Падение в ничто

– Да ходили тут мудаки всякие. Ничего не обычного, – сказал Вова.

– Ну тогда проваливайте, – сказал Дима улыбнувшись.

– Ничего себе ты разговоры ведёшь, – смеясь сказал Игорь.

– Давайте! А то охрану вызову!

– Всё-всё! Уходим, ни кипишуй, – сказал Вова.

Работяги ушли. Оставили Диму одного. Вторая ночная смена началась.

Про Сизифа и книгу он не вспомнил. Ему предстояло сжигать бочки. Целый месяц он будет сжигать бочки один, а затем вместе с новым напарником следующие полгода, пока чистка ёмкостей не закончится по всему заводу. Они сжигали всё, что поддавалось термической обработке. Всё что плохо пахло и лежало. Все отходы заканчивали свою жизнь в чёрной коробке, которая сжирала всё, что забросишь.

Дима вышел из пульта управления и направился к печке. Высоченная труба дымохода скребла вершиной небо. Дима прошёл мимо колон, которые поддерживали дымоход над головой. Узкая дорожка вела на площадку хранения золы, которую хранили в бочках. Справа стояла печь с тремя встроенными дверками для выгрузки золы и контроля сжигания. Слева высокая и металлическая стена – часть конструкции площадки печи сжигания. У стены пол десятка бочек. Рядом с бочками навалены лопаты для чистки печи, одна длинная и тяжёлая кочерга, одна короткая и две метёлки с шуфлем. Всё было относительно убрано и чисто.

Дима дёрнул ручку третьей дверки, той, что ближе к тропинке. Внутри печки было темно. Но свет фонаря за спиной Димы, хоть и частично, но освещал остывшую золу внутри. Прикинул, что золы не слишком много, повернулся за широкой лопатой, для выгрузки золы. Послышались голоса. Говорили где-то далеко, или рядом? Он не мог разобрать. В сумасшедшем гуле вокруг свои мысли разобрать сложно. Говорил мужчина, или несколько мужчин? Голоса доносились откуда-то из далека, или ему только казалось? Парень прислушался. Голоса звучали из-за стены, там, где была площадка и приямок, с ёмкостью из которой вылез Сизиф. Он обошёл стенку и вышел на площадку. Свет фонаря, что висел на металлической стене за приямком, бил в глаза. Но разглядеть кусочек ёмкости, а именно крышку люка, можно. Всё было в порядке, но голоса кажется шли именно оттуда. Или голос? Мысли шли непрерывным потоком.

«Так, это что ещё за херня? Что это за бред?»

Дима вернулся к печке и взял маленькую кочергу. Пролез через проём в стене в приямок. Подошёл к ёмкости. Она была прикручена на множество больших болтов. Голоса исчезли. Тогда он ударил кочергой по крышке ёмкости. Раздался глухой звук. Крышка была старой и вся покрыта толстым слоем какой-то непонятной грязи. Будто лак вперемешку с пылью.

Дима вдарил ещё несколько раз. Прислушался. Ничего.

«Грёбанные дымососы! Из-за этого шума всякая херня чудится!»

Дима оставил ёмкость, вернулся на рабочее место. До конца смены голоса больше не тревожили.

Утром, Дима, Егорыч и Стёпа, сидели в импровизированной курилке. Болтали о всякой ерунде. Дима ждал сменщиков, которые задерживались. Егорыч рассказывал:

– Был у меня товарищ, – улыбаясь сказал он. – И познакомился он как-то с одной женщиной, комплекции, так сказать, крупной. Баба-качок!

– Прямо качок? – спросил Дима.

– Ты! Я эту историю уже в сотый раз слышу, – сказал напарник Егорыча, обращаясь к Диме. – Ты слушай.

– Послушайте… – продолжал Егорыч. – Значит познакомился он с этой бабой. Пошли они к ней. Выпили, – Егорыч сделал жест – поднял и шлёпнул двумя пальцами по шее. – И значит занялись этим самым.

– Сексам? – спросил Дима.

– Им самым.

– Ага. И что дальше?

– Дружок мой на неё лёг, вставил, как говорится… Ну и пампует её значит…

– Пхает, – сказал напарник Стёпа.

– И это тоже…

Егорыч улыбался всё сильнее. —

– Ну ей хорошо, и она, чтобы так сказать удовольствия больше получить, схватила его за жопу. И со всей дури потянула на себя.

– Ага, – сказал Дима. – И чё?

– Порвала жопу дружку моему, – закончил Егорыч и засмеялся.

– Как это? – спросил Дима.

– Ну как это, как… Схватилась за одну дольку, за вторую и дёрнула, по шву жопа разошлась, там, где очко. Зашивали. Хе-хе.

– Внатуре? – спросил Дима Стёпу.

– Ой, у него этих историй, что не поймёшь уже, что правда, а где что.

– Порвала жопу мужику? – спросил Дима у Егорыча.

– Ну порвала. И такое бывает.

– Гонишь!

– Ну Дима, зачем мне тебя обманывать, ну вот такая история, ну…

– Ладно…

– Ты расскажи, старая, лучше, как ты Зинку промокашку пхал, – сказал Стёпа.

«Старая…»

Дима вспомнил.

– Егорыч! Ты же давно тут работаешь?

– Ну работаю, да, давно.

– Тридцать лет назад был здесь?

– Тридцать лет? Подожди… ну да. Только устроился. После армии…

– Тут ни с каким мужиком ничего не случалось?

– С каким мужиком?

– Ну который здесь работал. Типа меня.

– Тридцать лет назад… здесь… с мужиком…

– Сальников! Калоша ты старая! – сказал Стёпа.