Неумышленное ограбление

На соседней подушке Антрекот устраивал себе гнездо из вчерашней «Комсомолки». Солнце сияло вовсю. Антрекот выжидательно смотрел на меня. Его взгляд говорил: «Ну, если ты уже проснулась, то я тоже не буду больше ложиться. Да-да, самое лучшее сейчас будет отправиться на кухню и пошарить в холодильнике».

В четверг утром я сообщила Тупольскому, что ухожу. Он ответил, что нашу контору все равно прикроют.

– В каком дерьме мы оказались, а? Куда вы теперь?

– Займусь снова журналистикой.

– И правильно. Это у вас хорошо получается. А я открою собственное дело. Светку возьму к себе.

Сказав про Светку, ВэПэ вздохнул и как-то поник.

– Если честно, я бы сам с удовольствием прикончил Олега. Из-за Светки.

«Так-так-так, – подумала я. – Уж не влюбился ли дедуля в нашу крошку?» Но ВэПэ моментально пресек мои мысленные поползновения:

– Конечно, если пятидесятилетний мужчина проявляет внимание к девчонке, все начинают понимающе улыбаться.

Я смутилась и покраснела.

– Три года назад моя младшая дочь поехала со своим парнем прокатиться на мотоцикле. Разбились насмерть. Светке сейчас столько же.

– Извините, я не знала, – пробубнила я.

Деградирую. Причем стремительно. Все мысли – пошлые, окончательно испортилась. Но ведь есть от чего!

По дороге домой я думала: ну, кто на этот раз поджидает меня там? В двери торчала записка. Так. А-а-а! Снова напечатано на машинке и снова с опечатками:

«Где ты бродишь, несчастная? Я выхожу замуж. В шесть будь дома, придем в гости. Твоя Эванжелиночка».

– Проклятье!!! – заорала я на весь подъезд. В соседней квартире послышалось робкое шевеление. – Эванжелина!!! – завопила я еще громче. – Эванжелина, лохматый суслик, никчемный человечишка, несчастье всей моей жизни!

Шевеление в соседней квартире прекратилось, и на пороге предстала баба Лена, которая знала меня еще с пеленок.

– Танечка, что случилось, почему ты так кричишь?

– Эванжелина во всем виновата! Она, дура, ходит в гости с печатной машинкой! И печатает записки! И втыкает их в дверь! У Сергея никого нет! Я – дура! Эванжелина – дура! – кричала я и почти ревела от счастья.

Баба Лена задумчиво вытерла руки о фартук и тихо удалилась, справедливо рассудив, что психам и в одиночестве не скучно.

Когда в шесть вечера Эванжелина, Катя и какой-то импортный мэн ступили на порог моей квартиры, я, не сказав ни слова, мертвой хваткой вцепилась в Эванжелину, затащила ее в спальню, повалила на кровать и стала душить. Еще минута, и в моей скромной биографии появился бы новый труп.

– Эванжелина, с каких это пор ты стала ходить ко мне с печатной машинкой под мышкой?!

Я трясла свою бестолковую подругу за плечи, но она ничего не могла понять.

– Но что случилось? Вы с Катей мне все время говорите, что я недостаточно образованная, что я не работаю над собой, вот я и решила научиться хотя бы печатать. Просто когда я шла к тебе, я подумала – вдруг тебя не будет дома, и заблаговременно напечатала записочку. Ведь так интереснее, правда?

– Вставай, чучело, разлеглась, как у себя дома! Сергей нашел твою прошлую записку и положил ее себе в карман. Я ее обнаружила и обвинила его в измене.

– Танька, да ведь это счастье, – обалдело улыбнулась Эванжелина, – значит, у него никого и не было!

– Если он за эти две недели никого себе не нашел…

В гостиной нас ждали Катя и Дэниэл. Они непринужденно болтали на английском. Дэниэла Эванжелина подцепила на американской выставке. После десятиминутного разговора, где Катя выступала в качестве переводчика, он предложил Эванжелине руку, сердце, дом в Калифорнии, виллу на Средиземном море и четыре автомобиля, один из которых «кадиллак». В общем, влюбился с первого взгляда. Думаю, кроме красоты, его еще сразила и молчаливость Эванжелины. Красивая и немногословная – клад, а не женщина. А так как способности к языкам у Эванжелины нулевые, то он мог рассчитывать, что немногословной она будет оставаться до тех пор, пока он сам не удосужится выучить русский. Тридцатипятилетний, богатый и вроде бы не нудный американский бизнесмен влюбился до такой степени, что предлагал забрать в Америку, кроме Эванжелины, всех ее возможных родственников до четвертого колена.

– Поэтому во вторник мы уже летим, – сказала счастливая Эванжелина.

– Куда? – не поняла я ее.

– Как куда, в Америку. Свадьба будет уже там. Я специально пришлю тебе и Сержу вызов.

Нет, я так больше не могу. Трупы, гомосексуалисты, ненормальные бизнесмены меня доконают. А если Эванжелину тоже продадут в ночной бар?

Я обратилась напрямую к Дэниэлу:

– Вы знаете Эванжелину всего пару дней. Как же вы можете на ней жениться?

– О-о! Да она просто необыкновенная. Я влюбился сразу же. Я буду о ней заботиться. Вы, пожалуйста, не волнуйтесь, я буду очень хорошо о ней заботиться. У меня друзья в посольстве, с визой проблем не будет. И вам тоже пришлем. Вы ее лучшая подруга, я знаю…

Нет, с американцем оказалось бесполезно разговаривать. Спятил. Всеобщее сумасшествие. Единственное разумное существо в моей квартире – это Антрекот. Себя я к нормальным тоже уже причислить не могла. У меня поехала крыша.

– Танюша, завтра придешь на, так сказать, помолвку, а потом будем собираться? Я не знаю, что брать, а что можно оставить.

– Конечно, Эванжелина, ты же знаешь, я сделаю для тебя что угодно, – устало ответила я.

Я все еще не могла поверить, но они действительно собрались улетать. Они показывали мне заграничные паспорта, и все три физиономии сияли неподдельной радостью. Все казалось сном.

В воскресенье, вместо того чтобы собирать чемоданы, мы сидели у меня дома, пили коку из двухлитровых пластмассовых бутылей и молчали. Мысль о том, что нам придется расстаться, казалась кошмаром.

– Таня, прежде чем я уеду, я должна тебе рассказать кое о чем, – серьезно сказала Эванжелина. – Это я убила Олега…

– ?!!

Эванжелина ждала реакции на свои слова, но не дождалась. Я не могла говорить. Тогда заговорила она:

– Его жена Марина приходила в мой косметический кабинет. Он иногда заезжал за ней на «вольво», ждал, пока я ее накрашу, и так познакомился со мной и с Катей. Когда мы с тобой пошли в «Макао», я видела его издалека, но все еще не знала, что он твой начальник. Мы сказали, что больше никогда не пойдем в казино, но на следующий день я снова отправилась туда. Мне так хотелось выиграть еще раз. Но я проиграла все. Увидев мою растерянность, ко мне подошел Олег. Он предложил денег: «О, моя жена так вас ценит. Возьмите, возьмите, вам обязательно должно сегодня повезти. Я видел, как вы играли прошлый раз – вы удивительно удачливы». Это я-то удачлива! Но я взяла у него деньги. И снова все проиграла. Он пододвинул еще, я взяла и это. Но мне фатально не везло. Закончилось это тем, что я оказалась должна ему около двух тысяч долларов. Олег с каким-то удовольствием наблюдал мой провал. Он сказал, что деньги можно будет вернуть когда-нибудь потом. Когда они у меня появятся. А когда у меня, Таня, могли появиться две тысячи долларов? «When pig flies»[4 - Когда свинья будет летать (англ.).] – как говорит Дэниэл. Несколько дней я мучилась, не зная, каким образом отдам долг. В субботу Олег сам мне позвонил и пригласил в ресторан. Ну все, решила я, расплаты не миновать. Сначала в ресторан, потом в постель. Но он предложил мне другое. Вы, говорит, изумительно красивы. Надо же, заметил. Давайте сделаем несколько фотографий в том виде, в каком принимают ванну? Фотограф – мастер суперкласса, вас никто не узнает, и абсолютно никакой пошлости. И я согласилась. Он повез меня в эту же гостиницу «Подмосковье», два часа какой-то патлатый мужичок меня фотографировал, я чуть не умерла от унижения, потом Олег предложил шампанского, после которого я словно провалилась в черную яму. Проснулась уже дома, вероятно, они вытащили у меня из сумочки ключ. Катя была у бабушки.

Я подумала – ну все. Забуду, перелистну, как страницу календаря. Но на следующей неделе он опять меня нашел. Что там у вас случилось в понедельник?

– В понедельник? В понедельник… А, меня заперли на ночь в конторе, и я покопалась в его компьютере…

– Ну вот. Он приехал страшно злой и припер меня к стенке. Твоя подруга-журналистка, говорит, сидит у меня как кость в горле. Не рад, что связался с ней. А ты, красавица, готовая порнозвезда. Или ты убьешь эту следопытку, то есть тебя, или я покажу фотографии Кате. Он, представляешь, понял, какие у нас с Катей отношения, и все верно просчитал. Он дал мне бумагу, на которой твоей рукой было написано: «Меня бросил любимый мужчина» – и таблетки. Сказал, что проще простого инсценировать самоубийство. Зачем ты разбрасываешься такими записками?

Я пообещала ему все сделать, а в пятницу вы поехали за город, в ту гостиницу. В воскресенье рано утром я поехала туда же. Я еще не знала, что сделаю. По дороге к гостинице мне никто не встретился. В лесу было еще по-утреннему прохладно, и на дорожке я заметила мужчину в ярком спортивном костюме. Он делал зарядку. Это был Олег. Будто нарочно на тропинке валялся кирпич, их даже было несколько, и я взяла один. Я смотрела из-за деревьев на Олега и думала, ведь это так просто: подойду сзади и ударю его по голове. И сразу решатся все мои проблемы. Я сохраню любовь Кати и спасу тебя от него. Не знаю, сколько минут я простояла за деревом, но когда Олег будто специально встал в трех метрах от меня и, шумно выдыхая воздух, начал делать наклоны, я вышла на тропинку и ударила его. Мне кажется, он даже не понял, что с ним произошло. Я бросилась к станции, села в электричку, приехала домой, наглоталась снотворного и упала в кровать. Но кроссовок я с него не снимала.

– Кроссовки позаимствовал один несчастный мальчик.

– У меня в жизни было только два человека, которыми я дорожила, – Катя и ты. Он решил зачеркнуть сразу вас обеих. Как ты теперь ко мне будешь относиться? С отвращением? Я ведь убийца…