На абордаж!

Неожиданно орудие с грохотом открыло огонь, и в море по курсу катера потянулись две трассирующие дорожки. От неожиданности Пьетра испуганно вжалась в сиденье, а катер, круто изменив курс и почти лежа на боку, развернулся на девяносто градусов. Центробежной силой девушку бросило на стенку рубки. Увидев, что Пьетра ушиблась, Шариф сбавил скорость и бросился к ней.

– Ненормальный! – отпихнула его девушка. – И игрушки у тебя ненормальные!

– Извини, я просто увлекся, – стал оправдываться Шариф. – Ну, хочешь, дам тебе порулить?

– К черту этого твоего монстра! – отмахнулась девушка. – Танк на подводных крыльях!

– Нет, – возразил Шариф на полном серьезе. – Тут не подводные крылья, тут немного другое – принцип экраноплана.

– Сколько же дури в твоих моторах?

– Много, очень много, – засмеялся Шариф. – И топлива жрет тоже очень много. Правда, на экономичном режиме в сорок-пятьдесят узлов его баков хватит на четыре дня пути. А вот если нужна бешеная скорость, тогда расход увеличивается почти в три раза.

– Ты чего управление бросил, камикадзе? – испугалась Пьетра.

– Я не бросил, – хитро прищурился Шариф. – Это то же самое, что автопилот в самолетах, только лучше. Катер сам может держать курс, сам будет обходить мели и надводные препятствия, причем и движущиеся тоже, и по самому оптимальному пути. А если разыграется боковая волна и возникнет опасность опрокидывания, то гироскопы автоматически будут переводить катер с галса на галс, чтобы идти поперек волны. Но в то же время компьютер будет отслеживать основной курс. Даже подсказывать километраж, пройденный по прямой. Этим чудом современной техники можно вполне управлять в одиночку и смело идти через океан. Хочешь, спустимся вниз? Там есть две маленькие каюты, кают-компания с камбузом и самый настоящий ватерклозет!

– Нет уж, – отмахнулась Пьетра, – хватит с меня на сегодня сюрпризов. Вези меня назад, а то мне надо собираться в командировку.

– Куда? – расстроился Шариф, мечтавший, что сегодняшний день закончится совсем по-другому.

– В Джибути, на несколько дней.

Погрустневший Шариф развернул катер и повел его обратно в порт. Сюрприза не получилось, катер не поразил Пьетру до такой степени, как хотелось бы молодому человеку. А ведь он замышлял его целый год и денег угрохал столько, что можно было и в самом деле купить небольшую роскошную прогулочную яхту. Никак не удавалось юноше поразить молодую журналистку. Вот и этот проект не совсем удался. Точнее, с катером удалось как нельзя лучше, а вот с отношением к нему Пьетры…

Расставание Шарифа с молодой итальянкой прошло несколько холодновато. Всю дорогу до ресторана, где Пьетра оставила свою машину, она подсмеивалась над юношей, считая его катер большой и дорогой игрушкой. Девушка намекала, что все это – игры в кораблики, так же как некоторые играют в машинки. Она считала, что Шарифу нужно гораздо больше внимания уделять легальному цивилизованному бизнесу, в который он начал вкладывать деньги. Короче, пора взрослеть. По ее мнению, и от пиратства тоже пора уходить. Что было, то прошло. Времена могут измениться, и желательно, чтобы потом мало кто мог вспомнить, за счет чего разбогател в свое время господин Туни. Да и ненадежно пиратство, несмотря на то что сам Шариф на морские набеги практически уже не выходил.

Проводив взглядом машину журналистки, сомалиец тронул машину и медленно покатил в сторону респектабельной части города. То, что должно было стать сегодня небольшой романтической паузой в делах юноши, оказалось последним событием до конца дня. Доехав до смотровой площадки около торгового центра, Шариф припарковал машину в тени пальм и выключил двигатель. Размышляя о своих отношениях с богатой итальянкой, он никак не мог понять, с какой долей уважения она вообще к нему относится. Редкая их встреча обходилась без бурных ссор. Правда, они быстро и не менее бурно мирились, но осадок в душе молодого пирата все равно оставался. То ли потому, что Пьетра выросла в семье с большим достатком, то ли привыкла общаться с крупными бизнесменами и знатными аристократами, но у Шарифа было стойкое ощущение того, что она относится к нему свысока. Это не мешало ей ложиться с ним в постель и вообще приятно проводить время. Может, именно она относится ко мне как к игрушке, думал Шариф. Молодой, высокий, хорошо сложенный, а в последние годы еще и ставший весьма состоятельным, он понимал, что может привлекать к себе женские взгляды. Но это касается соотечественниц, а почему на него обратила внимание итальянская журналистка? Склонность к авантюрам, к экзотике? Африканец и богатая взбалмошная женщина… Шариф даже боялся думать о будущем их отношений, хотя сам был влюблен в Пьетру, как говорилось в России, по уши. А любит ли итальянка его? В моменты близости у нее проскальзывали нежные слова, но и только.

Появившийся на смотровой площадке человек отвлек Шарифа от мучительных мыслей. Маленький худощавый сомалиец средних лет потолкался среди туристов на площадке, полюбовался видом на залив и порт. Тайком оглянувшись и убедившись, что не является объектом чьего-либо внимания, человек двинулся вдоль парковки. Подойдя к машине Шарифа, он бросил последний внимательный взгляд по сторонам и открыл дверку.

Этого маленького щуплого сомалийца Шариф знал давно. Звали его Уммо, и был он порученцем для важных и щепетильных дел своего хозяина, чиновника таможни. Последний поставлял Шарифу нужные и важные сведения уже второй год. Сейчас Уммо принес информацию об интересных судах, которые вскоре должны пройти Аденским заливом и Аравийским морем.

– Мой уважаемый хозяин просил встретиться с вами, господин Туни, – проговорил Уммо и полез за пазуху.

Шариф поморщился, услышав слово «хозяин». Никак он не мог привыкнуть, что местное население относится к государственным служащим как к хозяевам – то ли по безграмотности, то ли менталитет сказывается. Хотя для Уммо его босс как раз и был хозяином. Вряд ли этот маленький сомалиец состоял на государственной службе. Скорее всего, он типичный подручный для всяких полузаконных поручений. Личные штаты.

– Вот, смотрите, господин Туни, – Уммо протянул Шарифу листок бумаги. – Восемь судов, которые должны вас заинтересовать. Чтобы не было путаницы, здесь помечено, кто судовладелец и каков уровень его состоятельности.

Шариф это понял. Пару раз, в самом начале сотрудничества, такое уже бывало. Туни захватил судно с грузом, который не представлял особой ценности. За командиров он потребовал выкуп, а оказалось, что судовладельца, как такового, и не было. Был один предприимчивый человек на берегу, который достал старенькое судно по низкой цене; вместе с другим человеком они нашли кое-какие деньги и привели сухогруз в порядок, подняли мальтийский флаг и начали потихоньку возить грузы, не особенно рассчитывая по первому времени на большие доходы. Требовать денег с людей, которые сами «в долгах как в шелках», было глупо. С тех пор Шариф стал запрашивать дополнительную информацию. Не очень он любил угонять суда и прятать их на побережье до тех пор, пока не удастся реализовать груз. Канители много, большие затраты на содержание в плену экипажа… К тому же на побережье уже дважды высаживались иностранные морские пехотинцы и освобождали заложников и суда. Шарифа это пока не коснулось, а вот его знакомые главари пострадали от таких акций. Он смутно представлял, как такие десанты вяжутся с международным правом и с чьего разрешения высаживалась морская пехота, но то, что мировая общественность приветствовала действия военных, прекрасно знал.

Проблематичным стал и вариант перегрузки содержимого трюмов захваченного корабля прямо в море. Раньше Шариф такое проделывал, но теперь очень часто суда стали ходить под конвоем, да и просто караванные пути стали патрулироваться военными кораблями многих стран. Так что ценность каждого отдельного грузового судна была относительной. Вот какой-нибудь небольшой круизный лайнер или богатая яхта – это да! Там добыча сразу и без дополнительных телодвижений. Выгреб все драгоценное из кают и бумажников, поснимал украшения с богатых дамочек – и все. Работы на час, и никаких выкупов, перегонки судов, захватов заложников. Но такие подарки судьба подбрасывала редко. Да и конкуренция между пиратскими кланами возросла. Споры, а зачастую и вооруженные столкновения стали вспыхивать очень часто, чуть ли не из-за каждой мили водного пространства.

– А это что? – хмуро спросил Шариф. – Я же говорил, чтобы русские суда мне не подсовывали! А на этом судне экипаж русский.

– Да какой же русский, господин Туни? – искренне удивился Уммо. – Украинский, белорусский…

– А ты знаешь, что совсем недавно это была одна страна? – повысил голос молодой пират.

– Мы тоже когда-то были одной страной, – горестно заметил Уммо, – а что теперь?

– Не морочь мне голову! Если там сборные экипажи, то наверняка есть и русские моряки. А с ним я не воюю, запомни!

– Это же все на ваше усмотрение, господин Туни! – испугался Уммо. – Вы вольны сами выбирать объект из списка, который вам предложил мой уважаемый хозяин…

– Дерьмо твой список! – взорвался негодованием Шариф. – Из восьми судов три русских или с русскими экипажами, а оставшиеся пять такие, что за них и цента не дадут. Твой хозяин случайно не подсовывает лучшие корабли моим конкурентам? Договор какой был? Работаете только на меня и с каждого судна получаете свой кусок! А это что? Не список, а кусок туалетной бумаги!

Шариф еле сдерживал бешенство, понимая, что бесится, по сути, только из-за Пьетры. Уммо с его хозяином были здесь совершенно ни при чем. И список, который принесли Шарифу, практически ничем не отличался от всех предыдущих. Иногда там попадались весьма лакомые кусочки, а иногда выбрать себе цель было совсем уж не из чего.

– Я прошу вас не сердиться, господин Туни, – это все корабли, о которых можно было хоть что-то узнать, – стал горячо говорить Уммо. – Поверьте, мой хозяин совсем не хотел вызывать ваш гнев. Он будет, как и прежде, извещать вас обо всех судах и не нарушит вашей договоренности. Мой хозяин человек слова и чести, он никогда не нарушает…

– Хватит! – прервал Шариф своего собеседника. – Ладно, признаю, я погорячился. Извини, Уммо.

Маленький сомалиец послушно замолчал, испуганно косясь на молодого пирата. Наверное, дела у этого Туни идут не очень хорошо, думал Уммо, вот он и сердится на всех вокруг. На самом же деле Шарифа сейчас волновало только одно – его отношения с Пьетрой. Ему вообще не хотелось ничем заниматься, и на эту встречу он приехал автоматически, как бы на автопилоте. Если бы волна раздражения накрыла его раньше, то Шариф давно бы уже развернул машину и рванул к себе домой. Лекарства от хандры у него было два: он или запирался у себя в кабинете и сутками лежал, уткнувшись в подушку, или собирал своих людей и выходил с ними в море на разбой. Бывало, что все его группы уже были в море, и тогда он заводил катер и плыл один. Чаще всего ему не удавалось найти своих бойцов, и Шариф возвращался – но уже немного успокоенный бешеной гонкой по волнам, солеными брызгами и морским ветром.

– Ладно, Уммо, иди и поблагодари от меня своего хозяина. Только не вздумай рассказывать все то, что я тут говорил. Расскажешь – я тебя рано или поздно поймаю и скормлю акулам. По кусочкам. Понял?

– Конечно, господин Туни, – заверил Уммо, прижимая руки к груди, – я ни словом не обмолвлюсь. Я же понимаю, что у любого человека может быть плохое настроение. Тем более у такого человека, как вы. Большой человек, большие заботы… Я пойду, господин Туни, и передам моему хозяину только слова искренней благодарности от вас.

Уммо выскочил из машины, и Шариф, развернувшись на площадке, двинулся в сторону своего дома на побережье. В городе у него была еще масса дел, но заниматься ничем больше не хотелось. И завод строительных материалов подождет – там главный менеджер должен был предоставить отчет и получить одобрение на модернизацию производства. И гостинично-развлекательный комплекс подождет. Строительных работ там еще на целый год, и день или два ничего не решат. «Пошли вы все в… – со злостью по-русски подумал Шариф, – и даже еще дальше!»

Он гнал машину по шоссе, которое скоро должно перейти в загородное. Потом покрытие станет разбитым и пыльным, и придется лавировать, объезжая разбитые участки, постоянно сбрасывать скорость и притормаживать. Вот и занятие на несколько часов. Шариф опомнился и достал из перчаточного ящика диск. Вставил его в дисковод аудиосистемы и приготовился к путешествию в прошлое, в свою юность. Этот диск с песнями российской эстрады пятилетней давности он купил два месяца назад. Слушал он его только в одиночестве, чтобы никто не мешал вспоминать заснеженные сопки, уютные городки Дальнего Востока, прогулки под вечерними фонарями с русской девушкой Асей и пирожки с картошкой, которые пекла одна русская бабушка, баба Настя…

Когда старый Юсуф, живший теперь вместе с Фатимой в доме Шарифа, наконец объяснил, что пришли не только простые пастухи, Шариф разрешил привести всех в его каминный зал. Эта часть первого этажа его виллы была самой настоящей гордостью хозяина. Помимо обязательного камина, который, по мнению Шарифа, должен украшать богатый дом, зал был украшен недавно доставленными головами леопарда, льва, молодого бегемота и крокодила. Еще Шариф развесил на стенах яркие туземные маски из Центральной Африки, ритуальные щиты и копья каких-то племен. Сам того не понимая, молодой человек нагромоздил в каминном зале один стиль на другой. Лепнина и своды в стиле мавританской Испании, охотничьи трофеи и туземное оружие в староанглийском колониальном стиле; мягкая мебель вообще была изготовлена в стиле неомодерн. Пьетра попыталась в свое время объяснить Шарифу, что интерьер каминного зала безвкусен и нелеп, но молодой пират воспринял критику с обидой – почти год он собирал и развешивал экспонаты по своему замыслу. Особенно нелепо среди чучел выглядел телевизор – полутораметровая «плазма».

Шариф спустился вниз. В каминном зале, сбившись в кучу, боязливо озирались человек десять в самых разных одеждах. В основном это были крестьяне, владельцы и пастухи небольших овечьих и верблюжьих стад. Но среди них выделялись двое, явно городские жители, люди зажиточные, явно приехавшие на машинах. Обменявшись приветствиями, как того требуют обычаи, Шарифу пришлось еще минут пять отвечать на вопросы о здоровье родных и близких, о том, как идут его дела, выслушать пожелания.

Наконец посетители перешли к делу, и вперед выступил пожилой сомалиец:

– Меня зовут Хасан Абу-л-Хайр. Ты знаешь меня, уважаемый Шариф, я поставляю много товара для торговли на базаре.

– Да, я знаю тебя, уважаемый Хасан, – кивнул Шариф, который действительно знал этого старого контрабандиста. – Ты хочешь говорить от имени всех?

– Да, если ты не против. Народ мне доверяет, считая честным и справедливым в спорах и делах.

– Я знаю об этом и с удовольствием выслушаю тебя. Говори, с чем вы пришли в мой дом?

– Это пастухи и торговцы скотом, – обвел рукой присутствующих Хасан. – Сейчас побережье пусто, но когда-то, когда ты был еще ребенком, здесь паслись многочисленные стада. Торговля поголовьем и мясом шла хорошо. Сейчас жизнь в наших краях налаживается, но жить простым людям по-прежнему тяжело. Мы хотим вернуться на пастбища, снова разводить верблюдов и овец. Это хорошее занятие, оно сможет прокормить весь район и дать работу многим людям. Скот надо пасти, за ним нужно ухаживать, его нужно перегонять и забивать. Это работа.

– Я согласен, что это будет хорошо для местных жителей, – кивнул головой Шариф. – Но зачем вы пришли ко мне? Я не хозяин этих земель. Пастбища ничьи.

– Мы тоже так думали, но власти требуют с нас деньги за использование пастбищ и не разрешают разводить и пасти скот. У тебя же, уважаемый Шариф, есть люди, которые хорошо разбираются в законах. Мы просим твоей помощи.

– Ах, вот оно что, – рассмеялся Шариф. – Кто-то из чиновников решил заработать деньги на вашем незнании законов… Хорошо, уважаемые, я помогу вам.

Но тут в голову Шарифу пришла совершенно другая мысль. А почему бы не потратить свое время, да и какие-то деньги на то, чтобы самому заняться этим бизнесом?

– Вот что, – заявил юноша, – я не только помогу вам советом, но и приму участие в ваших делах. Я тоже займусь скотоводством. Вы будете пасти и мой скот, а я за это возьму на себя решение всех вопросов с властями. Согласны вы на взаимовыгодное сотрудничество? Меня никто не тронет, а значит, и ваши стада будут в безопасности. Например, это будет выглядеть так – я буду постепенно закупать поголовье и платить вам за уход и выпас. Зачем же мне специально нанимать пастухов?