Личная жизнь адвоката

– Об этом не может быть и речи, – раздался спокойный голос Мерцалова. – Лиза сейчас не занимается делами. У нее дети.

– Вот именно, – поддакнула свекровь.

– Но ты же говорил, что мы должны помочь, – заметила Дубровская, обманутая в своих смелых надеждах.

– Да, но не такой же ценой! – возмутился Андрей. – О чем ты думаешь? Ты оставишь грудных детей дома и пойдешь защищать…

– …неизвестно кого, – проговорила свекровь негромко.

Дубровская сникла. На самом деле ей изменил здравый смысл. На кого она бросит детей? На свекровь? Но деятельная натура Ольги Сергеевны не потерпит такой жертвы. На няню? Но как же грудное вскармливание?

– Об этом даже не думай! – предостерег ее супруг. – Мы дадим Лиде деньги, и она наймет адвоката. Если хочешь помочь, порекомендуй ей кого-нибудь из твоих коллег.

Адвокаты не особо любят давать рекомендации на своих коллег, особенно если речь идет о делах, которыми они не прочь заняться сами. Лиза не была исключением. Она вдруг разом потухла и потеряла интерес к беседе. Есть ли счастье в том, чтобы делать счастливыми коллег?

Но известная своей покладистостью Лида гордо выпрямилась.

– Благодарю вас, Андрей Сергеевич, за вашу доброту и щедрость. Но мне нет нужды в ваших деньгах. Слава богу, я зарабатываю, да и на черный день у меня кое-что припасено. Простите, что побеспокоила вас.

Мерцалов недовольно поморщился. Ох, уж эта женская любовь к мелодрамам!

– Ну, Лида, не нужны эти красивые жесты. Вам предстоит много трат, и наши деньги вам помогут. Не возьму в толк, почему вы обижаетесь. Уж не думали ли вы, что Елизавета Германовна возьмется вести ваше дело? Вы же понимаете, что в ее положении это невозможно.

Он кинул быстрый взгляд на жену, и та могла поклясться, что в нем она увидела сочувствие. Мерцалов по-прежнему считал беременность, роды и вскармливание ребенка тяжелой болезнью, при которой женщине необходим покой и постельный режим.

– Да, похоже, я действительно сглупила, – сконфуженно произнесла Лида. В знакомой обстановке, за хозяйским столом, она стала понемногу приходить в себя. – С моей стороны это был порыв. Кроме вас, у меня никого нет. Я подумала… впрочем, не важно. Простите.

– Вам не за что извиняться.

– Но тогда позвольте одно маленькое одолжение, – Лида сложила на груди руки, как для молитвы, и умоляюще взглянула на молодого хозяина. – Позвольте Елизавете Германовне разок сходить со мной к следователю. Мне нужно узнать, в чем обвиняют мою девочку. Вы же знаете, без адвоката мне и слова не скажут.

– Неужели мы откажем Лиде в этой малости? – Дубровская ощущала собственную неполноценность. Вот что значит сидеть дома с детьми! Все вопросы решает супруг, даже те, которые его напрямую не касаются.

Мерцалов тем временем не без внутренней душевной борьбы, но все-таки согласился.

– Так и быть. Пусть Елизавета сходит с вами к следователю. В конце концов, это будет полезно и вам, и ей. Она немного развеется, а то, кажется, от сидения дома она немного скисла.

Дубровская ответила ему злой улыбкой. Неужели ее господин заметил, что она уже начала потихоньку покрываться плесенью? Какая забота с его стороны! Она надеется, что ей не придется за эту милость целовать ему руки.

– Ваша благотворительность не знает границ, – вмешалась в разговор Ольга Сергеевна, крайне недовольная развязкой долгой истории. – Вот только позвольте мне поинтересоваться, с кем завтра останутся дети?

Вопрос повис в воздухе. Троица молчала. Голос из коляски подала неугомонная Маша, видно, также заинтригованная тем, кто завтра будет выдавать им молоко строго по расписанию.

– Надеюсь, мама, ты не ожидаешь, что я специально для этого случая завтра возьму выходной? – язвительно произнес Мерцалов. – По-моему, тут все абсолютно ясно. Ты посидишь с детьми, пока Елизавета с няней будут у следователя. Я не думаю, что им потребуется много времени.

– Но… – от столь неожиданного поворота мать внезапно потеряла дар речи. Ей предлагали остаться с детьми, в то время как Елизавета и нянька, две кумушки, обязанные находиться дома, отправятся решать какие-то свои дела. То, что это блажь скучающей от безделья невестки, у нее не вызывало никаких сомнений. Жаль, что сын пошел у них на поводу. – Но если я буду заниматься детьми, кто позаботится об ужине? Решит массу других проблем?

– Пусть тебя это не волнует, мама. Нам вполне хватит пельменей из морозилки. Тем более Лиза в свое время меня на них подсадила, – отвечал Андрей, имея в виду то время, когда они с женой, еще не обремененные заботой о потомстве, вели холостяцкую жизнь. Оба возвращались поздно и не устраивали церемоний из совместного приема пищи, довольствуясь тем, что было в холодильнике. Это сейчас, в тиши и уюте загородного дома, под неусыпной заботой маменьки, Андрей стал привередлив в еде. Каждый вечер, садясь за уставленный кушаньями стол, он не считал подобное положение вещей расточительством.