогвардейской контрреволюции. Эта трагедия, относящаяся к 23 мая 1918 года, показала, как глубоко прав был тов. Ворошилов, разоблачивший тех, кто настаивал на том, чтобы покинуть эшелоны и походным порядком идти по белоказачьим станицам с женщинами и детьми. Нет сомнений, что это привело бы к мучительной гибели тысячи людей от руки классовых врагов, бешено ненавидевших Пролетарскую революцию.

Организаторы суровикинского избиения изобразили чудовищную расправу над больными и ранеными как «генеральное сражение с большевиками». За эту изуверскую резню белоказачий полковник Попов получил от атамана Краснова чин генерала.

Глава VII. Станция Чир – Рычково. Прорыв красных частей на левый берег Дона

Краснов, избранный 16 мая в Новочеркасске атаманом «Всевеликого войска Донского», отдал своему командующему армией, донскому генералу Денисову, директиву во что бы то ни стало захватить в ближайшее время эшелоны 3-й и 5-й красных армий, продолжавших двигаться в направлении на Царицын. Денисов приказал взорвать все мосты и разобрать железнодорожный путь, разрушить станции, и в первую очередь на участке Суровикино, Ляпичев, взорвать железнодорожный мост через Дон[33 - Как увидим ниже, в отношении взрыва моста через Дон троцкист Минин очень помог атаману Краснову. (Прим. авт.)], активизировать борьбу между Доном и Волгой, захватить Калач и Воропоново и сгруппировать силы для генеральной атаки района Царицына. На заседании Большого войскового круга атаман Краснов говорил о задачах казачьей контрреволюции следующее:

«Я вошел в переговоры с германцами. Благодаря весьма искусной политике генерала Черячукина в Киеве, Николая Эльпидифоровича Парамонова и Владимира Александровича Лебедева в Ростове за шерсть и за хлеб мы получили орудия, винтовки и патроны. Чирский, а за ним Донецкий и Усть-Медведицкий и Хоперский фронты ожили, и началась настоящая война. Мы получили оружие. Наша борьба благодаря громадному военному таланту и твердой воле командующего Донской армией генерала Денисова и большой работоспособности его начальника штаба полковника Полякова приняла строго планомерный характер»[34 - «Донской край», № 97 за 1918 год.].

Положение объединенных 3-й и 5-й красных армий было чрезвычайно тяжелым и напряженным; вопрос о связи с Царицыном оставался открытым. Железнодорожный мост через Дон, в 8 км к востоку от Рычкова, к 22 мая оказался взорванным. Это гнуснейшее преступление совершила белогвардейская шайка во главе с троцкистом Мининым[35 - С. К. Минин (1882–1962) – член РСДРП (б) с 1905 года, в 1917–1918 годах председатель царицынского комитета партии большевиков и городского Совета. В сентябре 1917 года избран главой городской Думы, прославился выпуском местных денег – «мининок». С апреля по июнь 1918 года одновременно являлся царицынским военкомом. С июля по ноябрь 1918 года – член РВС Северо-Кавказского военного округа, затем Южного фронта и 10-й армии, затем до июля 1919 года член коллегии НКВД в Москве. Делегат 8-го съезда ВКП(б), на котором вместе с Ворошиловым примыкал к «военной оппозиции» – то есть сторонникам отказа от старых военных специалистов, выступавшим против Троцкого. После Гражданской войны – на военно-политической и партийно-хозяйственной работе. С 1927 года – на пенсии по состоянию здоровья, благополучно пережил репрессии. (Прим. ред.)], в то время пробравшимся на ответственный пост председателя Царицынского совета.

Двурушник, предатель, троцкист Минин боялся прихода в Царицын красногвардейских, большевистских эшелонов во главе с тов. Ворошиловым. Своей меньшевистской политикой Минин пытался установить в Царицыне «классовый мир» и допустить мирное сожительство буржуазно-кулацкой городской Думы и управы и других типичных буржуазных органов с Советом. Серго Орджоникидзе жестоко боролся против этих троцкистов; он писал Ленину и Сталину, что на каждом шагу здесь, в Царицыне, сталкивается с предательством и изменой делу большевистской партии.

23 мая Серго Орджоникидзе телеграфировал Ленину и Сталину о том, что «…положение здесь [т. е. в Царицыне. – Вл. М.] неважное, нужны решительные меры, а местные товарищи слишком дряблы, всякое желание помочь рассматривается как вмешательство в местные дела, на станции стоят шесть маршрутных поездов хлеба в Москву, Питер и не отправляются. Еще раз повторяю, что нужны самые решительные меры – вокруг Царицына бушует контрреволюция. Орджоникидзе»[36 - Зинаида Орджоникидзе. Серго в Царицыне. «Красная звезда» от 18.11.1939 г.].

Политическое и стратегическое значение района Царицына было очень велико, Царицын являлся центром всего юго-востока Советской страны. 31 мая состоялось постановление о назначении товарища Сталина руководителем продовольственного дела на юге России. 6 июня товарищ Сталин приехал в Царицын. Тов. Ворошилов в своей книге «Сталин и Красная армия» пишет:

«…В Царицыне он [товарищ Сталин. – Вл. М.] застает невероятный хаос не только в советских, профессиональных и партийных организациях, но еще большую путаницу и неразбериху в органах военного командования. Товарищ Сталин на каждом шагу наталкивается на препятствия общего характера, мешающие ему выполнить его прямую задачу. Эти препятствия обусловливались прежде всего быстро растущей казачьей контрреволюцией, которая получала в это время обильную поддержку от немецких оккупантов, занявших Украину»[37 - Ворошилов К. Е. Сталин и Красная армия. Воениздат, 1937, с. 5.].

Под гениальным руководством товарища Сталина Царицын не только облегчил тяжелое продовольственное положение центрально-промышленных районов Советской республики, но и разгромил, как увидим ниже, блестяще и до конца донскую контрреволюцию атамана Краснова и всех тех, кто эту контрреволюцию организовал и ей помогал.

Разрушенный железнодорожный мост через Дон явился для ворошиловских эшелонов большим препятствием. 3000 вагонов и более 100 паровозов должны были стоять перед взорванным мостом, не имея возможности перейти на левый берег Дона и сосредоточиться в районе Царицына. Обстановка осложнялась еще тем, что ремонтные поезда эшелонов тов. Ворошилова ушли в Царицын с делегацией тов. Артема; эти ремонтные поезда в связи с наступлением белоказаков на Воропоново так и остались в Царицыне.

Тов. Ворошилов спросил инженерно-технических работников (горстка таких находилась в эшелонах), сколько времени нужно для исправления моста через Дон. После соответствующих расчетов те ответили, что мост можно исправить не ранее как через полтора-два месяца. После стольких дней невзгод и мучений похода стоять 45 или 60 дней всем железнодорожным эшелонам 5-й и 3-й армий среди голой степи в условиях постоянных белоказачьих налетов и нападений – поистине мрачная, гнетущая перспектива!

Опять, как в Белой Калитве и Морозовской, ряд ответственных участников похода стали требовать от тов. Ворошилова оставить все эшелоны, погрузить, что только можно, на конные повозки (их теперь, после объединения с отрядами Щаденко, было много) и обходным движением там, где имеются переправы через Дон, двинуться походным порядком на Царицын. Чем стоять около 2 месяцев, и ждать постройки моста, не лучше ли оставшиеся до Царицына около 100 км пройти в несколько дней, так рассуждали эти «прожектеры».

Этот паникерский план имел в эшелонах немало сторонников, так как на первый взгляд он казался многим легко осуществимым. Тов. Ворошилову снова приходилось доказывать всю преступность этого плана, отдававшего в руки контрреволюционного казачества тысячи железнодорожных вагонов с ценнейшим имуществом, потому что на повозки можно было взять лишь ничтожную долю этого имущества. Кроме того, было очень сомнительно, что участникам похода удастся благополучно преодолеть эти 100 км в условиях белоказачьего окружения. Все казачьи станицы на путях к Царицыну в это время подняли мятеж против Советской власти. Таким образом, 100-км путь проходил бы в исключительно неблагоприятной, враждебной классовой среде.

Тов. Ворошилов, как единодушно свидетельствуют целый ряд очевидцев, настойчиво разъяснял, что оставить железнодорожные эшелоны на правом берегу Дона с ценным имуществом и вооружением, а затем окружным путем пробираться в Царицын – это значит вооружить и снабдить контрреволюцию, которая не только истребила бы участников этого похода, но и окрепла бы для борьбы за захват Царицына. Гарнизон же Царицына, до приезда товарища Сталина состоявший из нескольких красных отрядов, насчитывал не более 4000 человек. Классовый враг умышленно посылал в части царицынского гарнизона своих доверенных людей, которые записывались «добровольцами» в красные отряды, а затем вели в них подлую шпионскую и дезорганизаторскую работу. Долго удержать Царицын эти незначительные отряды, неполноценные в классовом отношении, без твердого руководства товарища Сталина и без рабочей и шахтерской армии тов. Ворошилова, не смогли бы, так как донская белоказачья армия Краснова к началу июня превосходила численностью красные части царицынского гарнизона в десять раз[38 - На 14 июня 1918 года Донская армия (без учета формирующихся и обучаемых частей) имела 40 000 бойцов, 56 орудий и 179 пулеметов. См.: Зайцов А.А. 1918: очерки истории русской Гражданской войны, с. 203. (Прим. ред.)].

Тов. Ворошилов понимал, что ввиду развертывающейся Гражданской войны на Дону для Царицына крайне важно скорейшее сосредоточение 30 000 бойцов[39 - Всего населения в эшелонах было до 50 000 чел. (Прим. авт.)] – луганских металлистов, донецких шахтеров, украинских бойцов 5-й и 3-й армий и отрядов тов. Щаденко. Эта, уже закаленная в тяжелых боях армия рабочих и крестьян-«иногородних» значительно укрепила бы оборону Царицына.

Тов. Ворошилов принимает решение о восстановлении разрушенных ферм железнодорожного моста через Дон, с тем чтобы пропустить через него все эшелоны к Царицыну по железной дороге. Но для того чтобы обеспечить возможно более быстрое проведение в жизнь этого решения, необходимо было создать вокруг эшелонов, стоявших в районе станции Чир, крепкий плацдарм и благоприятную зону, в которую не мог бы проникнуть противник.

Кроме того, наступательная операция, задуманная Ворошиловым и Рудневым в направлении станицы Нижне-Чирская, заставила бы отвлечь белоказачьи силы от Царицына.

Надо иметь в виду, что к 15 июня, т. е. ко времени сосредоточения эшелонов к станции Чир, во всем огромном районе по обе стороны железной дороги к западу и востоку от линии реки Дон хозяйничали белоказачьи полки генералов Мамонтова, Фицхелаурова и других. Тов. Ворошилову было ясно, что постройка моста будет проходить в невиданно тяжелых условиях. Для восстановления моста не имелось почти никаких необходимых технических приспособлений, так как все ремонтные поезда, как мы уже говорили, были в Царицыне. Одновременно с постройкой надо было драться с белоказаками, которые, как шакалы, рыскали всюду; особенно много их было в обширном районе станиц Голубинская, Добринская, Потемкинская, Есауловская, Кобылянская, Нижне-Чирская, Пятиизбянская и Калач[40 - Калач-на-Дону захватил полковник Макаров, который 22 мая зверски расстрелял 4600 человек. (Прим. авт.)].

Имея в виду, что в районе станции Морозовская беспрерывно продолжались налеты, местные советские органы еще перед началом движения эшелонов 5-й и 3-й Украинских армий в направлении Суровикино, Чир просили тов. Ворошилова оставить часть войск в районе станции Морозовская. Так и было сделано. Но морозовцы продержались недолго. Окруженные со всех сторон, под сильным напором белоказаков они под руководством тов. Щаденко также собрались в начале июня в районе станций Чир и Рычково. Атаман Краснов пишет:

«Отходящие вдоль железной дороги к Царицыну части Щаденко напали с тыла на части генерала Мамонтова и поставили его в очень тяжелое положение, принудив бороться на два фронта. Были дни, когда положение генерала Мамонтова, имевшего очень мало патронов, было критическим. Казаки мамонтовской группы уже готовы были призвать на помощь немцев, но донской атаман не разрешил им этого, убедив их, что они сами справятся с большевиками. 14 июня войска генерала Фицхелаурова и генерала Мамонтова совместными усилиями овладели станцией Суровикино и принудили Щаденко бросить железную дорогу и грунтовыми путями отойти к станции Чир».

Строительство Чирского моста заняло почти двадцать дней. За эти дни стройки Ворошилову, как главному инициатору этого строительства, часто приходилось выслушивать упреки со стороны измученных борьбой людей в «никчемности», «дикости» и «своенравии» этой «нелепой затеи». На эти упреки не скупились даже очень близкие и ответственные работники, неустойчивое, паникерское настроение которых передавалось и в утомленные войска. Терпеливое разъяснение тов. Ворошилова и его ближайших помощников Пархоменко, Щаденко и Руднева успокаивало нервы, смиряло и ставило на свои места дезорганизаторов, которых с каждым днем становилось все меньше и меньше.

Одновременно с постройкой разрушенных пролетов железнодорожного моста почти непрерывно шли бои по обе стороны железной дороги на всем протяжении от Суровикино до станции Ляпичев (в последней находился переправившийся на левый берег Дона красный отряд). Особенно ожесточенные бои происходили в направлении мамонтовской базы белоказачьих формирований Нижне-Чирского района, которым стремились овладеть отряды 5-й и 3-й армий.

К 15 июня, к моменту отдачи приказа тов. Ворошилова о наступлении на Нижне-Чирскую, группировка обеих сторон была следующая. Белоказаки фактически сдавили со всех сторон красные эшелоны, сосредоточенные на 20-км железнодорожном участке между реками Лиска и Дон и окруженные кольцеобразным фронтом. Белоказачьи полки генерала Мамонтова располагались главным образом во Втором Донском округе, т. е. южнее железной дороги Суровикино, Царицын. Они прочно занимали основные базы формирований – Нижне-Чирскую и Цымлянскую, кроме того – хутора В. Солоновский, Н. Солоновский, Верхне-Солоновский. Станицы Кобылянская, Есауловская, Потемкинская являлись белоказачьими опорными пунктами, разбросанными вдоль реки Дон, к югу от Нижне-Чирской. К северу от железнодорожной линии Суровикино, Царицын, т. е. в Медведицком и Втором Донском округах, а также к востоку от станции Суровикино, в направлении хуторов Лисинский, Максимов, располагались полки Фицхелаурова, Секретева и Макарова. Базы белоказачьих формирований находились в Усть-Медведицкой, Клецкой; опорными пунктами вдоль реки Дон были станицы Пятиизбянская и Голубинская.

Эта группировка противника заставляла красное командование сгруппировать свои отряды таким образом, чтобы, во-первых, успешно отражать белоказачьи налеты и нападения на эшелоны, вытянувшиеся кишкой в районе станций Чир, Рычково; во-вторых, выставить крепкое охранение с таким расчетом, чтобы в районе строящегося моста через Дон не допустить непосредственного нападения на тех, кто производил восстановительные работы.

На совещании у товарищей Ворошилова и Руднева с 13 по 15 июня 1918 года было решено овладеть белоказачьей базой генерала Мамонтова – станицей Нижне-Чирская. План операции заключался в следующем[41 - Сводка операций, произведенных войсками группы тов. Ворошилова с 16 июня по 26 июня 1918 года. ЦАКА, д. № 207–802.].

Главный удар возлагался на отряды, входившие в правофланговую группу Руднева, Локотоша, Бобырева; левофланговая группа Харченко и Крючковского наступала от Ерицкой, Верхне-Чирской. Таким образом, обе группы должны были охватить Нижне-Чирскую концентрическими ударами. Трудность наступления для группы тов. Руднева заключалась в том, что на ее флангах нависали белоказачьи отряды Фицхелаурова. В районах хутора Максимов и станции Чир группировались резервы, которые по обстановке должны были быть брошены в нужном направлении. Одновременно с развитием этой наступательной операции к югу от железной дороги Суровикино, Чир, Рычково отряды морозовцев, отряд Питомина и другие части 5-й армии должны были обеспечивать эшелоны и отражать белоказачьи налеты с севера от железной дороги, не давая противнику возможности препятствовать восстановлению железнодорожного моста через Дон.

Этот оперативный план, по существу, преследовал цель не только захватить станицу Нижне-Чирская, но и посредством боев за нее (а тов. Ворошилов утверждал, что овладение базой белоказачьих формирований Нижне-Чирской потребует много усилий, жертв и времени) выиграть пространство, т. е. отогнать белоказаков еще дальше на юг и выиграть время главным образом для строительных работ по возведению моста. Кроме того, нижне-чирская операция отвлекала белоказачьи силы от Царицына и тем самым облегчала его положение в первой половине июня. Взяв боевую инициативу в свои руки, можно было тем самым сковать волю противника, не давая ему возможности хозяйничать в этом районе и заставляя его постоянно считаться с волей и энергией красных войск.

Результатом этого оперативного плана явились бои, которые продолжались с большим упорством с 16 июня и до конца июня, т. е. до момента постройки моста и прохода всех эшелонов через Дон. Постараемся коротко охарактеризовать эти бои.

Общее наступление, которое должно было начаться с рассветом 16 июня, пришлось немного отложить, так как ряд красных частей еще не был готов к наступлению. Морозовцы получили следующую задачу по обеспечению всей операции:

а) захватить хутор Ближне-Осиновский и занять фронт на юг до реки Чир, где связаться с частями 2-го Донецкого полка, который обеспечивал тыл наступающей колонны Локотоша, и затем.

б) наступая на север, северо-восток и восток по бугру от хутора Ближне-Осиновский до Бурацкого, не допускать нападений противника на железную дорогу с севера, держа тесную связь с отрядом Питомина.

В 10 часов было получено сообщение, что красный отряд, переброшенный на левый берег Дона, по оригинально устроенному «понтонному» мосту из бочек с настилом досок из разобранных сараев занял станцию Ляпичев и продвинулся к северу от реки Донская Царица и занял участок хутора Грачевский до реки Дон. Этот маневр был очень удачен и выгоден для бойцов, занятых постройкой моста. К вечеру 16 июня противник начал проявлять активность. Он повел наступление с линии хуторов Сулацкий и Верхне-Солоновский на восток и юго-восток, но был отброшен. На другой день, 17 июня, отряды Локотоша и Бобырева, ведя бои с передовыми частями белоказаков, подошли к хутору Кустовский, где были встречены сильным ружейным и пулеметным огнем из домов, садов, колодцев и отдельных кустов. Командиры отрядов Локотош и Бобырев, выполняя приказ тов. Ворошилова, указали своим частям окопаться и перенесли центр тяжести боевой работы на свою артиллерию, которой было приказано открыть интенсивный огонь по хутору Кустовский, чтобы зажечь его с целью заставить белоказаков отойти к югу от этого хутора. К 12 часам хутор Кустовский, подожженный нашей артиллерией, загорелся.