Микстура для терминатора

Микстура для терминатора
Наталья Николаевна Александрова

Детектив-любитель Надежда Лебедева
Одинокая женщина с романтическим именем Татьяна Ларина желает познакомиться…

Ну, положим, не столько желает, сколько поддается на уговоры респектабельной приятельницы по отпуску, загоревшейся идеей сосватать ей своего состоятельного знакомого Вадима.

Однако что-то в Вадиме сразу настораживает Татьяну. Во время знакомства с настойчивым поклонником ей становится плохо, а потом снятся странные кошмары, в которых она, как героиня крутого боевика, с кем-то сражается и откуда-то убегает.

После этого Татьяна просыпается в постели с незнакомым мужчиной и с ужасом узнает, что из ее жизни выпали целые сутки…

А потом на жизнь ее близких начинаются покушения…

Татьяна боится обращаться в милицию – кто ей там поверит?

И тогда помочь насмерть перепуганной, измученной женщине берется детектив-любитель со стажем Надежда Лебедева…

Книга также выходила под названиями «Украденное воскресенье» и «Не родись болтливой».

Наталья Александрова

Микстура для терминатора

На перекрестке у автобусной остановки стояли три ярко-оранжевые торговые палатки. Уличные тетки-лоточницы торговали там продуктами и моющими средствами. Дело происходило поздним утром, народу вокруг палаток было немного, и сначала никто не обратил внимания на немолодую бомжиху, которая подошла к крайней палатке. Она терпеливо ждала, пока покупательница уложит в сумку десяток яиц и уйдет, потом сказала:

– Дай два рубля, мне на бутылку не хватает.

– Откуда же я тебе их возьму? – миролюбиво отозвалась лоточница. – День только начался, у меня и выручки-то кот наплакал.

Уличные продавцы не ссорятся с бомжами – те могут порезать палатку, попортить продукты, спереть что-нибудь.

– Дай два рубля, – упрямо повторила бомжиха и сделала шаг в сторону соседней палатки.

Бомжиха была знакомая, толклась здесь на углу часто, поэтому лоточницы не очень волновались.

– Как же я тебе денег дам, когда они хозяйские? – Женщины пытались уладить дело миром. – Ты у людей проси, только на бутылку-то все равно никто не даст.

Бомжиха сделала еще шаг в сторону к третьей, последней, палатке, где были выставлены порошки, женские прокладки и жидкость для мытья посуды. Возможно, если бы там с ней поговорили по-хорошему, ничего бы не случилось, но именно в это время торгующую в палатке лоточницу подменял муж. Бомжиха подошла с горящим окурком в зубах и невежливо толкнула пожилую даму, которая, близоруко щурясь, рассматривала шампуни. Дама обернулась в негодовании, но, увидев, кто перед ней, брезгливо поморщилась и ушла, ничего не купив. Мужчина разозлился на бомжиху, что распугивает покупателей, а может, ему противно было стоять у лотка и торговать женскими прокладками, и он заорал:

– Какие, к черту, два рубля, вали отсюда, пока я тебе по шее не надавал!

Бомжиха посмотрела на него расширенными глазами, ее вдруг начала бить крупная дрожь, она схватила с прилавка баллон с антистатиком, поднесла к нему свой горящий окурок и направила огненную струю в лицо продавцу. Тот, вскрикнув, схватился за глаза, а бомжиха перевела струю на пирамиду туалетной бумаги. За три минуты, пока ослепший мужчина метался в палатке, загорелось все. Бомжиха продолжала стоять в опасной близости от огня, и когда продавец, стремясь выбраться, опрокинул стол, огонь перекинулся на нее. Рвались баллончики с антистатиком и лаком для волос. Продавщицы из соседних палаток с визгом выскочили и бросились бежать. Рядом с горевшей палаткой стоял ларек «Союзпечати», сидевшая в нем женщина не могла открыть дверь, чтобы выйти, огонь был совсем близко.

Палатка рухнула, накрыв собой бомжиху и продавца. Воспользовавшись этим, какой-то парень открыл дверь ларька и выволок полузадохнувшуюся продавщицу газет наружу.

Пламя перекинулось на ларек. К моменту приезда пожарных ларек сгорел наполовину, а также две палатки. Жертв было две, остальные успели спастись.

Во всей этой суматохе никто не обратил внимания на припаркованную на другой стороне улицы темно-зеленую «девятку». Сидевший в ней мужчина внимательно наблюдал за происходящим. Потом он удовлетворенно хмыкнул, пригладил волосы тыльной стороной ладони и уехал.

С утра шел дождь, и в магазине ювелирных изделий «Александрит» не было ни одного покупателя. Одна продавщица в уголке разгадывала скандинавский кроссворд в журнале «Лиза», другая вяло кокетничала с охранником. День обещал быть пустым – никаких покупателей. А значит – маленькая зарплата.

Вдруг двери открылись, и на пороге появилась женщина в мокром плаще. Конечно, это была не покупательница – одета бог весть как, пришла, судя по мокрому плащу и грязной обуви, пешком, но продавщицы на всякий случай насторожились. Типичная немолодая домохозяйка, но такие тоже иногда что-то покупают – сережки для дочки или обручальное кольцо для сына…

Домохозяйка подошла к витрине с обручальными кольцами. Продавщица неохотно отложила кроссворд и спросила, как велел директор:

– Я могу вам чем-нибудь помочь?

И тут вдруг с женщиной случилось что-то непонятное. Она резко вдохнула воздух, как будто зашипев, отшатнулась от витрины, задрожала крупной дрожью, словно через нее пропустили ток. Лицо ее стремительно побледнело и как-то осунулось, будто она мгновенно похудела килограммов на десять.

Продавщица тоненько взвизгнула – она подумала, что тетка упадет сейчас в обморок и придется вызывать «скорую». Но женщина, вместо того чтобы грохнуться на пол, бросилась вперед и голыми руками разбила витрину прочнейшего закаленного стекла. Продавщица завопила как резаная, вторая немедленно к ней присоединилась. Охранник почувствовал, что пришел его час, бросился на эту ненормальную тетку, собираясь скрутить ее и на дармовщинку покрасоваться перед девочками, но не тут-то было: тетка обернулась и с такой силой отшвырнула его, что он спиной разнес оконную витрину и еле живой выбрался из осколков стекла, которыми, конечно, здорово разрезал руки и лицо.

Женщина вела себя совершенно непонятно – вместо того чтобы набивать карманы ювелирными изделиями, раз уж разбила витрину, она с жутко перекошенным, совершенно бледным лицом надвигалась на несчастную продавщицу, а та, подвывая от страха, пыталась спрятаться от нее за обломками витрины. Когда, ломая и круша все на своем пути, страшная тетка почти настигла девушку, той удалось поднырнуть под ее руку и выскользнуть, оставив в качестве трофея рукав от блузки.

Тетка развернулась и пошла по следу беглянки.

В магазине творилось нечто невообразимое – пол усыпан осколками битого стекла и закапан кровью, страшная тетка бредет, растопырив окровавленные руки и рыча, как дикий зверь, девушки орут от ужаса… Одна из них как к последнему прибежищу бросилась к охраннику. Парень сам уже пришел в ужас и не знал, что делать. Он выставил перед собой резиновую дубинку и пытался ударить нападавшую по голове, но та отмахивалась от него как от назойливой мухи и продолжала наступать. В это время вторая продавщица опомнилась и нажала кнопку охранной сигнализации.

Озверевшая тетка вырвала-таки у охранника дубинку. Охранник с девушкой, как зайцы, кинулись в разные стороны, выиграв несколько драгоценных секунд. На улице раздался вой милицейской сирены – опергруппа примчалась по вызову моментально, поскольку ювелирный магазин считался объектом особой важности. Милиционеры вбежали в магазин, вытаскивая оружие на ходу, но, увидев, что происходит внутри, оторопели. Тетка же, узрев новые лица, с ходу бросилась на них и уже схватила одного за горло. Парень в ужасе захрипел, и пришел бы ему конец, если бы его напарник не отбросил привычные стереотипы, мешавшие ему выстрелить в немолодую безоружную женщину, и не разрядил бы в нее всю обойму «макарова».

Женщина обмякла и свалилась на пол, потащив за собой несчастного, замазанного кровью милиционера. Она какое-то время конвульсивно дергалась, а все находившиеся в магазине были в такой растерянности, что не могли сойти с места. Наконец, услышав стоны своего напарника, второй милиционер начал вытаскивать его из-под трупа, что оказалось крайне трудно: руки мертвой женщины были сжаты на горле как тиски, и разжать их смогли только ножом.

Продавщицы капали друг другу валерьянку, охранник искал пластырь, чтобы заклеить многочисленные порезы на руках и лице, а единственный невредимый милиционер срочно вызывал по рации «скорую» для напарника, труповозку для убитой женщины и свое начальство, чтобы отчитаться и оправдаться.

Никто из них, конечно, не обратил внимания на темно-зеленую «девятку», припаркованную неподалеку от магазина. Водитель внимательно наблюдал за событиями в магазине от начала и до конца. Когда все закончилось, он удовлетворенно хмыкнул, поправил волосы тыльной стороной ладони и уехал.

Вы не поверите, но меня зовут Татьяна Ларина. Фамилия эта у меня не от родителей, а благоприобретенная. Досталась она мне от мужа, вернее, от бывшего мужа, но при разводе я ее оставила из-за дочки. Мужа моего бывшего звали Дмитрий. Да-да, как у Пушкина – «…Дмитрий Ларин, господний раб и бригадир…» и так далее.

Не могу сказать, что при первом знакомстве меня в моем муже привлекло именно это сочетание имени и фамилии. Честно говоря, я уже и не помню, что же меня в нем привлекло. Мы поженились во время учебы, и дочка родилась у нас перед дипломом. Всей нашей жизнью руководила тогда его мама, моя свекровь. Они жили вдвоем очень дружно. Перед нашей женитьбой мои подруги и знакомые разошлись во мнениях. Одни говорили – маменькин сынок, намучаешься с ним, другие – мальчик приучен к дому, не будет где-то шляться с друзьями. Я предпочла послушать вторых и, как оказалось, была не права.

Вообще если послушать мою свекровь, то я всегда не права. С этой фразы она начинала все свои нескончаемые монологи.

– Ты не права, Таня, что встаешь ночью к дочке, – ты разбалуешь ее, и она сядет нам всем на шею.

– Ты не права, Таня, что не отпускаешь Диму на день рождения к его однокурснице, – ты ведь не можешь пойти из-за ребенка, а ему-то за что страдать?

– Ты не права, Таня, когда противишься, чтобы Дима поехал со мной отдохнуть, – ему это будет полезно, да и мне не скучно.

– Ты не права, Таня, когда так стираешь рубашки, жаришь котлеты, моешь пол…

И еще много всего, и, наконец, последнее:

– Ты не права, Таня, когда обижаешься на меня, ведь я желаю тебе только добра.

И я соглашалась с ней во всем. Только недоумевала, почему же она не сказала мне перед свадьбой:

– Ты не права, Таня, что хочешь выйти замуж за моего сына.

И я бы согласилась с ней и не вышла… но тогда у меня не было бы Аськи. Аська стоит всех жертв.