Огненная лилия

Свидетелей происшествия не было. Те же, кто был с Эдиком в машине, выпили гораздо больше, чем он, и помнили только визг тормозов и сильный удар о землю. Уже стемнело, друзья на пикнике засиделись. В машине их было пятеро, и все, кроме Эдика, отделались легкими травмами.

А Эдик, красавчик Эдик, будущий дипломат, любимец всех городских девушек, диджей и мотогонщик… погиб на месте… Это была одна из тех нелепых, трагических случайностей, от которых не застрахован никто.

Вместо свадьбы были похороны. Слава вся почернела от горя. Как же она теперь жалела о тех ночах, когда они жарко целовались, не позволяя себе ничего лишнего! Одни в квартире, Эдик и она… И ничего не было!

А ведь у нее мог быть от него ребенок… Всю оставшуюся жизнь Слава верила, что случись у нее тогда с Эдиком, она бы забеременела. От него – обязательно! Это был ее единственный шанс! И она его упустила! А все из-за чего? Из-за глупых предрассудков!

– Сглазили, – хмуро сказал отец.

– Зависть богов, – вздохнула несчастная мать. Она видела, как страдает единственная дочь, но помочь ей ничем не могла.

У Славы же тогда было чувство, что она умерла. Ее никто не трогал, все понимали, что творится у девушки на душе. Мать всерьез опасалась за ее жизнь и прятала снотворное. Они должны были переехать в областной центр, но Слава заявила:

– Я никуда отсюда не поеду.

Ей хотелось остаться в Городе, который подарил ей счастье. По-прежнему бродить по берегу реки, где они с Эдиком так страстно целовались, под небом, где они гуляли, взявшись за руки, как дети. Где он ее обожал и где остался навсегда, так и не уехав за границу и не став блестящим дипломатом. Город его не отпустил, не сумев простить своему любимцу измены. И Слава хотела на всю жизнь остаться с Эдиком, у его могилы.

Виктор Филатов уехал один. Служебная квартира в Городе осталась за ним. Слава взяла академический отпуск и стала жить в ней с матерью. Вернее, целыми днями лежала на кровати и смотрела в потолок. Мать ходила на цыпочках и по-прежнему прятала снотворное. Так продолжалось год.

А через год у своего подъезда Слава случайно встретила Дениса. Она и вышла-то на пять минут, до магазина и обратно, и очень надеялась, что в эти пять минут попадет под машину. Шла, как слепая, и все время ждала: вот сейчас… Сейчас боль пройдет…

Раздался визг тормозов, и в этот момент ее схватили за руку:

– Осторожнее!

– Зачем? – только и сказала она, открыв глаза. Рядом стоял Денис.

Вот так он и заполучил свою мечту. И если раньше на свадьбу сына учительницы и простого бухгалтера со своей единственной дочерью Филатов не согласился бы ни под каким видом, то теперь только махнул рукой:

– Делайте что хотите!

Расписались они тихо. Не было ни жареных поросят, ни трех сотен гостей. Трех десятков и то не набежало, только самые близкие родственники со стороны жениха и невесты.

Славе было все равно, какая свадьба, сколько на ней гостей и какие подарки. Она знала, что Денис ее любит, так было всегда. А с ней этого не будет больше никогда. Ее любовь умерла вместе с Эдиком. Так пусть уж лучше Денис. Робкий, застенчивый, нетребовательный. С пониманием относящийся к тому, что у нее болит голова или просто нет настроения. Денис, которому достаточно держать в своих объятьях тень Славы.

Все равно жизнь кончилась. У нее уже не было никаких амбиций, никаких желаний. И больше всего на свете ей не хотелось видеть людей…

Через год после свадьбы мать Дениса стала директором школы, отец из простых бухгалтеров скакнул в заместители директора молокозавода, а потом стал и директором. За всем этим, разумеется, стоял Виктор Филатов. Зятя своего он не жаловал, называл рохлей и размазней, но от армии отмазал, сделав липовое распределение на село учителем русского языка и литературы.

Ни в какое село Денис, разумеется, не поехал. Слава тоже окончила университет заочно, но работать ни муж, ни она не пошли. В Городе начало твориться что-то ужасное. Зарплату задерживали месяцами, да и купить на нее в магазинах было нечего. Мясо, сахарный песок, сливочное масло – все теперь распределялось по талонам. В столице тоже было неспокойно, шла борьба за власть. Кто оказался в нужном месте в нужное время, тот все и получил.

И тогда в Город вернулся Виктор Филатов и мигом приватизировал все, что только было возможно, использовав для этого все свои связи. И с несостоявшимся сватом, директором мясокомбината, и с недавно назначенным директором молокозавода, своим близким родственником, и со своим бывшим замом Ивановым, нынешним городским главой. Всем им Филатов надавал обещаний, а кому и денег, и в итоге своего добился. Похоже, он действовал так не только в Городе. Это и в самом деле был человек масштабный, страха у него не было ни перед кем и ни перед чем.

А вскоре Филатова избрали губернатором области…

В обед

Уже через час они втроем сидели за обеденным столом на закрытой веранде: Слава, Денис и Женька. Погода опять начала портиться. Этим летом всегда так: только-только светило солнце, и вдруг откуда ни возьмись набежали тучи, потемнело, засверкало, загремело, и грянул ливень. И уже непонятно, где небо, а где земля. Везде вода и отовсюду вода.

– Объелась! – сказала, поглаживая животик, Женька. – Пойду, понежусь на солнышке. Возьму пивка и завалюсь в шезлонг.

– Где ты видишь солнышко? – улыбнулась ее подруга.

– Но мы же все равно будем купаться?

– Похоже, я поспешила с обедом. Барбекю надо было готовить сейчас, а не откладывать на вечер. Боюсь, вечером будет дождь.

– Купаться в дождь – это же так здорово! – захохотала Женька. – Всегда мечтала!

– Дожди нынче теплые, – согласился с ней Денис, – хотя и проливные. Похожи на тропические. И, кстати, вода в реке в дождь как парное молоко. Я сам иногда купаюсь под ливнем.

– И я хочу! И я! – как ребенок, захлопала в ладоши Женька.

«И что ж тебя так тянет в воду?» – с досадой подумала Слава. Не это ли знак? Денис весь обед вяло ковырялся в тарелке, у него, похоже, нет аппетита. И вообще он нервничает. Наверное, из-за Женьки. Предчувствует неприятный разговор.

Славе и в самом деле не терпелось поговорить с мужем. Узнать, откуда ему известно имя отца Женькиного ребенка. Что это за история?

Женька, сладко потягиваясь, поднялась из-за стола, прихватив бутылку пива. Денис тоже встал. Видя это, жена сказала ему:

– Поможешь убрать со стола?

– Разумеется!

Это означает: у меня к тебе разговор, дорогой. Супруги давно уже понимают друг друга с полуслова. В голосе Дениса нет особого энтузиазма, но он, как всегда, уступил.

И в этот момент…

В этот момент они услышали с улицы крик:

– Хозяева дома?!

Они переглянулись.

– Как некстати! – сморщился муж.

– Да уж! – возмутилась Женька. – Вы ж сказали, что никого не будет!

– Я понятия не имею, кто это может быть! – занервничала Слава.

Ей было слышно, как по винтовой лестнице кто-то поднимается. Голос был мужской. «Один или с семьей? – гадала в этот момент Слава. – В каком домике их поселить? А если… компания?»

Такой день пропал! Еще ничего не ясно, но ей уже показалось, что день испорчен!

– Эй! Дома хозяева? – голос раздался уже с открытой веранды.

– Да, мы здесь! Заходите! – недовольно сказал Денис.

И в комнату вошел мужчина. Молодой, лет около тридцати, но уже рыхлый, страдающий одышкой, толстовка не в состоянии была скрыть его «пивной» живот, а на макушке наметилась лысина. При одном взгляде на него Слава тут же решила: «Из этих». Она имела в виду хозяев жизни, обитателей долины миллионеров. Только они входят с таким видом, будто все вокруг им должны, и отличаются каким-то особым, нагловатым и дешевым шиком.