«The Coliseum» (Колизей). Часть 1

Легкая неловкость, которую приходится пережить каждому, кому впервые говорили «вы», заставило Лену покраснеть.

– Ты пойдешь с нами, мальчик? – спросила она, смущенно улыбаясь.

– Конечно.

– Тогда говори мне ты.

– Хорошо, принцесса.

Лена улыбнулась опять.

– А как тебя зовут?

– Зови меня Жи Пи.

– Жи Пи? Так смешно?

Мальчик надулся:

– Что ж здесь смешного? Жан Пьер, Жан Поль или Пауль, не все ли равно? А можно просто: Жи Пи.

– Ну, хорошо, хорошо. Не обижайся, Жи Пи.

– Тогда вперед? – вмешался герцог и галантно подставил локоть.

Улыбка, платье, добродушный паж и слова… сладкие слова, как обычно это бывает, сделали свое дело. Девушка растаяла. В конце концов, какая из них не мечтает побывать принцессой? Хотя бы день? Лена все еще настороженно, но уже без страха, взяла хозяина под руку.

– Добро пожаловать во дворец грёз! – лакей распахнул золоченые двери и отступил.

Торжественная музыка наполнила своды, придворные, сделав реверанс, молча поклонились, провожая глазами пару. Двери сомкнулись, оставляя колючие взгляды позади, музыка стихла, и Лена увидела овальный зал, розовые пилястры которого, одинаковые как близнецы-братья, подпирая декоративную балюстраду вдоль стен, убегали направо и налево. Там же, в глубине, начинались похожие на рукава галереи-анфилады, арки которых, множась как в зеркале, отделяли уходящие вдаль залы поменьше. Девушка подняла голову. Росписи на своде опускались и переходили в живые цветы, сплошь покрывая стены.

– Вот это да! – Восхищенно протянула она.

Тут Лена заметила еще одни двери, напротив, с медными полосами крест-накрест – единственное, что рождало некую дисгармонию в ощущениях. Однако живописная оранжерея и отдаленные, слышимые из анфилад приятные звуки музыки, голосов и чего-то еще, окончательно успокоили девушку.

– Здорово! – прошептала гостья. – Для кого это всё?

– Для тебя. Сегодня всё для тебя! – герцог высвободил локоть и развел руками. – Я же обещал!

– А что там? – Лена кивнула на галереи.

– Самое необходимое. Ради чего мы здесь. Я подарю лишь то, что обещают вам родители, мм… большинство, только чуть раньше. Однако, покажу красоту финала. Ты получишь всё… и вернешься другой. Непременно другой, – добавил он и, чуть склонив голову, указал налево, приглашая следовать туда.

В этот же момент Жи Пи взял ее за руку и потянул в сторону дверей с медными крестами.

– Нам надо торопиться малыш, – герцог недовольно поморщился. – Не повторяй прежних ошибок.

Но мальчик с мольбой смотрел на гостью. «Прошу тебя, зайди», – говорили глаза.

– Что там, Жи Пи? – Лена удивленно подняла брови.

– Добровольный пленник, – отрезал герцог, стараясь казаться равнодушным. – Нежелающий смотреть в мир. Всего-то. – И помолчав, добавил: – Не стоит тревожить чужие раздумья и мешать причудам. Мы лишние в том молчании, поверь.

– Там заперт Великий Слепой, – тихо сказал маленький спутник. – Он очень хотел бы смотреть в мир, но не может. Не может вынести. Ему нестерпимо больно.

– Я же говорю, не стоит. И потом, его нет в твоих мыслях. Впрочем, как и в мыслях других. Мы прячем его от людей, для их же блага.

– Зайдите, мадам, – в голосе мальчика послышались нотки отчаяния.

– Я хочу посмотреть, – Лена упрямо подняла голову, показывая, что уже не маленькая и хотя бы в чем-то с ней нужно считаться. На самом деле, она вспомнила молодого парня в черных очках с палочкой, которого по дороге в школу встречали с Полиной. Воспоминание, усиливая любопытство, снова родило ту настойчивость, с которой всё и началось в этой истории.

Здесь мы напомним читателю: точно такое же чувство испытала и Полина, встретив на своем пути незрячего. То же любопытство помогло завладеть билетами. А упрямство привело в кино, а не в цирк, откуда мы повели бы совершенно другой рассказ о двух девочках лет двенадцати. И хотя результатом на этот раз воспользовалась подруга, что ж, видимо, наступила ее очередь. Тут уж ничего не поделаешь, случается. Ожидаемое одной – получает другая. Заметим, некоторая одинаковость мыслей и поступков свойственна юному возрасту. Однако, одинаковость мотивов, а главное результатов, убывает с годами. Как искренность и доверчивость в душе… или безупречность кожи на лице. Но… иногда, кто-то третий, росчерком пера меняет всё по своему усмотрению и сам же восхищается. В общем, повторим: случается… Как это и произошло в замечательную для девочек субботу. Впрочем, о ней чуть позже.

– А ты взрослеешь не по годам, – пожимая плечами, проворчал мужчина в мушкетерской накидке. – Но тут же, словно опять угадав мысли, заметил: – Послушай, вы с подругой всегда проходили мимо того слепого, оглядываясь из любопытства. Одного любопытства недостаточно, чтобы открыть двери. Недаром сказано: «Иудеи просят знамения, эллины – знаний». Но то и другое – бесполезно. Подумай!

– Все-таки, я хочу… взглянуть, – и, удивляясь сама себе, Лена решительно направилась вглубь зала.

– Постой! – голос герцога остановил ее. – Потеря слишком велика!

– Что я могу потерять?

Недоумение на лице гостьи давало хозяину надежду:

– Неужели ты будешь тратить время, над которым пока не властна?! На пустое! – Он кивнул в сторону дверей.

– А разве я трачу?.. – гостью удивила только первая часть вопроса.

– Это же самое главное для чего мы здесь! Ну, почти… – добавил хозяин поколебавшись. – Я хотел рассказать об этом по ходу… но раз так получилось… – Было видно, что мужчина взволнован. Лена внимательно смотрела на него.

– Здесь, то есть там, впереди, – быстро заговорил Его Светлость, решив, что поторопился, открывая замысел, и стараясь исправить ошибку, – есть зал сладостей и наград, зал удовольствий и всё это не трата, потому что впереди, через зал восторга и оваций… дорога в зал власти над своим временем! Власть над временем! А дальше… дальше. – говоривший выдохнул, умолк и несколько секунд смотрел на девушку, будто сомневаясь. – Время… мечта алхимиков и философов, королей и простолюдинов… Всех! Она делает неразличимыми перед вечностью тиранов и борцов с ними, злодеев и не тронувших пальцем мухи, если хотят того же! Жажда уравнивала их! Тысячелетия, века. Но не более того! – Мужчина сделал паузу. – А ты можешь получить!

– А что можно сделать… со временем? – гостья насторожилась.

– Глупая! Например, остановить! Один умник уже изрёк: остановись, ты прекрасно!

Лена снова глянула на пажа. Тот кивнул:

– Это тоже, правда.

– Или побывать в истории! – Герцог не унимался. – Ну, например, – он прищурился и довольный подмигнул ей, – побеседовать с фараоном!

– О чем? – толком не осознав предложенное, произнесла девушка.

– Ну, тогда глянуть на костры инквизиции, из толпы зевак!

– Страшно… А другого… ничего?

– Как ничего?! Венеция, дворец Дожей! Путешествие по каналам или на версальские феерии к Королю «Солнце», Людовику четырнадцатому! Что до меня… так я бы оживил «Утро стрелецкой казни». Плач и стоны, плач и стоны… и где? У самой кремлевской стены! Поразительное постоянство! Правда, государи ваши однообразны – фантазии хватает ноздри рвать да вешать… Вон, в Европе более изощренны, всё больше в тиши. Не ноздри интересны… души… э-э-э, – он запнулся, – в том смысле, что печемся… тьфу, не так выразился… ну да ладно… Хорошо бы по чарке, да за жизнь посудачить… кажется, так у вас говорят? За-меть, – добавил он, не давая гостье прийти в себя, – ты уже всё знаешь и не удивляешься. Одним хлопком в ладоши я сделал тебя взрослой! Так поверь в мое могущество. А мест… мест много, выбирай!