Тайна Богоматери. Истоки и история почитания Приснодевы Марии в первом тысячелетии.

Другой труд Иустина тоже имеет полемический характер, но на этот раз его собеседником выступает иудей по имени Трифон. Полемика с иудеями, которые отвергли Христа, не узнав в нем обетованного Мессию, проходит красной нитью через всю раннехристианскую литературу, начиная с посланий апостола Павла. В Диалоге с Трифоном Иустин цитирует пророка Исаию, и в частности, слова: «Се, Дева во чреве приимет и родит Сына» (Ис. 7:14). Эти слова цитируются в произведении в общей сложности восемь раз, а тема рождения от Девы становится своего рода лейтмотивом произведения. Процитировав их в первый раз, Иустин пишет:

Что никто в роде Авраама по плоти никогда не рождался и не говорили, чтобы родился от девы, это всем известно. Но так как вы и наставники ваши осмеливаетесь говорить, что в пророчестве Исаии не сказано: «вот Дева зачнет во чреве», но: «вот молодая женщина зачнет во чреве и родит Сына», и притом вы относите это пророчество к Езекии, бывшему царю вашему, то я для обличения вас постараюсь в коротких словах объяснить его, и доказать, что оно сказано о Том, Которого мы признаем Христом[66 - Иустин Философ. Диалог с Трифоном-иудеем 43, 7–8 (Justin Martyr. Dialogue avec Tryphon. P. 292). Рус. пер.: С. 200–201.].

Здесь апологет озвучивает теорию, о которой мы упоминали выше: согласно этой теории, иудеи сознательно заменили в списках Книги пророка Исаии слово ????? b???la (дева) на слово ???? ‘alma (молодая женщина). Данная теория, как говорилось, не имеет текстуальных подтверждений. В самой ранней дошедшей до нас рукописи Книги пророка Исаии – так называемом Большом свитке Исаии, датируемом примерно 125 годом до Р. Х., – в Ис. 7:14 представлено именно чтение ???? ‘alma.

Кроме того, Иустин опровергает существовавшее в иудейской среде его времени мнение о том, что данный текст из пророка Исаии относится не к Христу, а к царю Езекии. Еврейские источники дохристианской эпохи, в которых бы трактовалось это место, до нас не дошли. Более поздние иудейские источники действительно в некоторых случаях связывают этот текст с царем Езекией, и можно предположить, что такое понимание существовало в иудейской среде во времена Иустина[67 - Ветхий Завет на страницах Нового. Т. 1. С. 47.]. Езекия был сыном царя Ахаза, к которому в Книге Исаии обращается Господь, предлагая выбрать знамение в подтверждение Божьего обетования. Ахаз отказывается, не желая искушать Господа, но Исаия от имени Бога упрекает Ахаза в неискренности. За этим и следует пророчество о рождении младенца от молодой женщины, как в дошедшем до нас еврейском тексте, или от Девы, как в греческом переводе Библии[68 - Там же.]. Иустин считает греческий перевод отражающим изначальное чтение еврейского текста, тогда как еврейский текст, которым пользовались иудеи, считает испорченным иудеями с целью воспрепятствовать его христианскому пониманию.

Пророк Исаия. Миниатюра. XVI в.

Вновь и вновь возвращаясь к теме рождения Иисуса от Девы, Иустин подчеркивает, что христиане признают Христа «Сыном Божиим, Который был прежде утренней звезды и луны, и потом благоволил воплотиться и родиться от Девы из рода Давидова»[69 - Иустин Философ. Диалог с Трифоном-иудеем 45, 3 (Justin Martyr. Dialogue avec Tryphon. P. 294–296). Рус. пер.: С. 203.]; что «Он, будучи Бог, от начала существовал, как Сын Творца всего и родился человеком через Деву»[70 - Иустин Философ. Диалог с Трифоном-иудеем 48, 2 (Justin Martyr. Dialogue avec Tryphon. P. 304). Рус. пер.: С. 208.]. Трифон ссылается на миф о Персее (который упоминался Иустином в Первой апологии): «В мифах эллинов рассказывается, что Персей рожден от Данаи-девы после того, как называемый у них Зевсом взошел в нее в виде золота; а вам надлежало бы стыдиться говорить подобное им, и скорее должно признавать, что этот Иисус, как человек, рожден от человеков»[71 - Иустин Философ. Диалог с Трифоном-иудеем 67, 2 (Justin Martyr. Dialogue avec Tryphon. P. 364). Рус. пер.: С. 243.]. Иустин пускается в длинный экскурс по ветхозаветным писаниям, приводя одну цитату за другой. И завершает экскурс словами: «Итак, если мы знаем, что Бог являлся в столь различных образах Аврааму, Иакову и Моисею, то зачем сомневаемся и не хотим верить, что Он, по воле Отца всего, мог родиться от Девы человеком, особенно когда имеем столько мест из Писания, из которых ясно можно понять, что и это произошло по воле Отца?»[72 - Иустин Философ. Диалог с Трифоном-иудеем 75, 4 (Justin Martyr. Dialogue avec Tryphon. P. 392). Рус. пер.: С. 256.]

Диалог с Трифоном содержит длинное рассуждение о Христе как Боге и человеке в одном лице. Рождение от Девы и в этом рассуждении играет существенную роль:

…Мы признаем Его Первородным Бога, сущим прежде всех тварей, и Сыном патриархов, потому что Он воплотился от Девы из их рода, и благоволил сделаться человеком без вида и славы и страждущим. От того Он, рассуждая в беседе о будущем Своем страдании, так говорил: «Сыну Человеческому должно много пострадать, и быть отверженному фарисеями и книжниками, быть распятым и в третий день воскреснуть» (Мк. 8:31). Здесь Он назвал Себя Сыном Человеческим, или потому что родился от Девы, происходившей, как я сказал, из рода Давида, Иакова, Исаака и Авраама, или потому, что сам Авраам был отцом Его и исчисленных мужей, от которых Мария ведет происхождение; ибо нам известно, что родители женщин суть отцы детей, которых родили их дочери… И так как в писаниях Его апостолов написано, что Он Сын Божий, то и мы называем Его Сыном, и знаем, что Он существует прежде всех тварей и произошел от Отца силою и волею Его: Он разнообразно назван в пророческих книгах и премудростью, и днем, и востоком, и мечом, и жезлом, и Иаковом, и Израилем. Признаем также, что Он чрез Деву сделался человеком для того, чтобы каким путем началось преступление, происшедшее от змия, таким же получило оно и свое разрушение. Ибо Ева когда была девой и невинной, приняв слово змия, произвела неповиновение и смерть; а Мария Дева, принимая веру и радость, когда ангел Гавриил принес Ей радостную весть, что «найдет на Нее Дух Господень и сила Всевышнего осенит Ее, посему и рождаемое от Нее святое есть Сын Божий», отвечала: «пусть будет мне по слову твоему» (Лк. 1:35, 38)[73 - Иустин Философ. Диалог с Трифоном-иудеем 100, 2–5 (Justin Martyr. Dialogue avec Tryphon. P. 454–456). Рус. пер.: С. 294–296.].

Здесь мы впервые встречаем идею, которая будет развита святым Иринеем Лионским: о том, что Дева Мария стала новой Евой, дабы исправить и уврачевать непослушание Евы и открыть человечеству путь к спасению. Эта идея, несомненно, имеет корни в богословии апостола Павла, который сопоставлял Христа и Адама (1 Кор. 15:45–49). Если Христос – Новый Адам, то Мария – Новая Ева. Как Христос Своим послушанием Богу уврачевал непослушание Адама, так и Мария Своим смиренным согласием с волей Божией уврачевала непослушание Евы. Данную тему мы подробнее рассмотрим в связи с учением Иринея Лионского о «рекапитуляции», о котором речь пойдет ниже.

В целом, рассматривая творчество Иустина Философа, мы можем констатировать, что он говорит о Марии почти исключительно в контексте сверхъестественного рождения от Нее Сына Божьего, Который в восприятии Иустина имеет черты Бога и человека одновременно. При этом тема рождения Богочеловека от Девы имеет для него настолько исключительное значение, что он неоднократно возвращается к ней и в своей полемике с языческой философией, и в полемике с иудаизмом. Очевидно, что для него рождение от Девы – краеугольный камень учения о Христе и учения о спасении. Это та истина, которой он не только не готов поступиться, но которую, наоборот, готов отстаивать перед лицом оппонентов, нападающих на христианство с разных сторон.

Мелитон Сардийский

Святитель Мелитон Сардийский родился в начале II века, умер около 190 года. Он был автором нескольких сочинений, из которых полностью сохранилось только одно: литургическая поэма «О Пасхе». Долгое время греческий оригинал считался утраченным, но в 1940 году был найден и опубликован папирус IV века, содержащий этот текст[74 - См.: Bonner C. A Supplementary Note on the Opening of Melito’s Homily. Р. 317.].

Центральной темой поэмы является воскресение Христа, повествование о котором предваряется поэтическим пересказом основных событий книги Исход. Христос в поэме представлен как «Слово», «Господь», «Бог»[75 - Мелитон Сардийский. О Пасхе 4 (SC 123, 62). Рус. пер.: С. 30.], «Альфа и Омега», «начало и конец», «Царь», «Полководец», «воскресший из мертвых», «сидящий одесную Отца»[76 - Мелитон Сардийский. О Пасхе 105 (SC 123, 124). Рус. пер.: С. 150.]. Богочеловеческие свойства Иисуса Христа раскрываются через серию богословских утверждений:

Ибо как Сын Он рожден,
как агнец ведом,
и как овца заклан,
и как человек погребен,
воскрес из мертвых как Бог,
будучи по природе Бог и Человек,
Который есть Всё,
Закон – как судящий,
Слово – как учащий,
Благодать – как спасающий,
Отец – как рождающий,
Сын – как рождающийся,
Овца – как страдающий,
Человек – как погребаемый,
Бог – как воскресающий[77 - Мелитон Сардийский. О Пасхе 8 (SC 123, 64). Рус. пер.: С. 36.].

Говоря о человеческой природе Христа, Мелитон неоднократно упоминает о Его рождении от Девы:

Сей, сошедший с небес на землю ради страждущего,
облекся в него благодаря утробе Девы,
из которой Он вышел как человек,
воспринял страдания страждущего
через тело, способное к страданию,
и разрушил страдания плоти,
а духом, который не мог умереть,
умертвил человекоубийцу-смерть[78 - Мелитон Сардийский. О Пасхе 66 (SC 123, 96). Рус. пер.: С. 105.].

Добрый Пастырь, ветхозаветные сюжеты. Фреска. Нач. III в. Катакомбы Петра и Марцеллина, Рим, Италия

Фрагмент манускрипта с проповедью св. Мелитона Сардийского. IV в. Библиотека Честера Битти, Дублин, Ирландия

Сей есть от Девы воплотившийся,
на древе повешенный,
в земле погребенный,
из мертвых воскрешенный,
на высоты небес вознесенный[79 - Мелитон Сардийский. О Пасхе 70 (SC 123, 98). Рус. пер.: С. 110.].

Сей есть сотворивший небо и землю
и создавший в начале человека,
через закон и пророки проповедавший,
в Деве воплотившийся,
на древе повешенный,
в земле погребенный,
из мертвых воскрешенный
и восшедший на высоты небесные,
сидящий одесную Отца,
имеющий власть всех судить и спасать,
через Которого Отец все сотворил от начала навеки[80 - Мелитон Сардийский. О Пасхе 104 (SC 123, 124). Рус. пер.: С. 149.].

Догмат о девственном рождении Христа составляет неотъемлемую часть христологии Мелитона. Его произведение является ярким свидетельством того, что этот догмат во II веке был не только частью христианского богословского дискурса, но и частью литургического обихода, находившегося тогда на начальной стадии своего становления.

Ириней Лионский

Особое значение для развития мариологии имеет сочинение священномученика Иринея Лионского «Против ересей». Ириней был выходцем из Малой Азии, писал по-гречески, но основную часть жизни провел в Галлии, был епископом города Лиона и мученически скончался на рубеже II и III веков. Он был крупнейшим христианским богословом II века, автором фундаментального труда «Обличение и опровержение лжеименного знания», более известного под кратким названием «Против ересей». Своей главной задачей в этом труде Ириней ставил опровержение многочисленных гностических ересей.

Под «гностицизмом» в научной литературе принято понимать совокупность религиозных течений II–III веков, развивавшихся параллельно с христианством, но глубоко несхожих с ним в вероучительном плане. Гностические системы Валентина, Василида и Маркиона значительно отличались одна от другой, однако общим для них было сочетание отдельных элементов христианства с элементами восточных религий, оккультизма, магии и астрологии. Для большинства гностических систем было характерно представление о двух равновеликих силах, которые движут историей мироздания, – силе добра и силе зла. Валентин, в частности, противопоставлял доброго Бога, явленного во Христе и владеющего духовным миром, злому Богу Ветхого Завета, власть которого распростирается на материальный мир. В гностических системах отсутствовало представление о человеке как существе, наделенном свободной волей: человек рассматривался скорее как игрушка в руках добрых или злых сил.

Учение Христа ни в одной гностической системе не занимало центральное место. Лишь некоторые элементы Его духовно-нравственного учения вплетались в фантасмагорические построения гностиков. Поэтому гностики не довольствовались теми Евангелиями, которые употреблялись в Церкви, но создавали свои собственные, альтернативные.

Оценить размах гностицизма и степень его опасности для Церкви Ириней мог и в Малой Азии, и в Риме. Очевидно, в Галлии влияние гностицизма не было столь значительным: б?льшая часть паствы Иринея не владела греческим и латинским языками и едва ли была в состоянии читать гностические сочинения (хотя сами проповедники гностицизма и достигали региона Роны[81 - Ириней Лионский. Против ересей 1, 13, 7 (SC 264, 204). Рус. пер.: С. 60.], то есть Галлии). Судя по свидетельствам самого Иринея, он противостоял гностицизму на расстоянии, имея в виду читателей в больших церковных центрах. Так, в предисловии к трактату «Против ересей» он говорит о себе как живущем среди «кельтов» и говорящем на «варварском» языке[82 - Ириней Лионский. Против ересей, предисловие 3 (SC 264, 25). Рус. пер.: С. 21.].

Святитель Ириней Лионский. Современная икона

О многих еретических учениях того времени мы знаем именно благодаря труду Иринея, который оставил их подробное описание, так как сочинения самих ересиархов не сохранились. Однако наибольший интерес для нас представляет то изложение основ христианского вероучения, которое Ириней считает необходимым сделать, дабы опровергнуть измышления гностиков. В противовес гностикам Ириней доказывает, что Евангелий четыре – не больше и не меньше, «ибо, так как четыре страны света, в котором мы живем, и четыре главных ветра, и так как Церковь рассеяна по всей земле, а столп и утверждение Церкви есть Евангелие и Дух жизни, то надлежит ей иметь четыре столпа, отовсюду веющих нетлением и оживляющих людей»[83 - Ириней Лионский. Против ересей 3, 11, 8 (PG 7, 885 A). Рус. пер.: С. 249.]. «Лжеименному гнозису» Ириней противопоставляет христианское богословское учение, основанное на книгах Нового Завета и Священном Предании. Верность церковному Преданию выдвигается Иринеем в качестве основного критерия истинности учения:

…Не должно искать у других истины, которую легко получить от Церкви, ибо Апостолы, как богач в сокровищницу, вполне положили в нее все, что относится к истине, так что всякий желающий берет из нее питие жизни. Она, именно, есть дверь жизни, а все прочие учители суть воры и разбойники. Посему, должно избегать последних, но с величайшим тщанием избирать то, что относится к Церкви, и принимать предание истины[84 - Ириней Лионский. Против ересей 3, 4, 1 (PG 7, 855 AB). Рус. пер.: С. 225.].

Эти слова содержат ответ тем еретикам древности, которые оспаривали монополию Церкви на интерпретацию учения Иисуса, доказывая, что эта интерпретация доступна широкому кругу лиц, в том числе выходящему за пределы корпорации Его прямых последователей. Вопреки гностикам, Ириней подчеркивал, что Сам Христос избрал апостолов для того, чтобы доверить им передачу Своего послания; Сам Христос создал Церковь, чтобы она была продолжательницей Его дела и хранительницей Его учения, передавая его из поколения в поколение.

В контексте опровержения еретических измышлений и защиты изначального вероучительного Предания Церкви Ириней излагает основы христианского вероучения. Вслед за другими раннехристианскими авторами Ириней защищает догмат о девственном рождении Христа от Марии:

…Когда Иосиф заметил, что Мария непраздна, и думал тайно отпустить Ее, то Ангел во сне сказал ему: «не бойся принять Марию, жену твою; ибо то, что имеет Она во чреве, есть от Духа Святого. Родит же Сына и наречешь имя Ему Иисус; ибо Он спасет людей Своих от грехов их» (Мф. 1:20–21). И прибавил, внушая ему: «все сие произошло, да сбудется реченное Господом чрез пророка, который говорит: “се Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Эммануил”» (Мф. 1:22–23; Ис.7:14), словами пророка убеждая его и оправдывая Марию тем, что указывал, что Мария есть предвозвещенная Исаией Дева, Которая должна родить Эммануила. Посему, Иосиф, несомненно убедившись, и принял Марию и во всем остальном воспитании Христа с радостью оказывал повиновение, пока отправился в Египет, возвратился оттуда и поселился в Назарете…[85 - Ириней Лионский. Против ересей 4, 23, 1 (SC 100, 693–695). Рус. пер.: С. 328.]