Сорванные цветы

Без нот, он по памяти сыграл Presto agitato, заключительную часть «Лунной» сонаты, которую до этого уверенно терзала Катюша. У него это получилось в два раза быстрее, он, в отличие от Кати, обладал удивительной способностью брать только ноты, указанные композитором, а не прихватывать пару-тройку соседних. Стремительная, напряженная, трагическая музыка отгремела могучим форте, Олег Кириллович на секунду завис над клавиатурой, будто бы не в силах прервать очарование затихающих звуков, потом убрал руки и взглянул на Катю.

Она настолько обалдела от восхищения, что забыла про свою застенчивость.

– Вот это да! – промолвила Катя в искреннем восторге. – Ну вы играете! Ой, тут есть рэгтаймы, давайте в четыре руки! Мечтаю!

От такой непосредственности Олег Кириллович чуть не расхохотался. И они сыграли три рэгтайма, – Катя взяла партию полегче, – усевшись рядом, соприкасаясь плечами и улыбаясь.

– Здорово! Как мне понравилось! – воскликнула Катерина.

Таким образом занятой бизнесмен оказался на добрых сорок минут втянут в домашнее музицирование.

Олег Кириллович с видом любителя анатомии взял в руку маленькую Катину лапку, слегка покрасневшую от воды и стиральных порошков.

– Почему у тебя руки такие холодные?

– Когда я играю, рояль забирает мое тепло.

– Почему же он не забирает моего тепла?

– Вы большой.

– Логично. А почему они у тебя такие красные? Постоянно возишься в воде? Надо надевать резиновые перчатки. Разве у нас их нет?

– Не знаю, – растерянно ответила Катя, осторожно вытаскивая пальцы из теплой, уютной и сильной ладони Олега Кирилловича. – А вы будете обедать?

Олег Кириллович не любил есть. Процесс поглощения еды в принципе доставлял ему удовольствие, но отнимал, на его взгляд, слишком много времени. Двадцать—тридцать минут, которые уходили на пережевывание пищи, можно было использовать более рационально. Например, договориться о нужной встрече, или изучить документы, или сделать важный звонок. Но если он потратил столько времени на музыкальные забавы с домработницей, то почему бы не пообедать?

– О'кей, но при условии, что ты составишь мне компанию.

– Я?! Но… но я на диете!

Катя представила, что сейчас она запросто сядет за стол со своим шефом и начнет трудиться над окорочком с чесночным соусом, и в это время вернется из школы Яна или из магазина Оксана, и как это будет выглядеть!

Но Олег Кириллович был неумолим.

– Во-первых, тебе не надо сидеть на диете. Кого и нужно посадить на голодный паек, так это мою дочь. Во-вторых, я не ем в одиночестве, но ты ведь не хочешь, чтобы я умер от истощения? Кто тогда будет платить тебе зарплату? Идем, я помогу тебе перенести вилки из кухни в столовую…

Олег Кириллович Берг считал, что, как у каждого прибора есть определенный срок действия, так и любовь к женщине запрограммирована на определенный период (независимо от силы чувства). С первой женой он прожил десять лет, с Оксаной – уже пять. И та и другая доставили ему много приятных, сильных моментов. Любовь к первой жене имела срок действия в два раза более продолжительный, чем его любовь к Оксане. Кому-то везет – им выпадает долгоиграющая любовь. Другие должны всю жизнь искать нового партнера, который будет соответствовать изменившимся с возрастом взглядам и представлениям об идеальном спутнике жизни. Сейчас Олег Кириллович чувствовал, что любовь к Оксане исчерпала себя.

Неуверенной рукой Оксана вела автомобиль. Она слишком резко меняла ряды, слишком поздно включала сигнал поворота, слишком медленно трогалась с места. Но она не могла сегодня воспользоваться услугами Саши, их водителя-виртуоза, потому что ехала на встречу с Денисом Сергеевичем.

Сегодня утром он позвонил, и совершенно неожиданно она дала ему этот адрес. Однокомнатная квартира в районе новостроек, которую подарил ей Олег, когда она еще не была его женой, но уже была любима. Представляя, как замминистра будет взбираться на восьмой этаж шестнадцатиэтажки в грязном лифте, разукрашенном непристойными граффити, Оксана снова и снова испытывала удивление. Удивлялась она также и себе. Всего несколько дней прошло после Испании, где она вроде бы убедилась, что Олег не собирается расставаться с нею, и вот она испытывает трепет, думая о встрече с Денисом Мирославским. Когда раздался его звонок, радость и волнение были настолько велики, что не оставили места для приличествующей случаю паузы: так сразу? я, право, не знаю – и доли уместного кокетства. Денис Сергеевич позвонил и предложил встретиться, и Оксана сразу же сказала ему адрес.

Денис Сергеевич сто лет не ездил в лифте обычного многоэтажного дома. Каким образом он оказался вовлеченным в эту головокружительную авантюру? Встретиться с почти незнакомой женщиной в каких-то (на взгляд замминистра) трущобах рабочего квартала! У Дениса Сергеевича было несколько мест, комфортабельных, уютных и романтичных, куда можно было пригласить интересную даму, но наверняка они давно уже напичканы электроникой, а за окнами на деревьях висят чертовы папарацци. Хорошо, пусть будет шестнадцатиэтажка.

Даже в лифте Денис Сергеевич не снял солнцезащитных очков (в сентябре так ярко светит солнце), чтобы не быть опознанным какой-нибудь старушкой патриоткой, регулярно просматривающей информационные программы телевидения.

Оксана и не догадывается, что прием в посольстве – не первый случай, когда он ее заметил. Три или четыре банкета назад он почувствовал знакомое волнение. Оно приходило к нему, когда в радиусе двухсот метров появлялась женщина, обещавшая наслаждение и сама не подозревавшая об этом. Да, пусть будет шестнадцатиэтажка. Своего рода приключение. Ради Оксаны – она, несомненно, станет одним из тех немногих сладких призов, которые остались Денису Сергеевичу на заключительном вираже сексуального марафона – он готов отправиться в строительный барак. Только одним своим видом она вызывала в нем приятные и чувствительные реакции.

Дверь открылась. Оксана стояла на пороге – бесконечно милая, взволнованная. Денис Сергеевич нащупал в кармане маленькую коробочку, обтянутую бархатом. Когда все, что должно произойти, уже произойдет и она будет лежать рядом уставшая и растрепанная, а Денис Сергеевич будет нежно целовать чистое, красивое лицо, он преподнесет ей маленький подарок – золотое кольцо с бриллиантом. И возможно, неожиданный сувенир вызовет новый залп эмоций со всеми вытекающими последствиями. Прием отработанный, хотя и не каждому доступный. Но Денис Сергеевич может себе это позволить, – рабочие заводов и шахтеры, с которыми так любит встречаться высокопоставленный чиновник, стимулируют своих женщин к новому рывку, конечно же, менее дорогостоящими способами…

Яна рассматривала в окно пустой, унылый двор. Подруга Света, которой родители подарили на день рождения трехкомнатную квартиру с обстановкой, пригласила ее освидетельствовать апартаменты. Только что отремонтированные комнаты еще имели нежилой вид, пустая стенка, столы и тумбочки напоминали о демонстрационных отсеках в мебельных магазинах – они пока не носили следов пребывания человека.

– Ну, район, прямо скажем, не очень, – заметила Яна. Она разгуливала по комнатам, выглядывала в окна, проверяла прочность диванов и заглядывала в пустые шкафы.

– Ерунда! – воскликнула Света. – У нас у всех есть машины, доехать нетрудно. Ты отремонтировала свою «восьмерку»? Как славно мы теперь можем проводить время вдали от нудных родителей – ты с Пашей, я с Геной.

– Да, верно.

– Думаю, родители раскошелились на эту хатку после того, как папуся засек нас с Генкой. Представляешь картину?

– Правда, что ли?

– Угу, – хладнокровно подтвердила Света. – Цирк! Мы уже завернулись клубком, Шэрон Стоун и Майкл Дуглас, и тут заваливает в мою келью папуля. Хорошо, что у него с чувством юмора все в порядке, понимает чаянья молодежи. Но видно, посовещались с матушкой и решили меня отселить.

– Счастливая. А мой отец все надеется, что дочурка хранит невинность, как раритетный юбилейный рубль.

– Да ну, – не поверила Света. – Ты его недооцениваешь. Не может быть взрослый мужчина настолько наивен. Ну так что? Встречаемся? Ты с Пашей, я с Геной?

– Паша давно получил отставку. Отправлен в Танзанию в качестве посла.

– Неужели? Он был довольно мил. И кто теперь исполняет почетную роль твоего оруженосца?

– Анатолий.

– У-у… Молодец. Организуем два на два?

– Нет, он еще не настолько раскрепощен…

Внезапно что-то привлекло внимание Яны. Она прилипла к стеклу. Во двор въехала красная «девятка» Оксаны и остановилась у подъезда противоположной многоэтажки.

– Что она тут делает? – пробормотала Яна, наблюдая, как Оксана входит в дом. – Приехала брать урок испанского языка?

– Ну что ты там, Яна, идем выпьем шампанского. Иди открой, у меня всегда стреляет…

Олег Кириллович доверил Кате уборку своего кабинета. Гордая оказанной ей честью Катерина трудилась как молодая, неиспорченная праздностью пчелка. Требовалось вымыть окно, протереть пыль и заставить паркет светиться янтарными бликами. По ходу дела, вспоминая о своем неудачном сольном выступлении в банке «Центр», любознательная домработница освоила копировальный аппарат и изучила внутренности факса (куда вставлять новый рулон бумаги?). В ответственный момент, когда Катерина зависла над прибором, пытаясь приделать обратно снятую крышку, факс требовательно запищал, и из его чрева пополз лист бумаги с иностранным текстом.

«Dear Mr. Berg, – прочитала Катя. – Угу, уважаемый господин Берг… Ассоrding to our… Ясно, в соответствии с нашей договоренностью во время… дальше что?.. We аrе please to send you… высылаем вам…» Некоторые слова были непонятны. Катя стала переписывать их на клочок бумаги – нельзя оставлять пробелы в образовании! Юной исследовательнице факсимильной техники почему-то не пришло в голову, что читать письмо, адресованное не ей, непорядочно. Бумага интересовала ее не своим содержанием, а исключительно как возможность попрактиковаться в английском языке.

И в тот самый момент, когда Катюша, пыхтя от усердия, расшифровывала последнюю строчку, в комнату вошел Олег Кириллович. В одно мгновение доброжелательное выражение его лица сменилось на гневное, он стал грозен и сумрачен, как хвойный лес в майскую бурю.

– Екатерина!

Катя резко выпрямилась, выронила ручку и устремила на Олега Кирилловича растерянный, испуганный взгляд синих глаз. До нее наконец-то дошло, что она читала чужое письмо и ее засекли за этим неблаговидным занятием. Глаза моментально наполнились слезами.

– Я только… английский… потому что учу и… хотела вот… незнакомые слова… просто… извините! Просто он полез, и я машинально стала переводить! Я английский учу! – По окончании скомканного, невразумительного монолога Катерина, сгорая от стыда, устремилась прочь из комнаты, но у самого выхода была придавлена к косяку крепким плечом Олега Кирилловича.

– Нет, так просто ты отсюда не уйдешь! – грозно сказал он. – Может быть, ты шпионка? Сейчас я буду тебя наказывать.